Этон Цезарь Корти - Любовь императора: Франц Иосиф

• Название: Любовь императора: Франц Иосиф
• Автор: Этон Цезарь Корти
• Издательство: АСТ, Астрель
• Жанр: Историческая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-031677-1, 5-271-11996-3

Одному из самых известных правителей мировой истории, императору Австрии и королю Венгрии, Францу Иосифу I (1830-1916) посвящён роман итальянского писателя Э. Корти.

---

2 декабря императорской чете приходится возвращаться в Вену в связи с двадцатипятилетием вступления Франца Иосифа на престол. Праздник получается чудесным, но он стал причиной ужасной суматохи. Вечером намечается грандиозная иллюминация, но прежде императрице хочется немного подышать свежим воздухом, и она идёт с Марией Фестетич по Рингштрассе, что нередко делала и прежде, оставаясь неузнанной. Но сегодня её узнают, окружают и начинают восхвалять. Вначале она ничего не имеет против и с улыбкой благодарит своих подданных, но потом отовсюду устремляются тысячи людей. Вскоре императрица уже не в состоянии двинуться ни взад, ни вперёд. Кольцо людей вокруг Елизаветы и её спутницы сужается. Графиня просит, умоляет расступиться, Елизавете и ей становится трудно дышать, на лбу у них выступает холодный пот от страха. Полиция не может ничем помочь. Внезапно графиня начинает кричать:

— Ведь вы раздавите императрицу! На помощь! На помощь! Дайте дорогу!

Наконец, спустя примерно час нескольким мужчинам удаётся образовать узкий проход к карете. Елизавета быстро забирается в неё, полумёртвая от пережитого страха и вконец измученная.

Сразу же по прошествии торжеств, ещё 3 декабря, Елизавета опять возвращается в Гедель. Столь непродолжительное её пребывание в Вене в связи с подобным незаурядным событием вызывает недовольство во многих кругах столицы. Все только и говорят о том, что императрица почти не бывает в Вене, а её симпатии обращены исключительно к Венгрии. В одной из газет появляется статья под заголовком «Эта странная императрица», где говорится, что Елизавета готова находиться где угодно, но только не в Вене. Когда вслед за этим к императору является депутация «Конкордии», ассоциации газетных журналистов, чтобы поздравить его с юбилеем вступления на престол, Франц Иосиф, прозрачно намекая на эту статью, выражает надежду, что отныне пресса не будет вмешиваться в частную жизнь императрицы. Тем не менее этот случай весьма неприятен императору. Находясь на вершине власти, нельзя оставаться просто частным лицом, нельзя свободно распоряжаться собой — приходится подчинять всю свою жизнь сложившимся традициям и возложенным на тебя обязанностям. Но это именно то, против чего восстаёт вся натура Елизаветы; она никогда не привыкнет к этому, потому что не может преодолеть себя.

Год 1874 начинается с сенсации. Ослепительно красивая, молодая императрица, которой никто даже приблизительно не даёт её возраста, становится бабушкой. Когда об этом говорят, это звучит неправдоподобно, смехотворно, однако легко объяснимо, если вспомнить, что и Елизавета, и её дочь Гизела, которая 8 января 1874 года родила девочку, вышли замуж в шестнадцать лет. Императрица моментально отправляется в Мюнхен, хотя там отмечены случаи заболевания холерой. Опасаясь, что ей придётся быть всё время вместе с королём Людвигом II, отказывается от предоставленных ей апартаментов в резиденции. На следующий день после крещения внучки Елизавета неожиданно входит в комнату Марии Фестетич:

— Сегодня я отправляюсь с одним врачом в холерный госпиталь, Мари, и иду одна, поскольку не решаюсь взять на себя ответственность захватить кого-нибудь с собой.

Графиня безуспешно пытается удержать императрицу. Перед госпиталем Елизавета хочет оставить её в карете, но графиня протестует:

   — Не навлекайте позор на мою голову, Ваше величество, запрещая сопровождать вас.

Вид человеческих страданий, которые они там встретили, потрясает. Переходя от одной койки к другой, Елизавета находит доброе слово для каждого страждущего, который борется со смертью. Обычно властители избегают посещать места, где столь тяжко страдают, им не позволяют заходить так далеко, а Елизавета проявляет такое личное мужество, каким вряд ли могла когда-нибудь похвастаться коронованная особа. Она ходит бесшумно, и в глазах её безграничная доброта. Вот лежит при смерти молодой человек.

   — Теперь я уже скоро умру...

   — Нет, нет, — возражает императрица, — милосердный Господь поможет вам.

   — У меня уже выступил предсмертный пот... — говорит больной и протягивает ей свою руку. Она касается его руки и возражает ему:

   — С чего вы это взяли? Рука у вас тёплая. Это, вероятно, спасительная испарина.

Больной приветливо улыбается:

   — Благодарю, Ваше величество! Может быть, всемилостивый Бог подарит мне жизнь. Да благословит он Ваше величество!

В глазах у больного, Елизаветы, графини и врача — слёзы. Спустя несколько часов несчастный испускает дух.

Вернувшись домой, Елизавета переодевается с головы до ног, моется и выбрасывает перчатки. В тот день она больше не идёт к Гизеле и ограничивается непродолжительной прогулкой по парку. Двумя днями позже, поднявшись утром с постели, она чувствует себя не вполне здоровой. Все окружающие страшно взволнованы этим. Но, к счастью, тревога оказывается ложной. Весь Мюнхен только и говорит о мужественном поступке императрицы.

Пребыванию в Мюнхене, о котором Елизавета всегда говорит, что она «там не у дел», приходит конец. 22 января Елизавета приезжает в свой любимый Пешт и вновь любуется великолепным пейзажем, который открывается перед ней из Офенского замка. На следующий день прибывает и император Франц Иосиф и на первых порах он мягко журит Елизавету за посещение холерного госпиталя в Мюнхене. 11 февраля император Франц Иосиф едет в Петербург с ответным визитом. Он будет отсутствовать до 22 февраля. Елизавета некоторое время раздумывает, оставаться ли ей в Вене или возвращаться в свою любимую Венгрию. Но там несколько обижены из-за визита императора в Россию, а кроме того, для Елизаветы не секрет, что в Вене ей ставят в упрёк частые поездки в Венгрию. Поэтому она решает остаться.

Во вторник на Масленицу в большом зале музыкального общества устраивают первый маскарад. Эти мероприятия объединяют кавалеров и дам, даже юных девиц самых аристократических семейств. Масленичный маскарад — лучший из них. В свете только и разговоров о том, каким великолепным он будет в этом году. Неожиданно Елизавете приходит идея тайком посетить этот бал. В эту тайну посвящены лишь Ида Ференци, незаменимая мастерица по укладке волос Фейфалик и камеристка Шмидль. Им приходится дать клятву хранить молчание. Вечером все, как обычно, отходят ко сну. Как только весь дом засыпает, Елизавета поднимается с кровати, облачается в необычайно красивый костюм домино со шлейфом, изготовленное из самой тяжёлой жёлтой парчи, и натягивает на свои великолепные волосы рыжеватый парик. Затем она прячет лицо под маской с длинными чёрными кружевами, не позволяющими увидеть даже самую малую часть лица. Ида Ференци, в красном домино, неизменно называет императрицу Габриелой, чтобы возможное подозрение пало на столь же высокую и стройную камеристку Шмидль, которую так называют. Обе дамы вошли в бальный зал, заняли места на галерее и принялись разглядывать сверху шумно веселящееся общество. Поскольку они вели себя очень спокойно и всё время держались вместе, к ним никто не приближался. Пробило уже одиннадцать часов, и Елизавета начала скучать, Ида Ференци тихо промолвила:

   — Габриела, пожалуйста, отыщи кого-нибудь в зале, кто тебе нравится и кто не принадлежит к придворному обществу. Я пришлю его к тебе. На балу полагается интриговать незнакомцев.

   — Ты думаешь? — ответила спутница и испытующе посмотрела в зал. На глаза ей попался молодой элегантный человек, который прогуливался в одиночестве. Она никогда его прежде не видела. Императрица указала на него Иде Ференци, та поспешила вниз и неожиданно взяла незнакомца за руку, принялась расспрашивать, кто он такой. Не граф ли он X., не знаком ли он с князем К. и тому подобное. Результаты этого маленького исследования дали удовлетворительные результаты: стало ясно, что незнакомец не принадлежит к придворному обществу. Неожиданно домино спросила:

   — Не хочешь ли ты сделать мне небольшое одолжение?

   — С удовольствие.

   — Здесь со мной красавица подруга, которая скучает в одиночестве на галерее. Не мог ли бы ты развлечь её немного?

   — Ну, разумеется.

И вот уже красное домино ведёт своего подопечного наверх к жёлтому, которое с интересом наблюдало всё происходящее. Обе стороны быстро окидывают взглядом друг друга и между ними завязывается разговор.

В первый же момент министерский служащий, молодой Фриц Пахер, догадывается, что имеет дело с дамой из высшего света, и ломает голову, с кем ему довелось беседовать. Между тем жёлтое домино поднялась, явив на фоне балюстрады стройную высокую фигуру, неожиданно бросила взгляд на толчею, царящую внизу, и сказала:

   — Видишь ли, я здесь совсем чужая. Ты должен немножко просветить меня. Начнём с самого верха. Что говорят в народе об императоре? Довольны ли его правлением? Полностью ли изгладились из памяти последствия войны?