Анна Данилова - Манипулирование словом в средствах массовой информации

• Название: Манипулирование словом в средствах массовой информации
• Автор: Анна Данилова
• Издательство: Добросвет
• Жанр: Психология
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-98227-768-8

В книге подробно рассматриваются способы воздействия СМИ на сознание аудитории, способы конструирования понимания событий.

На обширном материале статей современной прессы автор подробно анализирует более 20 приемов манипулирования общественным сознанием, показывает частотность этих процессов, взаимодействие вербальных и визуальных средств воздействия. Книга адресована широкому кругу читателей: филологам, журналистам, политологам, а также всем, кто хочет научиться правильно интерпретировать сообщения СМИ и защитить себя от их манипулирующего воздействия.

---

В отличие от действий войск Милошевича в Косово мы не воюем с населением Сербии. К сожалению, трагические инциденты у нас все же были.

II у aura davantage de sorties, et davantage d'avions contre davantage de cibles{164} (франц.). — Будет больше вылетов и больше самолетов против большего количества мишеней.

L'Otan elargit ses cibles et vise desormais les infrastructures civiles en plus des objectifs militaries{165} (франц.). — НАТО расширяет круг своих мишеней и отныне держит под прицелом гражданские объекты наряду с военными.

То, что военная кампания направлена и против мирных жителей, детей, женщин и стариков, больницы, детские сады и пассажирские поезда, именуется словосочетанием «расширить круг мишеней». Однако, когда речь заходит о противоположной стороне косовского конфликта — албанцах, человеческий масштаб трагедии передается в полном объеме, с использованием экспрессивной лексики, с подробным описанием страданий мирных жителей. Здесь авторы статей не прибегают к приему овеществления:

Serb troops have continued attacks on unarmed men, women and children{166} (англ.). — Сербские военные продолжали нападать на невооруженных мужчин, женщин и детей.

Down a narrow dirt road, the perimeter fence is patrolled by armed guards who stop anyone leaving, even refusing to let sick children go to hospital{167} (англ.). — Забор в конце узкой проселочной дороги патрулируется вооруженными военными (сербскими — А.Д.), которые не дадут никому выйти, не выпустят даже больных детей в больницу.

«The lives of pregnant women and newborns are at particular risk among refugees fleeing Kosovo. There have been a significant number of women giving birth on the road in harsh conditions, resulting in the deaths of newborn infants, said Dr. Manuel Carballo. Most of the refugees are women and children, and many of the women are pregnant or are breastfeeding{168} (англ.). — «Особому риску среди косовских беженцев подвержены беременные и новорожденные. Было много случаев, когда женщины рожали на дороге в тяжелых условиях, что приводило к смерти новорожденных, — сказал доктор Мануэль Карбайо. — Большинство беженцев — женщины и дети, многие женщины беременны или кормят грудью».

30 women were stripped and taken to be raped. «The militia made them get out of their buses or cars, tore off their clothes in front of everyone, and then dragged them into the fields to rape them. We could hear their screams»{169} (англ.). — 30 женщин раздели и увели, чтобы изнасиловать. «Милиционеры заставили их (албанок) выйти из автобусов и машин, сорвали с них одежду на глазах у всех и поволокли их в поля, чтобы изнасиловать. Мы слышали их крики».

Итак, если речь идет о косовских албанцах, то воссоздаются страшные картины человеческих жертв с интенсивным использованием одушевленных существительных: погибающие младенцы, роды беженок на дороге, насилие. К приему овеществления авторы не прибегают. При этом активно используются иллюстрации — вербальные и графические. К вербальным иллюстрациям относятся статьи, повествующие о событиях со слов «очевидцев», нередко эти рассказы носят ложный или субъективно-деформированный характер{170}.

Если жертвы со стороны албанского населения оплакиваются в классическом стиле западного гуманизма, то когда рассказывается о сербах — о том же мирном населении, жертвах бомбардировок, то применяются слова «мишень», «цель», заставляющие забыть, что речь идет о живых людях. Даже если СМИ информируют о ракетно-бомбовых ударах, нанесенных по мирным сербским жителям, то говорится, что бомба попала в поезд, а не в людей.

Этот способ манипулирования сознанием был использован и при описании террористических актов 2001 г.

В обращении к американцам официальные лица, в частности, президент Буш в лучших традициях ораторского искусства говорили о невинных жертвах теракта 11 сентября, подчеркивая, что на их месте мог оказаться любой: «After all», Bush continued, «We're talking about somebody's mow, or somebody's dad, somebody's employee, somebody's friend, or somebody's neighbor»{171} (англ.). — «В конце концов, — продолжил Буш, — мы говорим о чьей-то матери или чьем-то отце, чьем-то служащем, чьем-то друге или чьем-то соседе». Благодаря использованию лексических единиц, принадлежащих к семантическому полю «семья», восприятие трагедии 11 сентября распространяется не только на общенациональный, но и на глубоко личный уровень.

Таким образом, экстралингвистически обусловленное использование или неиспользование в тексте массовой информации приема овеществления по отношению к жертвам военной агрессии (террора) определяется субъективно-оценочными интенциями автора, носящими политический характер. Когда речь идет об обратном процессе: об американской военной агрессии, активно используется прием овеществления: Myers did describe one instance from Saturday in which a military helicopter was targeted, but a small house was hit. He called the incident an unfortunate case{172} (англ.). — Майерс описал один случай, произошедший в субботу, когда мишенью был военный вертолет, но удар был нанесен по маленькому домику. Он назвал этот инцидент несчастным случаем.

Здесь речь идет о военной ошибке, допущенной США при бомбардировке Афганистана, референциально верный денотат (разрушение дома с мирными жителями) скрывается. Речь идет о разрушении неодушевленного «маленького дома» (неодушевленное существительное), а не о гибели «чьего-то отца, матери, сестры или друга».

В основе приема овеществления лежит психологический феномен отсутствующей самоидентификации. По точному замечанию британских исследователей СМИ Дж. Элриджа, Дж. Китзинджер и К. Уильямса, люди обычно запоминают те отрывки статей, которые они могут соотнести с собой, при чтении которых они часто представляют, как бы они чувствовали себя на месте героев статьи. Большинство страхов являются универсальными и общечеловеческими, например, страх матери за ребенка. Исследователи считают, что когда в массовой информации воссоздается один из подобных страхов, сопереживание которому имеет для читателя высокую личную мотивацию, он неизбежно разделяет точку зрения того, с кем он идентифицирует себя{173}. Поэтому реципиент процитированных выше статей не сможет представить себе, как чувствовали себя мирные жители, находившиеся в разрушенных «мишенях», но будет сопереживать албанским семьям, в какой-то мере отождествляя себя с ними.

В целях скрытого воздействия может быть использовано такое средство, как синекдоха. Суть этого приема, близкого по своей функциональной и прагматической природе приему овеществления, заключается в представлении целого через его часть или в названии части именем целого. Одна из наиболее частых реализаций этого приема в СМИ — отождествление политического лидера страны с ее народом. Так формируется модель, в рамках которой критика лидера государства может служить моральным оправданием военной кампании против этого государства.

«We've struck at his TV stations and transmitters because they're as much a part of his military machine prolonging and promoting this conflict as his army and security forces». U.S. General Wesley Clark explained{174} (англ.). — «Мы атаковали его телестудии, так как они являются частью его военной машины, продолжающей и усугубляющей военный конфликт, так же как его армия и средства безопасности», — объяснил генерал Уэсли Кларк.

Слово «его» указывает на С. Милошевича. Однако при бомбардировках 23 апреля убит был не С. Милошевич, а 20 мирных жителей.

We're not at war with anybody, and certainly not with the people of Yugoslavia. NATO spokesperson Jamie Shea insisted at a NATO briefing{175} (англ.). — «Мы ни с кем не воюем и уж конечно не воюем с народом Югославии», — подчеркнул представитель НАТО Джеми Ши на брифинге НАТО.

Milosevic must withdraw his forces from Kosovo, he must cease the policy of ethnic cleansing, and he must allow an international force in to allow people to return to their homes and villages{176} (англ.). — Милошевич должен вывести свои войска из Косово, прекратить политику этнических чисток, допустить в страну международную инспекцию, которая обеспечит возвращение людей в свои дома и деревни.

El lider serbio Slobodan Milosevic decidio dar una respuesta tras la muerte de dos policias serbios. El 3 de este mes masacro a 72 civiles{177}, (исп.). — Сербский лидер Слободан Милошевич решил ответить по-военному на смерть сербских военных. Третьего числа этого месяца он убил 72 мирных жителя.

A clear signal of intent that air strikes against Slobodan Milosevic are to intensify{178} (англ.). — Это ясный знак того, что воздушные удары против Слободана Милошевича должны усилиться.

Как видно из приведенных примеров, сербское население полностью отождествляется со своим президентом, война в Косово называется войной против Милошевича. Однако страдает в этой войне мирное население. В СМИ постоянно говорится о войсках президента, а не о сербских войсках, об убийстве им мирных жителей. Частое использование местоимений и глаголов третьего лица единственного числа подчеркивает, что военная кампания НАТО направлена против одного человека{179}.

Другая реализация синекдохи основывается на манипулировании собирательными существительными. Сила, противостоящая Милошевичу, называется не Североатлантическим альянсом, а абстрактным интернациональным союзом.

NATO governments are beginning to change their view about the composition of the international force to be deployed in Kosovo in the event of a diplomatic resolution to the war{180} (англ.). — Руководство НАТО начинает менять свои взгляды на вопрос о составе международных сил, которые должны располагаться в Косово на случай возможности дипломатического урегулирования военного конфликта.