Олег Ёлшин - Миллион для гения

• Название: Миллион для гения
• Автор: Олег Ёлшин
• Жанр: Зарубежное современное
• ISBN: 978-985-549-678-7

Посвящается гениальному математику Григорию Перельману – человеку, доказавшему теорему Пуанкаре. По неизвестным  причинам он отказался от премии Математического института Клэя в один миллион долларов США. Мотивы своего поступка он объяснять не стал.

«Миллион для гения» – книга-эксперимент. По форме это роман в романе. Один безвестный Писатель пишет книгу о великом Математике – Гении, человеке, который не взял свой заслуженный «миллион». Постепенно понимает, что совершенно изменил свою жизнь, но уже не писать не может, и теперь эти двое топчут жизни свои, рождая в безумной фантазии гениальные творения: один – на страницах романа, другой – наяву. Но мир этот сжат со всех сторон привычными оковами и правилами. Мир примитивен, он не желает меняться, подпуская к себе кого-то еще. Эти двое находятся за пределами общепринятых правил и норм (понятий). Поэтому все происходит в каком-то сюрреалистическом изображении и измерении. Только так можно воспринимать его и существовать. Писатель проходит все ступени: от безвестности и унижений к славе,… но к еще большим унижениям. Так устроена жизнь. Его герой повторяет эти поступки по-своему. А может быть, теперь он сам идет вслед за своим героем?… Все перепуталось, все трансформировалось. Люди превращаются в символы, события – в мистический роман. Уже теряется грань между реальным и выдуманным, и только одно остается незыблемым – основное условие этой жизни, которое носит название жанра «Экшен»…

---

Олег Ёлшин Миллион для гения

Посвящается гениальному математику Григорию Перельману – человеку, доказавшему теорему Пуанкаре. По неизвестным причинам он отказался от премии Математического института Клэя в один миллион долларов США. Мотивы своего поступка он объяснять не стал.

Я посадил к себе на колени уродство и почти сразу же почувствовал невероятную усталость.

(Сальвадор Дали)

Если начнешь играть в гения, то непременно им станешь.

(Сальвадор Дали)

Часть 1

1

Электронные письма летели одно за другим. Они врывались без разрешения, появлялись в уголке экрана и просили, нет, даже требовали и настаивали на том, чтобы их прочитали. Хотя бы открыли и обратили на них свое благосклонное внимание. Высокий человек в домашнем костюме сидел перед компьютером и изумленно за этим наблюдал. Его словно пробудили от долгой спячки, на него сыпался град величиной с битый ржавый кирпич, и он не знал, как от него увернуться. Постепенно изумление сменялось раздражением. Он почесал бороду, взъерошил жесткую шевелюру и подумал:

– Может быть, все это выбросить и удалить не читая?

И от такой мысли ему на мгновение стало хорошо и спокойно.

– Все ли? – снова подумал он.

Пять лет им никто не интересовался, все это время он был предоставлен самому себе и вдруг о нем вспомнили. Он уже не надеялся и думать забыл об этом, но ОНИ вспомнили и теперь вторгались в его жизненное пространство. Он даже догадывался, кто эти – ОНИ. Но сейчас очень хотелось не видеть этих настойчивых писем и не замечать ничего…

За распахнутым окном светило солнце. Шум редких машин, проезжавших трамваев, щебетание птиц напоминало о жарком летнем дне. Какая-то канарейка уселась прямо на подоконнике, нагло уставилась на него и улетать, по-видимому, не собиралась.

– Что? – спросил он.

Птица молчала, продолжая на него смотреть.

– Чего ты от меня хочешь?

Она сидела, с любопытством наблюдая за ним, а он за ней. Еще одно письмо и еще, уже десятки без спросу появились на экране компьютера, нахально занимая места (как в первых рядах партера, клали ноги на спинки передних сидений), устраивались в папке, где их пока никто не читал, и чувствовали там себя неуютно. Они не привыкли к такому обращению, а этот болван даже не представляет, какую новость ему принесли!

– Ну, открой же нас, проведи упрямой рукой, нажми на клавишу, и мир для тебя станет другим! Мир перевернется! Какой болван! Настырный болван! И канарейка на подоконнике словно вторила этим упрекам. Еще минута спокойствия, еще мгновение такой привычной и продуманной жизни, и все изменится. «Болван» чувствовал, ощущал это каждой клеткой, каждой извилиной напряженного мозга. А как хотелось просто уйти в свой привычный мир, спрятаться там, где никто не потревожит, где ты один… и кое-что еще. Но канарейка, не отрываясь, смотрела на него, а письма все летели и летели. Он с сожалением огляделся, словно ища защиты там, где пока не было никого, – только рабочий стол и диван в его маленьком кабинете, в котором он спал, и работал, и жил. Жил до сих пор так спокойно, что весь мир помещался на этих крошечных квадратных метрах. Пространство, которое он по мановению своей прихоти или по воле мысли неукротимой, по какому-то чудесному прозрению или случаю мог превратить в целый океан или планету, галактику, где никто его не тронет. А тут эта птица на подоконнике и огромная стая писем…

Он провел мышкой, щелкнув клавишей. И тут началось!

– Мистер Клейзмер, ученое сообщество поздравляет вас с величайшим открытием…

– Ученые Америки готовы признать ваше доказательство…

– Весь мир, столетие ожидавший решения этой сложной задачи, склоняется перед вашим гением…

– Математики Британии и Франции торопятся пригласить вас…

Еще десятки писем, обрадованные такому вниманию, следовали одно за другим. Он пролистывал их и, не читая, смахивал с экрана в электронную корзину. Наконец казенный язык одного из них приковал его внимание, заставив дочитать до конца:

«На совете директоров Математического института…, куда входят ведущие математики мира, было принято решение: Господину Георгию Клейзмеру за доказательство теоремы… присудить премию в один миллион долларов. Вам, господин Клейзмер, необходимо опубликовать свое доказательство в одном из нижеперечисленных журналов и прибыть по адресу…»

Далее шли координаты, список научных журналов и сухие поздравления. Сухие, потому что эти господа считали, что миллиона вполне достаточно и добавлять к нему больше ничего не нужно. Скорее всего, они были правы.

От слова «прибыть» ему стало не по себе. Прибывают в места поневоле. В места, откуда можно не вернуться.

Миллион долларов… Не вернуться…

Телефон неожиданно зазвонил. Он замер, удивленно уставившись на него, дверной звонок тоже начал издавать нежданные трели, а на экране монитора снова письма и письма:

– Мы просим приехать Вас на пресс-конференцию…

– …дать интервью…

– …выступить на нашем канале…

Он включил телевизор. С экрана на него смотрела всем знакомая диктор, а за ней виден был его портрет и поздравления, поздравления, поздравления… Вереница сообщений, нескончаемые стаи писем, громкие настойчивые звонки в дверь и из динамика телефона. Все завертелось перед глазами, в потревоженном сознании, закружилось в веселом хороводе, затягивая куда-то в высоту. Теперь было непонятно, что это – путь на Олимп, куда поднимут на крыльях сияющей славы или торнадо, которое черным вихрем увлечет ввысь, а потом швырнет в зияющую бездну – пустоту. Сознание плавилось, стены росли, увеличиваясь в размерах, потолок поднимался на немыслимую высоту. Диван висел огромным зеленым облаком, а стол с компьютером превратился в маленькую точку, откуда как назойливые осы, вылетали все новые и новые письма. А огромный экран телевизора на недосягаемом отдалении огромными губами диктора новостей повторял одни и те же слова – миллион долларов… теорема… долларов… миллион… миллион…

Клейзмер вскочил и бросился к окну. Канарейка, убедившись в том, что он прочитал все новости и теперь в курсе последних событий, вспорхнула и улетела. А он еще долго под аккомпанемент звонков стоял, опираясь на подоконник, глядя в окно, где трамваи, издавая металлический звон, скользили по рельсам, ехали машины, шли редкие прохожие, а наверху спокойно и привычно сияло солнце.

2

– Леонидов, тебе письмо!

Голос ее сотрясал воздух во всей квартире, и поневоле захотелось зажать уши.

– Какого черта ты не проверяешь почту? Ты слышишь меня?

Она ворвалась как всегда не вовремя, и он, с сожалением отрываясь от компьютера, успел прочитать последние слова, которые еще не просохли и светились на экране электронными чернилами – «миллион долларов… теорема… долларов… миллион… миллион…»

– Хорошо, что успел дописать главу, – подумал он.

– Письмо, я тебе говорю! – повторила она.

– Слышу, Галя! Слышу! Я не глухой!

Он зашел в электронный бокс и прочитал…

– Ничего себе! – воскликнула она, заглядывая через его плечо.

– Леонидов, да они же хотят купить твой сценарий! Ну, ты даешь,… ну, Леонидов!

Он в оцепенении смотрел на экран:

«Кинокомпания НИК-Пикчерс готова рассмотреть ваши условия о покупке киносценария для создания художественного фильма. Вам надлежит позвонить по телефону… и обговорить все детали, а также прибыть по адресу… для получения гонорара…

Кинокомпания НИК-Пикчерс».

«Надлежит прибыть», – неприятно резануло глаз, и он с удивлением уставился на экран, где совсем недавно писал эти слова, а теперь они по какому-то странному совпадению перепрыгнули со страницы книги на страницу письма.

– Прибыть, – неожиданно произнес он.

– Что ты бормочешь? – спросила она.

– Ничего, это я так, о своем…

– Ничего? Давай, звони! – и кинулась за телефонной трубкой.

– Так, спокойно, – продолжала она, набирая номер. – Соберись с мыслями, думай, что будешь говорить.

Потом с сомнением на него посмотрела.

– Хочешь, я сама позвоню… Ну, как твой литературный агент. Так сказать, импресарио…

– А «импресарио» читала мой сценарий? – спросил он с вежливой улыбкой.

– Нет, – потом добавила, – ну,… пока нет… Ты же знаешь, Леонидов, у меня куча дел,… я не успела,… я обязательно прочитаю, – и обняла его сзади за плечи…

– К тому же, импресарио бывают у музыкантов…

– Не отвлекайся, это сейчас не важно, – сказала Галя.

Длинные гудки перебили ее тираду, и он взял трубку из ее рук. Галя включила громкую связь.

– Кинокомпания НИК-Пикчерс, – металлическим женским голосом представился телефон. – Я слушаю вас!

– Будьте добры господина Силаева, – попросил он.

– Кто его спрашивает? – уже громче произнес женский голос, и ноток металла прибавилось.