Ольга Рожнёва - Небесные уроки

• Название: Небесные уроки
• Автор: Ольга Рожнёва
• Жанр: Русское современное
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-902716-40-2

Новые рассказы известной писательницы Ольги Рожнёвой, одного из победителей ежегодного конкурса Издательского Совета Русской Православной Церкви «Просвещение через книгу» 2014 года, захватывают внимание читателя увлекательным сюжетом, доверительной интонацией, выразительными деталями, лиричностью и светлым юмором. Каждый рассказ книги – жизненный, искренний, проникновенный – вызывает слёзы радости и сопереживания и повествует о человеческих судьбах, в которых ясно прослеживается властное и любящее прикосновение Божественного Промысла. Книга, несомненно, будет интересна самому широкому кругу читателей.

---

Ольга Леонидовна Рожнёва Небесные уроки

Вся жизнь наша есть великая тайна Божия. Все обстоятельства жизни, как бы ни казались они малы и ничтожны, имеют громадное значение. Жизнь – это книга. Листы её – это события нашей жизни – всех, от важных до ничтожных случаев. В нашей жизни нет ничего, что не имело бы значения, только мы-то часто этого и не понимаем, и лишь просветленные Божественной благодатью умы понимают смысл каждого случая.

Преподобный Варсонофий Оптинский

Истории отца Бориса

Есть у нас ещё дома дела

Снег ещё не выпал, но голые деревья, стылая земля замерли в ожидании зимы. Баба Валя кое-как открыла калитку, с трудом доковыляла до двери, долго возилась с древним, уже тронутым ржавчиной замком, зашла в свой старый нетопленый дом и села на стул у холодной печи.

В избе пахло нежилым. Она отсутствовала всего три месяца, но потолки успели зарасти паутиной, старинный стул жалобно поскрипывал, ветер шумел в трубе – дом встретил её сердито: где ж ты пропадала, хозяйка, на кого оставила?! Как зимовать будем?!

– Сейчас, сейчас, милый мой, погодь чуток, передохну… Затоплю, погреемся…

Ещё год назад баба Валя бойко сновала по старому дому: побелить, подкрасить, принести воды. Её маленькая лёгкая фигурка то склонялась в поклонах перед иконами, то хозяйничала у печи, то летала по саду, успевая посадить, прополоть, полить. И дом радовался вместе с хозяйкой, живо поскрипывал половицами под стремительными лёгкими шагами, двери и окна с готовностью распахивались от первого прикосновения маленьких натруженных ладоней, печка усердно пекла пышные пироги. Им хорошо было вместе – Вале и её старому дому.

Рано схоронила мужа. Вырастила троих детей, всех выучила, вывела в люди. Один сын – капитан дальнего плавания, второй – военный, полковник, оба далеко живут, редко приезжают в гости. Только младшая дочь Тамара в селе осталась главным агрономом, с утра до вечера на работе пропадает, к матери забежит в воскресенье, душу пирогами отведёт – и опять неделю не видятся. Утешение – внучка Светочка. Та, можно сказать, у бабушки выросла.

А какая выросла-то! Красавица! Глазищи серые большие, волосы цвета спелого овса до пояса, кудрявые, тяжёлые, блестящие – сияние даже какое-то от волос. Сделает хвост, пряди по плечам рассыплются – на местных парней прям столбняк нападает. Рты открывали – вот как. Фигура точёная. И откуда у деревенской девчонки такая осанка, такая красота? Баба Валя в молодости симпатичная была, но если старое фото взять да со Светкиным сравнить – пастушка и королева…

Умница к тому же. Окончила в городе институт сельскохозяйственный, вернулась в родное село работать экономистом. Замуж вышла за ветеринарного врача, и, по социальной программе молодой семьи, дали им новый дом. И что это за дом был! Солидный, основательный, кирпичный. По тем временам особняк целый, а не дом.

Единственное: у бабушки вокруг избы – сад, всё растёт, всё цветёт. А у нового дома внучки пока ничего вырасти не успело – три тычинки. Да и к выращиванию Светлана, прямо скажем, была особо не приспособлена. Она хотя девушка и деревенская, но нежная, бабушкой от любого сквозняка и тяжёлого ручного труда оберегаемая.

Да ещё сын родился, Васенька. Тут уж некогда садами-огородами заниматься. И стала Света бабушку к себе зазывать: пойдём да пойдём ко мне жить – дом большой, благоустроенный, печь топить не нужно. А баба Валя начала прибаливать, исполнилось ей восемьдесят лет, и, как будто болезнь ждала круглой даты, – стали плохо ходить когда-то лёгкие ноги. Поддалась бабушка на уговоры.

Пожила у внучки пару месяцев. А потом услышала:

– Бабушка, милая, я тебя так люблю – ты же знаешь! Но что ж ты всё сидишь?! Ты ж всю жизнь работаешь, топчешься! А у меня смотри – расселась… Я хозяйство хочу развести, от тебя помощи жду…

– Так я не могу, доченька, у меня уже ножки не ходят… старая я стала…

– Хм… Как ко мне приехала – сразу старая…

В общем, вскоре бабушка, не оправдавшая надежд, была отправлена восвояси и вернулась в родной дом. От переживаний, что не справилась, не помогла любимой внучке, баба Валя совсем слегла. Ноги шаркали по полу медленно, не желая двигаться: набегались за долгую жизнь, устали. Дойти от постели до стола превратилось в трудную задачу, а до любимого храма – в непосильную.

Отец Борис сам пришёл к своей постоянной прихожанке, до болезни деятельной помощнице во всех нуждах старинного храма. Внимательным глазом осмотрелся. Баба Валя сидела за столом, занималась важным делом – писала свои обычные ежемесячные письма сыновьям.

В избе холодновато: печка протоплена плохо. Пол ледяной. На самой тёплая кофта не первой свежести, грязноватый платок – это на ней-то, первой аккуратистке и чистюле, – на ногах стоптанные валенки.

Отец Борис вздохнул: нужна помощница бабушке. Кого же попросить? Может, Анну? Живёт недалеко, крепкая ещё, лет на двадцать моложе бабы Вали будет. Достал хлеб, пряники, половину большого, ещё тёплого пирога с рыбой (поклон от матушки Александры). Засучил рукава подрясника и выгреб золу из печи, в три приёма принёс побольше дров на несколько топок, сложил в углу. Затопил. Принёс воды и поставил на печь большой закопчённый чайник.

– Сынок дорогой! Ой! То есть отец наш дорогой! Помоги мне с адресами на конвертах. А то я своей куриной лапой напишу – так ведь не дойдёт!

Отец Борис присел, написал адреса, бегло бросил взгляд на листочки с кривоватыми строчками. Бросилось в глаза – очень крупными, дрожащими буквами: «А живу я очень хорошо, милый сыночек. Всё у меня есть, слава Богу!» Только листочки эти о хорошей жизни бабы Вали – все в кляксах размытых букв, и кляксы те, по всей видимости, солёные.

Анна взяла шефство над старушкой, отец Борис старался регулярно её исповедовать и причащать, по большим праздникам муж Анны, дядя Петя, старый моряк, привозил её на мотоцикле на службу. В общем, жизнь потихоньку налаживалась.

Внучка не показывалась, а потом, через пару лет, и тяжело заболела. У неё давненько были проблемы с желудком, и свои недомогания она списывала на больной желудок. Оказался рак лёгких. Отчего такая болезнь её постигла – кто знает, только сгорела Светлана за полгода.

Муж буквально поселился на её могиле: покупал бутылку, пил, спал прямо на кладбище, просыпался и шёл за новой бутылкой. Четырёхлетний сын Вася оказался никому не нужен – грязный, сопливый, голодный.

Взяла его Тамара, но, по её многотрудной деятельности агронома, внуком ей заниматься было некогда, и Васю стали готовить в районный интернат. Интернат считался неплохим: энергичный директор, полноценное питание, на выходные можно брать детей домой. Не домашнее воспитание, конечно, но Тамаре некуда было деваться: на работе приходилось задерживаться допоздна, а до пенсии ещё нужно дожить.

И тогда в коляске старого «Урала» к дочери приехала баба Валя. За рулём восседал толстый сосед дядя Петя, одетый в тельняшку, с якорями и русалками на обеих руках. Вид у обоих был воинственный. Баба Валя сказала коротко:

– Я Васеньку к себе возьму.

– Мам, да ты сама еле ходишь! Где тебе с малым справиться! Ему ведь и приготовить, и постирать нужно!

– Пока я жива, Васеньку в интернат не отдам, – отрезала бабушка.

Поражённая твёрдостью обычно кроткой бабы Вали, Тамара замолчала, задумалась и стала собирать вещи внука.

Дядя Петя увёз старого и малого до хаты, выгрузил, а потом почти на руках транспортировал обоих в избу. Соседи осуждали бабу Валю:

– Хорошая такая старуха, добрая, да, видимо, на старости лет из ума выжила: за самой уход нужен, а ещё ребёнка привезла… Это ж не кутёнок какой… Ему забота нужна… И куда только Тамарка смотрит!

После воскресной службы отец Борис отправился к бабе Вале с недобрыми предчувствиями: не придётся ли изымать голодного и грязного Ваську у бедной немощной старушки?

В избе оказалось тепло, печь основательно протоплена. Чистый, довольный Васенька с дивана слушал пластинку со старинного проигрывателя – сказку про Колобка. А бедная немощная старушка легко порхала по избе: мазала пёрышком противень, месила тесто, била яйца в творог. И её старые больные ноги двигались живо и проворно – как до болезни.

– Батюшка дорогой! А я тут это… ватрушки затеяла… Погоди немножко – матушке Александре и Кузеньке гостинчик горяченький будет…

Отец Борис пришёл домой, ещё не оправившись от изумления, и рассказал жене об увиденном. Матушка Александра задумалась на минуту, потом достала из книжного шкафа толстую синюю тетрадь, полистала и нашла нужную страницу:

«Старая Егоровна отжила свой долгий век. Всё прошло, пролетело, все мечты, чувства, надежды – всё спит под белоснежным тихим сугробом. Пора, пора туда, где несть болезнь, ни печаль, ни воздыхание… Как-то метельным февральским вечером Егоровна долго молилась перед иконами, а потом легла и сказала домашним: „Зовите батюшку – помирать буду“. И лицо её стало белым-белым, как сугробы за окнами.