Татия Суботина - Если бы не ты

• Название: Если бы не ты
• Автор: Татия Суботина
• Жанр: Любовно-фантастические романы

Книга первая! Их крики предвещают смерть. Они видят Заблудших и управляют нитями между слоями мира. Их Силе порой уступают даже демоны. Дарья - обычная медсестра, детдомовка без роду и племени - одна из этих жутких созданий. Но разве она просила о таком Даре? Или же Проклятии? Теперь за ней ведется охота. Таких как она отыскивают и нещадно истребляют веками. Кто? Вестник Смерти. И он уже идет по следу. Стоит ли говорить, что охотником может оказаться кто угодно из ее окружения? Даже тот, кого она сможет полюбить...

---

Зачем я? Мир, ты когда-нибудь меня помнил?

– Так надо, – шелестит голос.

Он внутри меня. Глухой. Низкий. Чужеродный.

Я знаю точно, этот голос никогда мне не принадлежал. Радуюсь, что он звучит внутри.

Здесь особенно остро чувствуется одиночество.

Я пинаю пустоту, запускаю в нее пальцы и прижимаюсь. Она такая же холодная, как и я.

– Почему? – взываю к голосу, надеюсь, что делаю это правильно, и он откликнется.

Радуюсь, что не разучилась говорить.

– Неважно почему, важно зачем, – отвечает он.

Я жду, что голос скажет еще что-нибудь. Но он молчит. Тишина давит.

– Зачем? – робко подаюсь вперед.

Пустота открывает объятья. Здесь нет времени, я могу ощущать ее прикосновения бесконечно долго. Всегда. Я очень хочу вновь дышать. Но, похоже, моего желания никто не спрашивает.

Я представляю, как красный цвет разрывается посередине, идет уродливая трещина – она делит небо на две не совсем ровные половинки. Сквозь пролом капает синий свет, он шипит и медленно кружится. Я обязательно успею подбежать, – что такое бегать?, – зачерпнуть синий свет и вдохнуть. Воздух. Я хочу слиться с ним воедино. Я хочу стать свободной.

– Такие как ты всегда попадают сюда, – отвечает голос.

Он прерывает мою фантазию, и я чувствую, как все внутри меня рассыпается на сотни осколков от разочарования.

– Ты должна закончить цикл. Так было всегда и нельзя нарушать естественный ход событий. Ты понимаешь это, маленький мор?

Маленький мор? Это имя мне всегда нравилось. Не знаю почему. Я не понимаю ничего. Я сама ничто. Сотни нитей пронзают меня изнутри, они натянулись и я чувствую их тревожную вибрацию. Хочется дотянуться до каждой и узнать, куда они уходят. Куда-то в черноту, что раскинулась под ногами.

Зачем я?

Голос молчит, небо расходится по швам. Оно брызжет черными слезами. Вязкие, липкие капли жгутся, как только попадают на кожу. Как я могу чувствовать это? Разве у меня есть кожа? Что такое кожа?

– Ты все еще помнишь, как быть, как существовать, – голос злится. – Ты не должна быть настолько привязана к тому миру, маленький мор! Ты моя! И я решаю, на какой слой ты способна будешь вернуться!

Нити натягиваются до предела, они звенят от напряжения. Еще чуть-чуть и они разорвут меня на пустоту, с которой шепчусь. Я знаю, что небо движется ко мне. Оно давит своим абсолютом, твердыней, под которой мне ни за что не выстоять.

– Что такое существовать?

– Маленький-маленький мор, – смеется голос, небо останавливается. Дарит мне возможность выстоять. – Как жаль, что ты ничего не помнишь. Как жаль, что в тебе так мало меня и так много выбора.

Голос вздыхает.

Синий свет! Он прорывается сквозь щель надо мной и начинает собираться крупной сочной каплей. Застываю. Неужели мне удастся дотянуться до нее? Сегодня я почувствую свободу?

– Ты сделаешь свой выбор, маленький мор. Помни, ты должна завершить цикл. Здесь ждут твоего возвращения.

Синяя капля срывается и падает. Летит прямо на меня. Я предвкушаю ее пьянящий вкус. Кажется, что все происходит слишком медленно. Невыносимо медленно: тянется, тянется и тянется. Нити трещат и рвутся. Больно. И холодно.

Успеваю спросить перед тем, как утонуть в лживом обещании полета.

– А здесь, это где?

– В Бездне.

Ужас разрезал мне веки, глаза открылись. Я плавала в холодном поту, старалась ухватиться за поверхность. Непослушные пальцы вязли в пустоте, скользили и срывались, не давая и шанса на спасение.

Глаза сфокусировались на черноте потолка надо мной. Звезды больше не мерцали. Я даже не представляла, сколько я спала. Спала ли я?

Если время остановится, ничего дурного не случится, маленький мор.

Наваждение продолжало звучать в голове. Наваждение?

Тяжело дыша, я села. К горлу тут же подкатила тошнота. Я сглотнула, прикрыла рот трясущимися ладонями для достоверности, не дала ужасу прорваться наружу. Тошнота с неохотой отступила. Оставив мне неприятную тяжесть и гул в голове.

Я спустила ноги и попробовала встать. Мир дрогнул. Я уцепилась ладонью за край кушетки, крепко зажмурилась и переждала мгновение головокружения. Картинка перед глазами норовила постоянно уехать вбок.

Возникла догадка, что вместе с обезболивающим Васильев ввел мне что-то более существенное, чем седативное. Иначе как объяснить этот странный… сон? Только вот зачем ему это? Я ведь даже толком и не знакома с Николаем. Так здоровались, да общались суто по делу.

Неужели?

Подозрение сжало грудь. Боль обвилась вокруг сердца и настойчиво стала продираться вглубь. Захотелось закричать. Я сдержалась.

Влад. Неужели он подкупил Васильева, чтобы тот усыпил меня? А что? Вполне удобно. Без сознания я не смогу сопротивляться, и Влад сможет доставить «груз» куда необходимо.

Я стала слишком подозрительной. Это все нервы. Перенапряжение. Паранойя? Я почувствовала, как по щекам разливается жар – в темноте никто не заметит. Да и некому. В процедурной тихо, глухо, пусто и холодно. Почти, как там… в бездне.

Я повернула голову, слегка, просто, чтобы физически стряхнуть наваждение и забыть этот странный сон. Искры боли загорелись, зажужжали, стали настойчивее и агрессивнее. Заставили меня пожалеть о резких движениях. Видимо, Николай все-таки был прав: без сотрясения не обошлось.

Интересно, сколько времени я была в отключке? Как прошла операция? Удалось ли спасти девочку? Очень хотелось думать, что удалось. Дети не должны умирать, так нелепо, а особенно по чужой вине. Это неправильно.

Я не стала дожидаться пока за мной кто-то придет. Будь то Васильев, как обещал или Влад, подозрения, по поводу которого не отпускало.

Когда вышла в коридор – белый свет от электрических ламп показался слишком ярким. Глаза заволокло слезами. Я отерла их, проморгалась и немного погодя привыкла к новому освещению. Послышался звон. Что-то разбилось. Пациент уронил баночку с анализами. Тетя Нина размахивая шваброй, ворчала по-доброму и охала. Пациент смущался, мял огромные ручища и обещал самостоятельно все убрать, мол, даже лучше выйдет. Тетя Нина не разрешила.

– Это моя территория, – пробубнила она. – Ишь, что удумал. Командует он! Лучше у него получится. Идите в палату, молодой человек.

Парень засмущался окончательно, я заметила, что его лицо и шея покрылись красными пятнами. Махнул рукой и отправился вглубь по коридору, шаркая ногами.

– Эх, молодежь, – покачала головой тетя Нина. – Где это видано, чтобы у пацана руки тряслись? Пить надо меньше.

Мир почти перестал кружиться. Я вздохнула и обрадовалась, что головокружение не причиняло ощутимого дискомфорта.

– Дашенька? – Тетя Нина обернулась и заметила, что я стою рядом.

Она участливо заглянула в лицо, приложила ладонь ко лбу.

– Деточка, тебе не здоровится?

– Все хорошо, тетя Нина, – улыбнулась я.

Санитарка покачала головой, в глазах заплясало недоверие.

– Совсем плохо выглядишь, Дашенька. Это все из-за твоих вечных дежурств! Ну, зачем себя так изматывать? Побереглась бы. Тебе же еще рожать. Молодая совсем.

Глубокий вздох. Я не знала, куда глаза девать. Казалось, что тетя Нина просвечивает меня насквозь, как рентгеном. Под ложечкой стало горячо и щекотно. Меня буквально скрутило от необъяснимого чувства стыда. Никогда не умела признаться в собственных слабостях.

– Все хорошо, тетя Нина, – выдавила я. – Мне просто очень нужны деньги.

Санитарка понимающе закивала. Она задумалась, глаза потухли, спина сгорбилась и тетя Нина сразу набрала сверху на свой возраст еще лет десять жизни. Я увидела перед собой уставшую, побитую жизнью, старую женщину.

– Да кому ж они сейчас не нужны, Дашенька. Но ты побереги себя, – она сухо сжала мою ладонь. – Вся жизнь впереди.

– Хорошо, тетя Нина. Спасибо, я постараюсь.

Я поспешила уйти. Рядом с этой доброй женщиной острее чувствовалась собственная ущербность. Меня давила невозможность подстроить мир под себя или хотя бы подстроиться под мир. Ни того, ни другого я не умела.

В ординаторской было тихо и темно. А еще пахло усталостью. Я научилась различать этот запах не так давно. После тяжелого дежурства он особенно слышен. Даже резкий шлейф парфюма не в силах его скрыть.

Дождь за окном почти утих. Шум капель превратился в тихую музыку. Я заслушалась и не сразу заметила фигуру на диване.

– Дарья?

Резко вскинула голову и еле удержалась на ногах – землю опять повело в сторону. Комнату прорезала тонкая полоска света. Она била из-под щели двери, что я забыла плотно закрыть.

– Почему ты до сих пор здесь? Дежурство давно закончилось. Иди домой.

Он вздохнул. Этот голос послал по телу неконтролируемые мурашки.

Я подошла и присела на диван рядом с ним.

– А почему вы, Федор Иванович, не уходите?

В его взгляде осторожность, беспокойство, усталость. Я не выдержала и первой отвела взгляд. Невыносимо было удерживать груз, что осел на его плечах. Ведь непонятно почему, но я его ощутила. А может, выдумала? Впрочем, я же не заставляла Брагина отвечать на вопрос. Он, похоже, и не собирался этого делать.