Дмитрий Евдокимов - Воевода

• Название: Воевода
• Автор: Дмитрий Евдокимов
• Издательство: Армада
• Жанр: Историческая проза
• Год: 1996
• ISBN: 5-7632-0171-Х

Исторический роман современного писателя Дмитрия Евдокимова рассказывает о жизненном пути князя Д. М. Пожарского, «освободителя Русской земли».

---

Чтоб не раздражать Болотникова, члены делегации от лица всего посада сразу же выразили полнейшую готовность беспрепятственно открыть «государеву» войску ворота Москвы, но при одном условии — чтобы москвичи воочию убедились, что Димитрий Иванович жив. Напрасно горячился Иван Исаевич, потрясая регалиями, подаренными ему государем, напрасно зачитывал жалованную грамоту. Посадские не спорили с ним, но твердили одно — они хотят видеть живого царя.

Болотников, видя несгибаемое упорство делегатов, вынужден был временно прервать переговоры, посылая одного гонца за другим в Путивль с отчаянным призывом к государю — немедля прибыть к Москве.

Отсрочка в переговорах была на руку Шуйскому. Каждому из жителей Москвы было определено место на крепостных стенах. Обороной командовали Иван Шуйский и Михаил Скопин-Шуйский, показавшие себя за последнее время наиболее боеспособными воеводами. Они как следует укрепили свой лагерь в Замоскворечье, как раз напротив лагеря мятежников.

Все стольники, в том числе и Пожарский, по-прежнему несли службу не в Кремле, а в полках. Князь часто выезжал с дозорным разъездом в поле, расположенное между лагерями, где лихо гарцевали казаки, выкрикивая обидные насмешки в адрес обороняющихся. Нередко удальцы из рядов москвичей вызывали насмешников на поединок. За боем наблюдали болельщики с обеих сторон.

Однажды Пожарский заметил в поле всадника, коренастая фигура которого показалась ему знакомой. Остановив жестом руки дозорных, следовавших за ним, Дмитрий опустил копьё и пришпорил коня. Приблизившись, он узнал Прокопия Ляпунова. Тот тоже узнал Пожарского и радостно закричал:

   — Мил друг! Вот кого давно не встречал! Позволь, а ты разве не был под Троицком?

   — Был, — односложно ответил Дмитрий.

   — Каково я московских служивых нагайкой хлестал, а? — зычно захохотал Прокопий.

   — Да уж чего хорошего! — мрачно ответил Пожарский. — Знатный дворянин, а на своих, словно басурман, накинулся.

Ляпунов грозно сверкнул глазами, хватаясь за рукоять сабли:

   — Насчёт басурмана полегче! А то...

Пожарский, отбросив копьё, выхватил из ножен саблю:

   — Думаешь, испугаюсь?

Ляпунов уже остыл и, бросив саблю обратно в ножны, миролюбиво сказал:

   — Ладно, ты горяч и я горяч. Ни к чему нам с тобой драться, я ведь зла на тебя не держу, ты же при дворе, на государевой службе.

   — А ты почто выступаешь против законного государя?

   — Законного? Это кто же, Васька Шуйский наш законный государь? Обманом народ московский смутил, сказал, будто поляки царя извести хотят, обманом на престол сел, заявил, будто все города его избрали, а на самом деле — кто?

   — Он и без избрания по праву наш законный государь! — упрямо заявил Дмитрий.

   — Это по какому такому праву?

   — По праву наследования. Он — старший в роде Рюриковичей, и коль ветвь Александра Невского оборвалась, престол должен унаследовать старший из ветви его младшего брата.

   — Я и забыл, что ты сам у нас из Рюриковичей, — насмешливо протянул Прокопий. — Понятное дело, за свой род стоишь. А мне-то, простому рязанскому дворянину, какой резон?

   — Но ведь Ляпуновы — тоже Рюриковичи! — живо возразил Пожарский, хорошо знавший все родословные. — Ваш род от младшего брата Александра Невского — Константина Ярославича!

—Много чести! — хмуро ответил Прокопий. — Из-за захудалости наш род был лишён княжеского звания. Да и не гонюсь я за ним. Хочу только, чтоб государь был на троне добрый, справедливый, а главное, умный, чтоб державу нашу не позорил.

   — Если все дворяне так рассуждать будут, державу чужеземцы завоюют. Нового татарского нашествия хочешь? Только теперь не с Востока, а с Запада.

   — Ну рассуди, какой из «шубника» царь? Насмешка одна!

   — Царство не одним человеком, а всем дворянством держится. А ты? Тоже нашёл себе товарищей — казаки да голь перекатная, шпыни городские! Одумайся, Прокопий, переходи обратно к своим! Тебе, славному витязю, невместно с ворами быть. Если что случись, они тебе первому башку твою упрямую открутят!

Видно, искренние слова князя тронули самолюбивого рязанца. Что греха таить: он и сам брезгливо поглядывал на этих мужиков с вилами, в свою очередь многие из них не скрывали от. него своей лютой ненависти к дворянам. Но Ляпунов был Ляпунов! Тут же хитро улыбнувшись, он спросил у Пожарского:

   — Ну, а что я получу, коль к вам перелечу?

Дмитрий изумился:

   — А что тебе надо? Сохранишь честь, это главное!

   — «Главное», — передразнил его Прокопий. — Эх ты, святая душа! Вот государь твой за мой перелёт предлагает мне чин думного дворянина.

   — Так ты сносился с Шуйским? Как же?

   — Да очень просто. С делегацией от посада он подослал одного из людишек Измайлова. Я Измайлова знаю сызмальства, он — земляк мой, а сейчас в услужении у Шуйского. Его дворовый мне и передал предложение, как получить чин думного, да и деньжат в придачу на мою бедность.

   — Ну и что ты?

   — Отказался. Уж больно я Ваську Шубника ненавижу! А тебе спасибо на добром слове.

Лазутчики Шуйского побывали не только у Ляпунова. Вели они переговоры и с Истомой Пашковым. Обиженный на Болотникова, тот особо не выламывался, тем более что посланцы были щедры на посулы. Истома и подсказал, как затянуть переговоры, требуя появления живого Димитрия.

   — Я ведь в Путивле был с самого начала, когда Шаховской вдруг известия, что государь жив и находится в Самборе. Однако странное дело — никто из тех, кто раньше видел царя, так с ним и не встретился. Если и есть в Самборе кто-то, так он такой же царь, как и я!

Однако, взяв деньги, Истома не спешил с переходом в стан Шуйского. Он выжидал, чья сторона возьмёт перевес, чтобы действовать наверняка.

Пока же при встречах с Болотниковым поддерживал его стремление скорее начинать наступление и сам первым рвался в бой.

Наконец Болотников, поняв, что приезда государя дальше ждать опасно, назначил генеральный штурм на 15 ноября.

Когда его кавалерия выстроилась для атаки, к воеводе подскакал Прокопий Ляпунов:

   — Дозволь, Иван Исаич, мне с моими рязанцами первыми ударить.

Болотников благосклонно взглянул на могучего дворянина:

   — Давай, Прокопий. Они даже твоей нагайки боятся.

Ляпуновский отряд ринулся вперёд, следом лавой пошли казаки. Начавшаяся было пальба неприятеля у гуляй-города вдруг стихла, потом раздался восторженный рёв, и Болотников увидел в панике возвращавшихся казаков, которых неприятель преследовал улюлюканьем.

   — Что случилось? — крикнул Болотников, ринувшись навстречу отступавшим всадникам.

   — Ляпунов к Шуйскому ушёл! — ответил ему один из казацких атаманов.

В смятении Болотников скомандовал всем повернуть в лагерь. Наступление было сорвано. А поутру повстанцы услышали повсеместный колокольный звон и пушечные залпы. Шуйский праздновал измену Ляпунова как одержанную победу!

«...Ляпунову, и к дворянам, и к стрельцам 3 золотыми... жалованье — золотые — раздати по розписи».

Разрядные записи за Смутное время.

А через несколько дней в Москве снова началось ликование: прибыло долгожданное пополнение из Смоленска. Надежды Болотникова на блокаду города рухнули окончательно.

Оставалось лишь только немедленно вновь предпринять штурм. Но у Серпуховских ворот, где стояло войско брата и племянника государя, пробиться через мощный заслон гуляй-города было явно невозможно. Все предпринимаемые до этого атаки казаков легко отбивались осаждёнными. Юрий Беззубцев вновь вспомнил о своём незабвенном атамане Кореле. Тому удалось захватить Москву всего с двумя сотнями казаков, ударив не с юга, а с севера, захватив Красное село. Беззубцев рассказал об этом на военном совете, Болотников одобрил предложение и развил его — он со своим войском, которое находилось под постоянным наблюдением лазутчиков неприятеля, пойдёт к Серпуховским воротам, якобы намереваясь штурмовать их, а Пашков тайно поднимет отряд казаков из Заборья, предпримет дерзкий рейд к Яузе, а оттуда, через Красное село, ударит с севера и постарается пробиться к Кремлю. Когда в городе начнётся паника, Болотников бросит все силы против основного боярского войска.

На рассвете 26 ноября Истома Пашков двинулся, огибая Замоскворечье, к Яузе, в район Рогожской слободы. Но внезапности, на которую так рассчитывал Болотников, не получилось. Вероломный Истома ещё накануне сообщил Шуйскому о своём предстоящем походе. Когда его воины переправились через Москву-реку и вышли к Яузе у села Карачарова, их уже поджидал отряд Скопина-Шуйского, совершивший ночной рейд. Казаки были встречены дружным огнём из пищалей. Тогда Истома, предусмотрительно оставаясь сзади со своими епифанцами, бросил вперёд коломенских стрельцов под командованием их бывшего воеводы Самойлы Кохановского.