прот. Лев Лебедев - Москва патриаршая

• Название: Москва патриаршая
• Автор: прот. Лев Лебедев
• Жанр: Религиоведение

---

Через Приказ большого дворца царь простирал свою власть на всю экономическую и административную жизнь русских монастырей, сам назначал и смещал настоятелей, делая исключения лишь для самых знаменитых епархий, распоряжался исправлением нравов и внутренних порядков в обителях.

Наконец, «Соборное уложение» Алексея Михайловича 1649 года, каковым были отменены тарханные грамоты, подчинило все русское духовенство, кроме патриарха, по всем гражданским делам особому государственному Монастырскому приказу, в котором светские лица ведали судом но всем искам, предъявляемым духовенству со стороны других ведомств и лиц, и по всем искам духовенства друг другу, что было совсем неканонично. Впрочем, нужно иметь в виду, что цари в то время настолько не отделяли себя в своем сознании от Церкви, что подобные действия и узаконения рассматривались не как вмешательство в церковные дела, а как обязанность царя, имущего власть христианина, блюсти должный порядок в церковных делах. И тем не менее не только низшее духовенство, но и все епископы вплоть до митрополитов включительно отдавались на суд гражданских чиновников Монастырского приказа (даже не на суд царя). Только патриарх в своих «домовых вотчинах» по-прежнему всеми делами ведал сам, но епархия его по мирским делам была подчинена государственному Монастырскому приказу. Неясность положения об этом приказе давала возможность для больших злоупотреблений со стороны приказных бояр, дьяков и прочих чиновных людей.

Церковная власть и высшее духовенство основательно обеспокоились новыми порядками при Алексее Михайловиче. Тут же начались отступления от них. Так, своему любимцу митрополиту Новгородскому Никону Алексей Михайлович в 1651 году дает «несудимую» грамоту на всю митрополию, согласно которой все духовенство, все люди монастырских вотчин по всем делам, кроме «разбойных, татных и убивственных», отдавались на суд митрополита.

«Уложение» 1649 года, кроме того, запрещало патриарху, всем архиереям, монастырям и церквам покупать новые вотчины, брать вотчины в заклад и принимать таковые в «вечный поминок» по душам. А вотчинникам запрещалось продавать или жертвовать свои вотчины Церкви. Характерно, что стольники, стряпчие, дворяне московские и все выборные люди Русской земли на Соборе 1648 года били челом государю, чтобы у духовенства и церквей были отобраны вотчины, которые были приобретены ими с 1580 года, когда им было запрещено приобретать или принимать в дар земельные вотчины. Ибо, несмотря на этот запрет, вотчины все-таки приобретались и принимались в дар, обычно на поминовение души. Челобитье не было принято, хотя царь и приказал составить списки вотчин, приобретенных Церковью с 1580 года. Также было запрещено дарить вотчины при пострижении их владельцев в монашенство, и постригшиеся не имели больше права владеть и управлять своими вотчинами. Разрешались только вклады и жертвы деньгами и другими Ценностями.

Следует обратить особое внимание на то, что все архиереи, монастыри и церкви, особенно более богатые, обязаны были платить очень большие взносы в государственную казну на содержание войска, почтовые нужды, на выкуп пленных, а также давать деньги и хлеб для содержания войска в военное время и в определенном числе ратников с полным вооружением и снаряжением. Кроме того, церковные и монастырские вотчины облагались податями более высокими, чем все прочие земли539. Наконец, в военное время и в других чрезвычайных случаях архиереи, духовенство, монастыри и церкви должны были вносить по государеву указу деньги, хлеб, оружие, посылать людей, а также добровольно вносить, по своему усердию, и свои личные, «келейные» деньги.

Об этом у архидиакона Павла Алеппского есть яркое свидетельство: «Архиереи и настоятели монастырей, - пишет он о военных событиях 1654-1657 годов, - пользуются только титулом, а что касается богатств, то все они находятся в распоряжении царя... Столько тысяч войска и миллионов расхода потребовалось, и царь лично участвует в походе, который длится уже два года, а еще не открывали ни одного из (государственных) казнохранилищ, но все получают от архиереев, монастырей и других»540.

Тут же Павел Алеппский свидетельствует: «Поистине архиерей в этой стране важнейший правитель, коему подчиняется воевода. В его руках имущество Церкви и ее сокровища. Но над ним есть блюстители и полномочные, кои сообщают о нем все в подробности».

Итак, у архиереев и вообще духовенства - не только титул, но и огромный духовный авторитет, возвышающий их над мирскими начальниками и дающий им большое материальное могущество. Но всем этим они не владеют, а лишь пользуются, и притом пользуются под бдительным надзором высшей мирской власти. В любой момент и почет, и власть над церковными средствами могли быть отобраны, и любой человек, даже иерарх, становился бесправным заключенным в отдаленном монастыре.

Несмотря на наличие известных законов и уложений, очень многое во взаимодействии церковной и государственной власти зависело от личных взаимоотношений, личных настроений и решений конкретных носителей церковной и гражданской власти. Они могли делать исключения из законов для любого человека или монастыря или епархии, вносить новые временные или постоянные изменения в сложившуюся в соответствии с законом практику.

Это и послужило тому необычайному возвышению Церкви, которое произошло при патриархе Никоне исключительно благодаря личной взаимной любви и дружбе царя и патриарха.

В самом деле, царь со смирением подходит под благословение патриарха, но в то же время участвует в церковных Соборах, в назначении архиереев и по-прежнему имеет власть над всеми средствами епархий и монастырей. А патриарх, в свою очередь, как мы видели, участвует во всех государственных делах, а в долгие периоды отсутствия царя ведет все государственные дела. Он не только равный соправитель царя, но в каком-то смысле выше его. Достаточно вспомнить проводы царя в поход, когда патриарх, подобно Моисею, как духовный вождь, со властию вдохновляет и направляет царя на брань во имя веры и Церкви...

Свидетельства об отношении царя к патриарху Никону у архидиакона Павла Алеппского настолько уникальны, что историк Церкви митрополит Макарий (Булгаков), вообще довольно сдержанный, называет их «драгоценными»541 и подробно цитирует их. Совсем не случайно, что царь сам наделяет своего друга и духовного отца - патриарха титулом «великий государь», как бы возводя его таким образом в равное с собой гражданское достоинство, ибо принятый для патриархов титул всегда был «великий господин», в отличие от «государя» - царя. Характерно одно из выступлений царя, в котором впервые был назван новый титул патриарха: «Мы, Великий Государь, царь и великий князь... советовав с Отцом своим и Богомольцем Великим Государем, Святейшим Никоном, Патриархом Московским и Всея Руси... приговорить изволили идти против недруга своего польского короля». Это было сказано в Успенском соборе во всеуслышание 23 октября 1653 года542.

Столь высокое гражданское положение предстоятеля Русской церкви позволило ему свести на нет значение и действия государева Монастырского приказа и ведать лично всеми духовными и гражданскими делами духовенства (кроме тяжких уголовных преступлений), церквей и монастырей Русской церкви в своих Патриарших приказах. Теперь уже не царь, а патриарх назначает и смещает архиереев, настоятелей монастырей и других церковных лиц, как видно из записок Павла Алеппского. Это подтверждается и историками Церкви на основании других источников.

У архидиакона Павла Алеппского есть одно сообщение, которое, по-видимому, не сохранилось в официальных исторических документах. Описывая избрание митрополита Никона на патриаршество, он сообщает об условии митрополита Никона, что «царь отнюдь не будет заниматься делами Церкви и духовенства», и добавляет, что это соглашение между патриархом Никоном и царем было скреплено «царским указом», то есть какой-то грамотой царя, в которой он письменно подтверждал свой отказ от участия в делах Церкви и духовенства543. Митрополит Макарий подтверждает свидетельство Павла Алеппского ссылкой на слова бывшего диакона Благовещенского собора Феодора Иванова, который показывал: «Царь Никону запись даде своею рукою в начале поставления его, еже во всем его послушати и от бояр оборонить и его волю исполнять»544. Судя по тому что, как известно, патриарх Никон взял у Алексея Михайловича грамоты, подтверждавшие грамоты Михаила Феодоровича и Бориса Годунова о «несудимости» Патриаршей епархии государственными инстанциями, свидетельство Павла Алеппского заслуживает доверия. Патриарх Никон мог взять у царя расписку в том, что царь отказывается от вмешательства в церковные дела, представляя полную власть в них патриарху. Отказ царя запрещенному диакону, просившему ходатайствовать о снятии с него запрещения545, красноречиво свидетельствует о том, что Алексей Михайлович во всяком случае старался твердо держаться позиции невмешательства.