Елена Сарафанова - Поверить в чудо (трилогия)

• Название: Поверить в чудо (трилогия)
• Автор: Елена Сарафанова
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Трилогия о девушке с необычными способностями. Ольга лечит людей и старается жить простой жизнью. Но Чудо всегда рядом и оно разное, как и сама жизнь.

---

Он вскочил на ноги и зашагал по кругу возле церковного иконостаса, изредка поглядывая на Ольгу, а та, прикрыв глаза, затихла, вслушиваясь в мерно стучавшие шаги отца Ивана. "Почему так тихо кругом? — подумала. — И никто не заходит в церковь… А как хорошо пахнет ладаном, успокаивающе". Неслышно подкралась усталость после ночного дежурства и красавица неожиданно зевнула.

— Ох, простите…

— Ты ведь после ночи, — отмахнулся священник. Он вновь присел рядом на лавку и решительно заговорил. — Сейчас не время, но однажды я хочу услышать все подробности.

— И ты, Брут…

— И я, — улыбнулся отец Иван. — А теперь наставление. Ты слишком серьёзно воспринимаешь свой дар…

— Что? — открыла рот Ольга.

— Да-да, слишком серьёзно и ответственно. Это, конечно, похвально, но ведь ты — молодая женщина, и должна улыбаться, любить и быть любимой. Понимаю, что история с мужем тебя подкосила, но пора, милая, подниматься из пепла и возрождаться к новой жизни. Ведь мир вокруг нас прекрасен и кому, как не тебе, делать его лучше. Бог благословил тебя, Оля, великим даром. Ты — "белая", а мы, церковники, знаем, как тяжёл ваш путь. И похвально, что ты осознаёшь свой долг…

— Знаю, хотя этот долг — тяжелее горы.

— Понимаю, но хочу, чтоб и ты осознала — "белые" должны лечить не только тело человека, но и его душу, то есть, нести людям добро, лёгкость и благодать. Особенно — благодать. А в твоём случае начинать нужно с себя. Как же ты сможешь облегчать чужую боль, когда сама кровоточишь?

— Ну, всё не так трагично, — смутилась Ольга. — Мне на самом деле уже легче, просто иногда вдруг как накатит из прошлого… как сейчас.

— А ты отпускай боль и переключайся. Пытайся быть легче, веселее, попробуй вновь довериться людям. И главное — ничего не бойся. Концентрируйся на хорошем, ищи в себе лёгкость и благодать. И тогда это проявится в глазах, в жестах, походке… И однажды ты взлетишь как птица.

— Ну да, птица-курица, — вдруг хихикнула Ольга.

— Вот ещё! — вскинул бровь священник. — Я тут ей о высоком…

— …полёте в прыжке?

Отец Иван не выдержал и рассмеялся.

— Знаешь, а такой дерзкой ты мне больше нравишься.

— Так это я и есть, настоящая, когда без утрат, боли и долга.

— Но то, о чём я говорил, о душе и благодати…

Ольга посерьёзнела.

— Я сама много думаю об этом в последнее время и стараюсь понять, как жить дальше. Хочу снова любить…и боюсь. Может моя судьба — одиночество?

— Нет, — покачал головой отец Иван.

— А доверить свою тайну новому человеку и тем самым подставить его под удар — разве не опасно? Я ведь не за себя переживаю.

— И зря. Доверившись, ты дашь возможность человеку сделать свой выбор. Дальше всё будет зависеть уже только от него. Родные и близкие люди нужны всем, Оля, ведь они нас хранят. А уж тебя любящий человек будет беречь, как зеницу ока, так что послушай совет опытного человека — начинай разрушать стены Иерихона, что ты возвела вокруг своей души. Тебе же самой потом станет легче.

Ольга встала со скамьи, сделала шаг к иконостасу, молча прошептала молитву и перекрестилась, а потом, повернувшись к отцу Ивану, уточнила:

— Значит, радость, лёгкость и свобода?

— Одним словом — благодать, — улыбнулся священник. — Подойди ко мне, благословлю. — Он накрыл девушке голову епитрахилью и прошептал слова отпущения грехов. — Всё, иди отдыхай. Когда мы вновь увидимся? Может, придёшь сюда в ночь на Рождество?

— Не могу, я специально отдежурила на Новый год, чтобы Святой вечер провести с родными. Так что зайду к вам вечером 8-го, к вечерней службе.

— Храни тебя Бог, дитя. И с праздником минувшим и наступающим.

— Вас также. До свидания.

7

Ольга любила встречать Рождество в Стусове у бабушек. Они с мамой загодя приезжали в село, нагруженные продуктами и подарками, украшали ёлку в гостиной (бабушки Новый год не праздновали) и два дня готовили ужин на Святвечер — ровно двенадцать постных блюд, где основным угощением была кутья, борщ с пампушками, вареники и взвар. А ещё на стол выставлялись капуста тушёная с черносливом, острая фасоль, голубцы с грибами, рыба во всех видах — от селёдки до заливной, и различная консервация — маринованные грибы и помидоры, солёные огурцы и квашеный чеснок. Десерт — различные виды печенья — никто уже осилить не мог, так все объедались, и он оставался на завтрак. Из алкоголя женщины предпочитали шампанское, зато утром все любили пить крепкий горячий чай и лишь Ольге бабушки разрешали варить кофе, ворча, что уж в такой-то праздник можно было бы от него отказаться.

— Вы же знаете, — укоряла их внучка, — у меня по утрам низкое давление, а кофе помогает встряхнуться.

— Понимаю, — кивала баба Надя, — тебе силы нужны, поэтому и разрешаю, но уж поворчать-то мне можно?

— Конечно можно, вон и баба Мария поворчит с тобой дуэтом, а мы с мамой послушаем, — хохотала Ольга.

В этом году традиция встречи Рождества не изменилась, только теперь женскую часть рода Коляда — "Просто рождественская фамилия какая-то", — шутила девушка — надёжно "разбавили" отчим Василий Васильевич и бессменный привратник старушек Борис Малёванный. Борис, уволившись из охранной фирмы три года назад, навсегда переехал в Стусов к сестрам Коляда. На нём была вся мужская работа по дому и во дворе, ещё он следил за многочисленными посетителями, приезжавшими сюда на лечение. А в прошлый свой приезд Ольга узнала новость — Малёванный нашёл в Стусове невесту и после Пасхи собирался играть свадьбу.

— Жить я буду у жены, — объяснял он девушке, — а работать, по-прежнему, тут, у бабы Марии и бабы Нади. Они же мне роднее всех родных.

— Получается, ты мне тоже родня? — лукаво улыбалась Ольга.

— А как же, считай меня названным братом, ведь из такой передряги вытащила, как вспомню — жуть берёт.

Вечером, накрыв праздничный стол, всей семьёй сходили в церковь на службу, а возвращаясь, полюбовались на огромный молодой месяц, нависший над горизонтом. "Словно нас разглядывает и улыбается, — прошептала баба Надя. — Освещает округу лучше всяких фонарей". И действительно, село, покрытое снегом, словно окутало снежной белизной, отчего было ясно, как днём, и лишь у высоких заборов залегли синие тени, бегущие по дороге до самой околицы, к дому Коляда.

После ужина, когда мужчины разошлись спать, женсовет Коляда слушал отчёт Ольги о том, что происходит в её жизни, а также планы девушки на будущее.

— Свой кабинет — это хорошо, — резюмировала Зоя, — ты сможешь легально работать силой, а как же твой Салон тут, в городе?

— Не брошу и обязательно буду приезжать, чтобы принимать самых тяжёлых пациентов, — ответила матери Ольга. — Но, сама понимаешь, моя жизнь сейчас — в Киеве и менять я её не намерена.

— А вот это плохо, — грозно заявила баба Мария. — Я не о работе говорю, а о личной жизни. Почему ты махнула на неё рукой? Три года миновало после смерти Виктора, пора бы уж задуматься о новой семье и о детях.

— Поддерживаю, — вскинулась мать, — я хочу внуков. Неважно, мальчиков или девочек, но хотя бы одного можно же родить для начала?

— Девочка нужна обязательно, чтобы силу рода продолжить, — добавила баба Надя, — и не тяни с этим, пока ты молодая и здоровая, внучка. Не хочешь замуж — ладно, сейчас такое время, что штамп в паспорте для рождения ребёнка — не главное…

— Нет, — решительно заявила Ольга, — у меня всё будет правильно, то есть, вначале брак, а затем ребёнок. Я хочу, чтобы у маленького были и мама с папой, и дом, и вы все.

— Так мы ж об этом и говорим, — кивнула, улыбаясь, Зоя. — Рассказывай, кто это?…Молчишь? Я ведь уже поняла, что у тебя кто-то появился. Кто?

— Он ещё не появился, но пытается изо всех сил, — хмыкнула Ольга. — Я пока думаю.

— Хочешь погадаю? — предложила мать.

— Не нужно, я вообще по жизни фаталистка, если Богу угодно, чтобы этот человек стал для меня кем-то важным, так оно и будет.

— Только не тяни долго, — вздохнула Зоя, — а то неопределённость убивает чувства очень быстро.

Киев встретил заторами. Уже на окружной, медленно двигаясь в крайнем ряду, Ольга вздыхала. "Все возвращаются после праздников, вот и пробки. А я ведь могла ещё вчера приехать, но так хотелось лишний день побыть с родными, вот теперь ползу". Дома девушка оказалась спустя лишь два часа, недовольная и уставшая. Закинула бельё в стирку, разложила продукты в холодильнике, которые мать и бабушки еле впихнули в багажник (а что же еде пропадать, столько наготовили) и нырнула в ванную. Уже перед сном набрала номер Дыма Сокоры и договорилась о совместной поездке в мастерскую за поясом.