Владимир Москалев - Король франков

• Название: Король франков
• Автор: Владимир Москалев
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2013
• ISBN: 978-5-4444-1742-3, 978-5-4444-7699-4

Гуго Капет стал королем Франции в 987 году. Но то был скорее титул, чем власть. Слишком сильны и независимы оказались вассалы короны. Гуго пришлось положить немало сил и средств, чтобы завоевать их доверие и поднять свой авторитет монарха. Умело пользуясь разногласиями среди феодалов, поддержкой церкви и будучи прирожденным дипломатом, Гуго Капет приумножил королевский домен в несколько раз, заставил считаться с собой многих, более сильных владетелей и добился передачи трона по наследству своему сыну Роберту, известному в истории как король Роберт II Благочестивый.

Роман «Король франков» является прямым продолжением книги «Нормандский гость».

---

Отстранившись, она тяжело вздохнула, рукавом отерев лицо.

– Ну, довольно, что я в самом деле… – Она подняла глаза, улыбнулась: – Так рассказать тебе о Париже? Встретишься будто со старым знакомым.

– Что же, большой он? Раза в два, наверное, больше Лана?

– Ничуть не бывало, – Вия уселась на скамью, за ней Можер. – Город небольшой, стоит на острове, обнесен каменной стеной. От острова – два моста, на левый берег и правый. На одном сплошь церкви, монастыри и колокольни, есть римские бани, форум, арены для зрелищ и огромный холм, где церковь святых апостолов. Там похоронена некая Женевьева, покровительница города. Это она своими молитвами отогнала орды Аттилы, и парижане почитают ее как святую. Сам Хлодвиг был знаком с ней и полюбил, как родную дочь, а когда умер, жена Клотильда приказала похоронить его рядом с нею. А правый берег болотистый, но и там потихоньку обживаются. Живут тут в основном ремесленники – стекольщики, ювелиры, ткачи; но это сейчас, когда прекратились набеги, а раньше все жили в Сите, под защитой стен.

– Стало быть, город существовал еще при римлянах? – спросил Можер. – Иначе откуда там бани и арены для боев?

– Сам Юлий Цезарь бывал там, правда, назывался Париж тогда по-другому. А потом он стал любимым городом Юлиана, который на этом самом острове перед дворцом был провозглашен императором. Дворец сейчас королевский, в нем живет Гуго Капет. Вид из его окна прямо на реку, она сходится здесь, огибая остров с обеих сторон. Мы с матерью тогда были на ярмарке, это в предместье Сен-Жермен Ле-Оксеруа, и я видела этот дворец и рядом с ним небольшой, в пять колонн, дом с красной крышей – кузня святого Элуа. Кто он такой? О, это друг самого короля Дагобера, которому он всегда подковывал лошадей. С того времени минуло уж более трех столетий.

На этом острове сосредоточена вся власть – светская и духовная, здесь живут король и епископ. Тут даже есть женский монастырь – редкость в наше время. А город живет торговлей, по реке без конца снуют суда с углем, лесом, зерном, поэтому вдоль улиц и на площадях острова – повсюду рынки и лавки торговцев. Вообще город очень удобен для торговли: и река, и две больших дороги ведут к нему – с севера и с юга. Наверное, король, как и обещал, сделает из Парижа настоящую столицу королевства. Ведь у этого города даже сейчас есть герб; у вас, норманнов, на алом поле два золотых леопарда, а у них – на червленом фоне золотой кораблик.

– Капету будет трудно, – едва умолкла Вия, проговорил Можер. – Не все принесли вассальную присягу, да и герцогство его, хоть и большое, но будто горох рассыпали по нему: повсюду графства, кругом замки со своими господами. Как заставить всех подчиниться? Не станешь же воевать с каждым по очереди.

– Да, ему будет нелегко, – согласно кивнула Вия. – Как и последним Каролингам. Слишком много земель в Галлии, и каждый феодал на своей – хозяин. Мне, скажу по совести, жалко Капета. Был себе герцогом, старшим над всеми, горя не знал. А теперь? Сколько забот свалилось на его голову. Справится ли? Не сметут ли, как и других Робертинов, его предшественников?

– Не думаю, – убежденно ответил Можер. – Кому нужна такая обуза? Предложи, например, моему отцу стать королем – он только отмахнется. Он король Нормандии и всех держит в кулаке. А дай ему престол франков? И уже не уследишь ни за кем, и не хватит сил, чтобы привести в повиновение всех – от Фландрии до Тулузы. Лишь выдохнешься да сдохнешь как пёс – хорошо дома, а то и в походе.

– И то правда, – согласилась Вия. – Мала лошадь, мал и хомут.

…Когда Можер сообщил Эмме о своем отъезде, она только и спросила, с грустью посмотрев в его глаза:

– Надолго?

– Наверное, навсегда. Вернусь оттуда в Нормандию вместе с матерью.

Она неторопливо прошла по комнате, остановилась у окна. Взгляд застыл на уставшем солнце, засыпающем над темным лесом.

– И ты не заедешь проститься?

Можер подошел, обнял ее сзади за плечи:

– Не смогу отказаться от желания обнять тебя в последний раз.

Она обернулась.

– Я буду ждать. Один едешь?

– Вия останется с тобой.

– Милая девочка, без нее я сошла бы с ума. Мы отправимся с ней на охоту, у меня есть прекрасные соколы, Лотарь привез из Бургундии…

– Я рад, что вы дружите.

– Я люблю ее как дочь, она меня – как мать. Мы собираемся к Оттону, это нас развлечет. Нынче, сам видишь, все разъехались, дворец опустел, скоро по его коридорам протянется паутина.

– Мне пора.

Эмма встрепенулась:

– Не забывай нас, Можер… В Париже у короля, должно быть, большой дворец, много придворных – веселых, шумных… И тебе там не дадут скучать… – она тяжело вздохнула, губы тронула виноватая улыбка. – А здесь тебе тоскливо с нами…

– Мне бы на войну! Махать мечом, рубя врагов, гнать лошадь и на ходу протыкать копьем сарацина, а потом глядеть, как этот сын пророка подыхает у тебя на глазах, захлебываясь собственной кровью!.. Помню, король говорил о графе Барселонском, тому будто бы досаждают мусульмане. Соберется Гуго, немедленно отправлюсь с ним в поход, пока не покрылся плесенью. Веришь ли, сколь руки чешутся рубить головы маврам!

Эмма, улыбаясь, глядела на него. Потом, привстав на цыпочки, страстно поцеловала в губы.

– Где бы ты ни был – во дворце, в поле, в сражении, на воде, под водой, – помни всегда, что я люблю тебя, мой рыцарь!.. И да будет с тобой Христос!

– И с тобой, моя королева!

Глава 2 Монах-раскольник

Утром следующего дня нормандец тронулся в путь. Около семидесяти миль до Парижа, не так далеко. Солнце миновало зенит, и поползли на восток тени, когда слева показался изгиб Марны, притока Сены, и Можер выехал на широкую дорогу, протянувшуюся с юга на север. Там, где юг, уже виднелся остров посреди реки, усеянный крестами церквей и шпилями колоколен. Всадник повернул туда и, проехав с милю, остановился у башни высотой около двадцати пертик (около 60 метров). Это была башня Сен-Жак, самая высокая в окрестностях Парижа. Ее колокол, висевший на самом верху, первым оповещал жителей города о приближении врага. Рядом с нею, правее, – церковь Сен-Жак де Ла Бушри, детище Дагобера.

Ее полуразрушенное состояние заставило Можера сдвинуть брови: он вспомнил сетования Вии по поводу неоднократного нашествия норманнов.

Тронув коня, всадник бросил взгляд налево и покачал головой: еще одна церковь и тоже в развалинах. Когда он подъехал к берегу реки, следов разрушения уже не было видно; видимо, заново отстроили одну церковь, другую… Можер насчитал четыре по левую руку, а по правую – одну, да и то вдали, близ улицы, ведущей на запад, и обнесенную длинной стеной. В этом месте еще со времен Меровингов проводились ярмарки, а церкви, о которых говорилось вначале, назывались: Сен-Жан-ан-Грев, Сен-Жерве, Сен-Проте и чуть дальше Сен-Поль де Шан. Названий этих Можер, конечно, не знал, зато сразу догадался, что перед ним Большой мост, который и вел на остров. Но прежде чем двинуться дальше, нормандец снова стал вспоминать, о чем говорила Вия, и поглядел влево, по ту сторону моста. Те же церкви, колокольни, базилики и меж ними дома.

– Все, как она рассказывала, – пробормотал Можер. – И где-то там, в этих домах, жил Ландри, восьмой епископ Парижа. Однако, клянусь святым Михаилом, мне нет никакого дела до этого попа, хотя он и построил на другом берегу Божий дом для больных. Полюбуюсь лучше королевским дворцом, вон он, справа, видны его колонны из-за стен и окна меж ними. В одном из них сейчас, наверное, Гуго, а в другом мать. Кажется, ждет не дождется сына, который вместо того чтобы обнять ее, стоит здесь перед мостом и таращится на эти стены и башню перед ним!

И Можер въехал на большой деревянный мост, связывающий остров с болотистым правым берегом Сены, откуда расходились на запад, север и восток три дороги – К Руану, в Лиль и на Шалон.

Миновав мост, он очутился на улице Лантерн, за ней тянулся Еврейский квартал с двумя церквами по левую и правую сторону, далее шла улица Пти-Пон или Малого моста, где с раннего утра и до сумерек гудел, будто рой пчел, Хлебный рынок. Но Можеру сюда не надо было, и он с середины улицы Лантерн повернул вправо на улицу Драпри, которая вела, как он и догадался, к королевскому дворцу.

И тут, не проехав и двадцати шагов, он увидел сборище людей, окружавших большой деревянный крест на возвышении (на этом месте два века спустя возведут церковь Сент-Круа). К этому кресту был привязан обнаженный до пояса человек. Сбоку стояли палачи с кнутами в руках и ждали сигнала к началу экзекуции. Знак должен был подать какой-то вельможа, стоящий впереди всех. Оба истязателя, подняв кнуты, глядели на него, а за его спиной и по сторонам толпились, молча взирая на осужденного, горожане.

Можер догадался, что привязали какого-то монаха: его ряса, разодранная, свисала с пояса. Нормандец хмыкнул и пожал плечами: так, мол, ему и надо, видно, донял кого-то из господ своими баснями или нравоучениями и теперь получит по заслугам. Никогда не испытывавший к представителям духовенства ничего, кроме презрения, а в данном случае абсолютно равнодушный, Можер хотел уже отправиться дальше, как вдруг осужденный воскликнул, обратив лицо к небу: