Виталий Бессонов - Тарутинское сражение

• Название: Тарутинское сражение
• Автор: Виталий Бессонов
• Издательство: Книга
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-91568-021-9

В монографии на основе архивных и опубликованных документов, воспоминаний, дневников и писем участников событий на современном научном уровне реконструируется ход военных действий переломного периода Отечественной войны 1812 г., начавшегося 14 сентября вступлением Наполеона в Москву и завершившегося 18 октября победоносным для русского оружия Тарутинским сражением. Обращение к представительному корпусу источников позволило подробно рассмотреть фланговый маневр русских войск от Москвы к Красной Пахре и определить роль М.И. Кутузова в его осуществлении, восстановить ход боевых действий при отступлении от Красной Пахры к Тарутинскому лагерю, описать крупные арьергардные бои при Спас-Купле (3 октября) и Виньково (4 октября), проанализировать деятельность Кутузова в Тарутинском лагере и влияние оппозиции на ход военных действий. Особое место уделяется Тарутинскому сражению. Рассматриваются вопросы подготовки сражения и его отмены 17 октября. С максимальной подробностью описывается ход сражения и определяются его результаты. В процессе исследования удалось воссоздать целостную, основанную на документальных и мемуарных источниках, картину развития событий, отличную от шаблонных схем и стереотипных суждений, сложившихся на протяжении двух веков в историографии Отечественной войны 1812 г.

Книга адресована специалистам и широкому кругу читателей, интересующихся военной историей.

---

В официальной и частной переписке Кутузов неоднократно подчеркивал преимущества своего положения в Тарутинском лагере. Так, в рапорте Александру I от 13 октября 1812 г. он писал: «Вашему императорскому величеству известно, что армия не делает никакого важного движения и что посылают партии для отрезания неприятелю всякого сообщения. Множество пленных и час от часу ослабевающие силы неприятеля суть неоспоримые доказательства, сколь великую пользу таковые отряды производят»[148]. Развернутое описание успехов, достигнутых в период пребывания армии в Тарутинском лагере и ведущих к поражению неприятеля, представлено в адресованном жителям России известии из армии от 12 октября 1812 г. Оно начиналось словами: «Армия находится более недели близ села Тарутина на правом берегу реки Нары и, пребывая в совершенном спокойствии, получает от того новые силы», а заканчивалось следующим выводом: «Итак, враги наши везде поражены и они погибают в отдаленных странах Европы в то время, когда, ворвавшись в пределы России, найдут может быть гробы свои в недрах отечества нашего»[149]. Этот документ вышел из-под пера Михайловского-Данилевского и был одобрен главнокомандующим[150]. В частных письмах к своим родственникам Кутузов также указывал на выгоды «малой войны» при общем бездействии главных сил. Зятю и дочери, М.Ф. и П.М. Толстым, 13 октября 1812 г. он сообщал, что «стоим уже более недели на одном месте и с Наполеоном смотрим друг на друга, — каждый выжидает время. Между тем маленькими частями деремся всякий день и поныне везде удачно»[151]. Другой дочери, Е.М. Хитрово, 14 октября Кутузов написал: «Я по-прежнему нахожусь против Наполеона. Мы наблюдаем друг за другом, прощупываем друг друга, но ни один из нас не хочет решительного боя. Между тем, я веду с ним малую войну с большим преимуществом, и не проходит дня без того, чтобы мы не взяли триста человек в плен»[152].

Таким образом, свидетельства близких к Кутузову офицеров и его переписка позволяют сделать заключение, что главнокомандующий был вполне удовлетворен сложившимся положением, когда против неприятеля с успехом действовали не главные силы армии, а отдельные отряды и небольшие партии. Поэтому, ожидая пробуждения «усыпленного в Кремле льва», он не стремился самостоятельно возобновлять «большую войну», чтобы его разбудить.

О. Верне. Нападение казаков на французский транспорт в 1812 г.

Подготовка к сражению

Занятая Кутузовым выжидательная позиция, оправдавшая себя в ходе последующих действий и поддержанная позже современниками, не находила полного понимания в армии. Сведения об этом можно встретить в дневнике поручика лейб-гвардии Семеновского полка А.В. Чичерина. 15 октября он записал: «Теперь, когда мы столь долго стоим на месте и у всех было время наговориться, каких только предположений не вызывала неподвижность событий, каким только неразумным суждениям не подавало повода наше бездействие! Я столько наслушался разных мнений, смутных слухов, что не знаю уж, кому и чему верить»[153]. 19 октября, уже после Тарутинского сражения, Чичерин, возвращаясь к этой теме, отмечает: «Как все, я жаловался на наше бездействие. Как все, я не мог удержаться от сравнения отличного состояния нашей армии с тем, что мы узнавали о французской от перебежчиков и пленных; я терялся в предположениях и не мог понять, почему мы словно робеем неприятеля»[154]. В своих воспоминаниях подпоручик 7-й артиллерийской бригады Н.Е. Митаревский указывал, что, несмотря на удобство лагерной жизни, в войсках «начали скучать и говорить: „Что ж это мы стоим здесь на одном месте, а французы прохлаждаются в Москве? Пора бы их побеспокоить!“ Особенно Мюрат со своим авангардом был как бельмо в глазу. За несколько дней до движения против него говорили: „Не только Мюрата можно разбить, но и всех французов, что с ним, забрать живьем. Видно, наш старик фельдмаршал задремал“. На это возражали: „Фельдмаршал не дремлет, а не хочет будить французов и выжидает, пока сами проснутся. Мы поправляемся, а французы слабеют“. Хотя это была и правда, но она не совсем успокаивала умы»[155]. Стоявший при авангарде прапорщик квартирмейстерской части Н.Н. Муравьев (родной брат А.Н. Муравьева) вспоминал: «Между тем Кутузов мало показывался, много спал и ничем не занимался. Никто не знал причины нашего бездействия; носились слухи о мире, и в армии был всеобщий ропот против главнокомандующего»[156].

Точка зрения главнокомандующего на ведение войны не имела единодушной поддержки и среди генералитета. Наиболее последовательным противником Кутузова в это время был исполнявший должность начальника его Главного штаба Беннигсен. Он считал необходимым вести против неприятеля активные боевые действия, к чему призывал и накануне сдачи Москвы и в период движения к Тарутинской позиции. Отмечая в своих записках улучшение положения русской армии и плохое состояние неприятельской, Беннигсен делал вывод: «при этих выгодных обстоятельствах было необходимо пользоваться каждым случаем, чтобы напасть на противника, с более превосходными силами, одушевленными желанием вступить в бой, и нанести решительный удар врагу, который уже был ослаблен, изголодался, впал в уныние от понесенных им огромных потерь и не имел ни кавалерии, ни артиллерийских лошадей»[157].

Кардинальное различие во мнениях между Кутузовым и Беннигсеном приводило к частым столкновениям и обострению отношений. По свидетельству Голицына, Беннигсен после осмотра Тарутинской позиции пытался доказать главнокомандующему, что слабость левого фланга не позволит принять сражение на этом месте. «Разговор, — пишет Голицын, — продолжался долго, сперва рассуждали хладнокровно, потом Кутузов, разгорячившись и не имея что возразить на представление Беннигсена, сказал ему: „Вам нравилась ваша позиция под Фридландом, а я доволен этой и мы на ней остановимся, потому что я здесь командую и отвечаю за все“»[158]. В письме от 22 октября Беннигсен жаловался своей жене: «Представь себе мое положение, что должен ссориться с ним (Кутузовым — В.Б.) каждый раз, когда дело касается того, чтобы сделать шаг против неприятеля, и каждый раз я должен выслушивать грубости от этого человека»[159]. В конечном счете, противостояние Кутузова и Беннигсена вылилось в открытую борьбу за власть. Об этом Вильсон писал 6 октября британскому посланнику Кэткарту: «Князь Волконский перед отъездом мне сказал, что нет возможности, чтобы фельдмаршал Кутузов и генерал Беннигсен были вместе, и что весьма трудно определить, кому дать из них преимущество; что фельдмаршал, без сомнения, имеет весьма много здравого смысла, но не способен к деятельному начальству; а генерал Беннигсен имеет больше военных способностей, но не имеет твердости и, как я думаю, слишком склонен признавать французское правительство законным и прочным»[160].

Беннигсен, исполнявший обязанности начальника штаба главнокомандующего, формально являлся вторым лицом в армии, однако его деятельность на этом посту была сильно ограничена. Согласно «Учреждению для управления большой действующей армией», принятому 8 февраля 1812 г., главнокомандующий должен был осуществлять руководство армией при помощи Главного полевого штаба, состоящего из четырех основных отделений: начальника главного штаба, инженерного, артиллерийского и интендантского. Возглавляемое начальником штаба отделение занималось управлением армией и состояло из квартирмейстерской части, во главе которой стоял генерал-квартирмейстер, и дежурства армии, находившегося под руководством дежурного генерала[161]. Однако эта утвержденная императором система не действовала в штабе Кутузова.

19 сентября главнокомандующий издал приказ о назначении при нем дежурным генералом Коновницына, «которого отношения, по власти от меня делаемые, принимать повеления, как мои собственные»[162]. Тем самым, дежурный генерал, наделяясь несвойственными ему полномочиями, выводился из прямого подчинения начальнику штаба и, фактически, заменял его. По свидетельству начальника штаба 1-й западной армии Ермолова, Кутузов сделал это «с намерением, как угадать легко, не допускать близкого участия в делах (по новому положению о действующих армиях) генерала барона Беннигсена, к которому отношения его были очень неприязненны, но звание, последним носимое, необходимо к нему приближало»[163].

Л.Л. Беннигсен (1745–1826).

Подобное же объяснение действиям главнокомандующего дал в своих записках находившийся при Главном штабе прапорщик квартирмейстерской части А.А. Щербинин. Он писал, что по назначению Кутузова «генерал-лейтенант Коновницын поступил дежурным генералом, но со всей властью начальника штаба, при котором звании граф Беннигсен[164], не заслуживающий никакой доверенности, остался только номинально»[165].