Олег Кожин - Темная сторона дороги

• Название: Темная сторона дороги
• Автор: Олег Кожин
• Издательство: АСТ
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2014
• ISBN: 978-5-17-087480-4

Перед вами не сухое документальное повествование о дорожных аномалиях, а сборник увлекательных рассказов «темного жанра» от авторов, многие из которых уже знакомы читателям по сборникам «Самая Страшная Книга 2014» и «Пазл». Рассказы очень разные, но все они о дорогах: зловещие попутчики; повороты, ведущие в никуда; «проклятые участки», на которых необъяснимо часто случаются аварии, и всякого рода нечисть, чинящая препятствия плавающим и путешествующим… Темная сторона современной России приглашает читателей в путь!

---

— Это все? — уточнила девушка.

— Пожалуй, приплюсуйте вон тот магнитик в виде пасхального яйца.

Кассир потянулась к стенду с сувенирами.

Сбоку от нее стоял небольшой монитор, на экран которого транслировалось изображение с видеокамеры. Вадим увидел торговый отдел и темную фигуру, быстро прошедшую мимо холодильников.

— Сегодня у вас не много клиентов, да? — спросил он, всматриваясь в монитор.

— За последний час только вы двое, — последовал ответ.

Он не уточнил, что имела в виду девушка. Почему-то ему захотелось быстрее покинуть мини-маркет.

На улице начался настоящий шторм. Казалось, тысячи садовых шлангов извиваются, орошая землю. Вадим едва не споткнулся, заметив возле «Шкоды Форман» человека.

Он был невысоким и худым. Воротник болоньевой куртки поднят, черная шапка надвинута на брови, а рот прикрыт плотно намотанным шарфом. Та часть лица, которую удавалось разглядеть, принадлежала молодому парню, ровеснику Вадима.

— Добрый вечер, шеф, — произнес незнакомец хрипло.

— Христос воскрес, — машинально отозвался Вадим.

Незнакомец странно дернулся, промычал что-то невнятное и закашлял.

— Ну да, а как же, — зло сказал он и кивнул на «шкоду»: — Твоя машина, да?

Вадим смахнул с глаз влагу. В памяти замелькали кадры из криминальной хроники, истории о водителях, ограбленных случайными попутчиками.

— Ага, — пробормотал он, открывая дверцы.

— Хорошая, — голос незнакомца трещал и ломался. — Старые все хорошие.

— Извините, я спешу, — отвел взгляд Вадим.

— Слушай, — незнакомец воровато оглянулся по сторонам. Дождь хлестал его по лицу, с куртки стекали потоки воды, — мне в Плавск надо. До Плавска подвези, а?

Сформулированные заранее слова отказа замерли на устах Вадима.

— Ты из Плавска?

— Ну так, — воодушевился незнакомец.

Сердце Вадима растаяло.

— Земляк, значит.

— Земляк, — подтвердил парень.

Вадим закрыл водительские дверцы и открыл пассажирские. Ожидая, пока незнакомец обойдет автомобиль, он на миг засомневался в правильности решения. Было в попутчике что-то внушающее опасение. Что-то помимо прокуренного или больного голоса.

«Уж не рецидивиста ли я взялся подвести?» — с опаской подумал Вадим.

И все же волшебное слово «Плавск» пересилило страх. Не мог он бросить под дождем земляка. Никак не мог.

Попутчик сел рядом с водителем и стянул с себя шапку, обнажив бритую под ноль макушку. Он был неимоверно худ, казалось, совсем недавно он оправился от тяжелой болезни. Желтая кожа обтягивала череп, из-под воспаленных век смотрели похожие на яичные желтки глаза. Ни ресниц, ни бровей у человека не было.

Ругая себя за опрометчивость, Вадим протянул попутчику руку и представился.

— Санька я, — прохрипел земляк в шарф.

У Вадима было ощущение, что он пожимает не руку, а сухую ветку.

«Нет, с таким телосложением он не сделает мне ничего плохого», — успокоился он. «Шкода» тронулась с места, вплыла в поредевший к ночи поток машин.

— Как там Плавск поживает? — начал разговор Вадим.

— Сам, что ли, не знаешь?

— Откуда? Я вообще-то в Киеве живу. Не бывал у вас лет десять уже, если не больше. Но в детстве я каждое лето там проводил. Считай, вторая родина. До сих пор скучаю.

Он говорил правду. Самые светлые воспоминания в его жизни были связаны с прилепившимся к трассе «Крым» городком.

Нынче там проживало шестнадцать с половиной тысяч человек, и население с каждым годом уменьшалось. Огни Москвы манили плавскую молодежь, забирали ее прочь от цветущих берегов Плавы, утреннего леса, летних костров.

— Чего ж не приезжаешь? — поинтересовался Санька, щуря на Вадима красноватые веки.

— Не к кому. Родня умерла. Домик наш на Островского продали.

— Я тоже на Островского жил, — произнес попутчик.

— Да ну! — искренне обрадовался Вадим. — Ты какого года? Я на нашей улице всех пацанов знал.

Он примерился к парню взглядом, но прошедшие годы и натянутый на лицо попутчика мокрый шарф не давали угадать в нем кого-то из плавских Санек.

— Я старше тебя, — уклончиво ответил парень.

За стеклом бушевал ливень. Фары проносящихся машин походили на звезды с картин Ван Гога.

Вадим стал перечислять центровых пацанов из восьмидесятых-девяностых, но Санька никого из них не помнил. Тогда он заговорил про уголки, известные с детства, любимые места для игр, купания. Лесные сокровищницы, полные патронов.

Санька односложно подтверждал:

— Ага. А как же. Помню-помню.

При этом его желтые, тоже вангоговские, глаза сверлили водителя, а пальцы постукивали по острым коленям. Пальцы были такими длинными, будто состояли из пяти-шести фаланг, словно костяные пауки, перебирающие лапками.

Вадим говорил без остановки, но с каждой минутой ностальгический пыл угасал, сменяясь неприятным холодком. Заостренные черты попутчика вдруг напомнили ему посмертную маску. В салоне было тепло, но слева от себя Вадим явственно чувствовал источник холода, будто сидел возле открытого холодильника. Теперь он ощущал и едва уловимый запах: сладкий и смутно знакомый. Почему-то он вызывал в памяти похороны, лежащую в гробу тетку.

Чем страшнее становилось Вадиму, тем быстрее он говорил:

— А байку про железнодорожный мост слышал? Там до сих пор колючая проволока, да? Ну ясно, стратегический объект. Поезда постоянно ходят. У нас в детстве говорили, если сделаешь шаг за проволоку, военные без предупреждения откроют огонь. И у каждого был знакомый, которого на мосту расстреляли. Чушь, понятное дело, но мне интересно, кто-нибудь пытался на мост выйти?

— Я другую байку знаю, — сказал земляк тихо, — про чернобыльское облако. Слышал такую?

Вадим кивнул. Да, кое-что он слышал.

В восемьдесят шестом, когда рванул реактор, родители хотели отвезти его к бабушке, подальше от Чернобыля. Про радиацию тогда толком ничего не было известно, масштаб катастрофы осознали много позже. Но Тульская область, в любом случае, казалась безопаснее близкого к Припяти Киева.

Буквально в последний момент шестилетний Вадик сильно заболел. Врачи констатировали отравление, никак не связанное с чернобыльской трагедией: мальчик попросту напился чернил. Вместо любимого Плавска он попал в больницу, о чем горько сожалел. Пока ему не рассказали про облако.

Информация эта не была официальной, но люди говорили вот что.

В начале мая восемьдесят шестого северный ветер понес на Москву «украинское облако», и, дабы остановить его, Горбачев распорядился выслать самолеты со специальными реактивами, что в майские праздники делают чистым небо над Красной площадью.

Самолеты встретили опасное облако в 240 километрах от столицы и осадили его. Дождь выпал над Плавском.

«В газетах не писали? — невесело усмехались местные. — Да ведь информация засекреченная!» Правда это или вымысел, сказать сложно, однако доподлинно известно, что смертность в городе Плавске увеличилась в разы, так что пришлось открыть новое кладбище, которое стремительно разрослось в начале девяностых.

— Слышал, — подтвердил Вадим, — моя бабушка умерла от рака печени, а тетка — от рака груди. Двое друзей детства от белокровия скончались. Я верю, что это были последствия того дождя.

— Рак, — прогудел земляк из-под шарфа, из глубины своего тщедушного тела. И уставился в окно.

Вадим тоже замолчал, бросил взгляд на часы.

Стрелки не двигались.

Он постучал по циферблату и подумал: «Странно, мы едем уже минут двадцать, а я не заметил, как проехал Горбачево».

Горбачево было последним населенным пунктом перед Плавском.

Повисшая в салоне тишина давила на Вадима, и он включил радио. Запела Чичерина.

— Что за черт, — вслух пробормотал Вадим, вглядываясь в мелькающие за окном стволы деревьев. Лес не заканчивался, напротив, он стал еще гуще и вплотную подступил к трассе. Автомобили проносились мимо «шкоды» и исчезали, поедаемые дождем.

«От Черни до Плавска — четверть часа езды, почему же мы до сих пор не приехали?» — размышлял Вадим.

Песня закончилась, в салоне раздались колокольные перезвоны, и густой дед-морозовский голос торжественно произнес:

«Всех православных христиан поздравляем с великим праздником воскрешения Христова!»

Попутчик дернулся так резко, что едва не влетел в бардачок. Его спина изогнулась дугой, скрюченные пальцы вцепились в воздух.

Первое, что пришло в голову Вадиму, было слово «эпилепсия!»

Земляк бился в припадке, выпучив желтые глаза. Вадим свернул автомобиль к кювету, взволнованно окликая попутчика:

— Эй, что с тобой? Успокойся, сейчас…

«Шкода» остановилась на обочине.