Этон Цезарь Корти - Любовь императора: Франц Иосиф

• Название: Любовь императора: Франц Иосиф
• Автор: Этон Цезарь Корти
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-031677-1, 5-271-11996-3

Одному из самых известных правителей мировой истории, императору Австрии и королю Венгрии, Францу Иосифу I (1830-1916) посвящён роман итальянского писателя Э. Корти.

---

— Я беседовала с императором о политике. Я бы хотела, я бы могла помочь... Но я слишком мало её уважаю. Политики полагают, что управляют событиями, а между тем события всегда застают их врасплох.

В январе 1892 года Елизавете, которая охотнее всего полностью бы уединилась и ушла в себя, приходится выполнять некоторые представительские обязанности. Неожиданно она узнает, что её мать подхватила лихорадку, а дочь вот-вот разрешится от бремени. 26 января приходит весть о том, что герцогиня Людовика скоропостижно скончалась на восемьдесят четвёртом году жизни от воспаления лёгких. Днём позже Валерия благополучно производит на свет дочь, которую, естественно, нарекают Елизаветой и зовут Эллой.

Все эти события сильно подрывают нервную систему императрицы. Она снова спешит на Корфу. Там она много гуляет с Христоманосом, и греку приходится напрячь для этого все свои физические силы. Однако как и вещи, люди тоже быстро надоедают императрице, душа которой не знает ни минуты покоя. Со временем она начинает тяготиться Христоманосом из-за некоторой слащавости, мечтательности его натуры, оторванности от жизни. В конце апреля 1892 года у неё появляется некий мастер Фредерик Баркер из Александрии, наполовину англичанин, наполовину грек. После непродолжительной поездки в Афины императрица в начале мая возвращается на родину. В Лихтенэгге она навещает дочь, радуется её счастливой семейной жизни, но при этом признается, что эта зима, перервавшая со смертью матери последнюю нить, которая связывала её с родиной и с молодостью, так подорвала её здоровье, что ей теперь радость не в радость.

В июне императрица отправляется в Карлсбад, чтобы пройти там курс лечения. Елизавета так много ходит, что Христоманос едва волочит ноги от усталости. Поскольку императрица при этом совсем ничего не ест, у неё случаются приступы головокружения. «Её величество так плохо выглядит, — сообщает графиня Фестетич, — что просто сжимается сердце... У неё идея фикс, что она прибавляет в весе. Если бы я так не упрашивала её, думаю, она давно умерла бы от голода...»

В таких условиях нечего и думать, чтобы Елизавета прибыла в Будапешт на двадцать пятую годовщину коронования, чего страстно желает венгерская нация. Тем не менее в венгерском парламенте принимается поздравительный адрес, в составлении которого принимают участие и члены оппозиции.

Из Карлсбада Елизавета возвращается на свою баварскую родину, затем едет в Швейцарию, в Цюрих, в Кальтбад-Риги и в Люцерн. Повсюду она целый день на ногах.

Франц Иосиф теперь пишет жене почти ежедневно. Трогательно видеть, как подробно он повествует ей обо всём важном, хотя Елизавета по-прежнему совершенно не интересуется политикой. «Индепенденс Бельж» неожиданно сообщает, будто бы императрица заказала мессу по поводу девяностолетия со дня рождения Кошута, которое приходится на 16 сентября, и послала ему поздравление. Хотя эта новость немедленно опровергается, многие люди в Венгрии тем не менее верят этому. В конце сентября, возвратившись из Швейцарии прямо в Гедель, Елизавета спокойно проводит там прекрасные осенние дни, с грустью наблюдая за роспуском того, что осталось от конюшни охотничьих лошадей.

Когда в Будапеште начинаются беспорядки, вызванные возложением венков к памятнику Гентциса, австрийского защитника Офена в 1848 году, двор демонстративно покидает Гедель и возвращается в Вену. Однако в Венгрии убеждены, что императрица к этому решению не имела никакого отношения.

В ноябре 1892 года в Вену прибывает великий князь — наследник русского престола[67]. Чтобы подчеркнуть особое внимание к гостю, императрицу тоже побуждают появиться за столом. Великий князь находит это совершенно естественным, поэтому приходится обратить его внимание на то, как высоко в данном случае следует оценивать факт присутствия императрицы, обычно само собой разумеющийся.

Отношение Елизаветы к Францу Иосифу теперь опять очень тёплое. И тем не менее она не может усидеть на месте, её снова манят путешествия, хотя прощание с императором даётся ей тяжело — так тяжело, как никогда ещё не было. На этот раз императрица собирается отправиться через Сицилию и Балеарские острова в Испанию, чтобы переждать зимние холода. «Мне понятно, — пишет по этому поводу Мария Фестетич Иде Ференци, — когда стремятся к теплу, но чтобы провести зимой три месяца на судне, нужно иметь особое пристрастие. Куда мы отправимся, не знает, собственно говоря, даже Её величество». Франц Иосиф тоже с тревогой ожидает телеграммы, что императрица благополучно прибыла «куда-то».

Елизавета снова проводит свой день рождения и Рождество не на родине. «Сегодня я хочу, — пишет Франц Иосиф, — принести тебе самые искренние пожелания счастья и просить, чтобы в течение того, возможно, непродолжительного времени, которое нам с тобой ещё осталось жить, ты оставалась со мной такой же доброй и милой, какой была для меня прежде. Я хотел бы сказать тебе это, поскольку не умею как следует дать это понять (да тебе и наскучило бы, если бы я то и дело демонстрировал это), как страстно я тебя люблю. Спаси и сохрани тебя Бог и дай нам с тобой свидеться — большего нам нечего и желать...» Письмо опять подписано «твой малыш», что в последние годы случалось нечасто.

Если император с императрицей как нельзя лучше понимают друг друга, в монархии, напротив, растёт недовольство тем, что Елизавета не только полностью игнорирует свои обязанности императрицы и удалилась от двора и общества, но и почти на протяжении всего года не бывает на родине. Дипломаты в Вене фиксируют эти настроения в своих отчётах. Елизавета же давно не обращает внимания на людские пересуды. В канун Рождества она получила приглашение королевы-регентши Испании посетить Аранюэс, но отговаривается ишиасом. В Мадриде огорчены её отказом, считая, что ссылка на состояние здоровья после всего того, что известно о прогулках и походах императрицы, не слишком убедительна. Хочешь не хочешь, приходится довольствоваться известиями о странных поступках Елизаветы.

Настроение у императрицы неустойчивое. «До сих пор я не знала, — вздыхает графиня Фестетич, — как трудно исполнять свой долг». При кочевом образе жизни сохранять мир и покой в окружении императрицы становится всё сложнее. Из Кадикса она возвращается в Гибралтар. Далее яхта направляется через Майорку в Барселону, потом на Ривьеру, а оттуда — в Турин. Ни один человек не знает, где он окажется. Здесь приходит известие, что эрцгерцогиня Валерия родила мальчика. Елизавета радуется. Доволен и Франц Иосиф. «Не знаю, почему, — пишет император жене, — но я не могу не думать о Рудольфе. Этот мальчуган — хоть и слабая, но всё же замена нашему сыну».

Из Италии императрица решает направиться в Женеву, а оттуда — на Территет. Женева особенно ей нравится. Елизавета просит мужа дать себе хоть небольшой отдых и приехать к ней в прекрасную Швейцарию. Её мучает совесть, что она так долго оставляет императора одного, и она всегда просит Иду Ференци позаботиться о её муже и его маленьких пристрастиях. Та часто устраивает небольшие завтраки с замечательной колбасой и жарким из свинины, а также с превосходным крестьянским хлебом из родной Пушты, которые очень нравятся императору. Единственной отрадой для этого человека, одинокого на своём престоле, по-прежнему остаётся фрау Шратт. Когда ни её, ни императрицы рядом с ним не оказывается, он впадает в меланхолию, что проскальзывает в каждом из его писем.

Франц Иосиф прибывает в Территет. Весь мир удивлён, что император приехал в Швейцарию, которая известна как прибежище всякого рода нигилистов и социалистов. Изобретательные газетчики склонны объяснять это тем, что императрица сошла с ума, вообразила себе, что и Франц Иосиф застрелился, и собирается броситься со скалы в пропасть. В ответ Баркер, который в действительности не кто иной, как искусный афинский врач, занимающийся лечением нервных болезней, заявил, что необходимо доказать императрице, что её супруг ещё жив. Миланская газета «Секоло» распространяет все эти домыслы и добавляет, что императрица успела разлюбить свой «Ахиллеон» и боится возвращаться туда, поскольку знаменитый македонский разбойник Атанасио намерен ворваться на виллу со своей шайкой, ограбить её и потребовать колоссальный выкуп. Эти ужасы, описанные в итальянской прессе, вызывают озабоченность на родине. В газете «Мадьяр хирлап» появляются сетования по поводу того, что в Венгрии о законной королеве не слышно ни слова. На самом деле настроение Елизаветы именно теперь несколько лучше, но её страсть к длительным пешим прогулкам остаётся неизменной. Дождь ли, 6уря ли — она не в силах усидеть дома, и нередко случается так, что ветер выворачивает у неё зонтик, срывает с головы шляпу, и домой она возвращается промокшей до нитки.

Присутствие Франца Иосифа несколько сдерживает Елизавету, но ему, к её искреннему огорчению, скоро надо уезжать. Едва император уезжает, Елизавета продолжает свою одиссею через Комозее, Милан и Геную в Неаполь. Там она решается признаться Францу Иосифу в письме в том, о чём у неё не хватило духу сказать ему прямо (хотя газеты об этом уже писали): «Ахиллеон», строительство которого только что закончено, её больше не радует. «Ахиллеон» уподобился кандалам. Для Елизаветы это невыносимо, и она пишет императору, что собирается продать виллу. Она считает, что вырученные деньги больше пригодятся Валерии, семейство которой быстро увеличивается. Ей мерещится фантастически богатый американец, готовый заплатить за «замок фей» баснословную сумму.