Гленда Ларк - Та, которая видит. Запах зла

• Название: Та, которая видит. Запах зла
• Автор: Гленда Ларк
• Издательство: ACT, ХРАНИТЕЛЬ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-17-046675-7, 978-5-9762-4830-4

Мир Островов, чьи народы НИКОГДА не смешиваются между собой…

Мир крошечных королевств, бесконечно заключающих союзы и ведущих войны…

Мир, в котором испокон веку существуют ДВЕ магические школы — Силв, верящие, что колдовство имеет право быть ТОЛЬКО светлым, и Дун, исповедующие темную сторону магии.

До недавних дней их адепты полагали, что худой мир лучше доброй ссоры… Но теперь на далеком острове Гортан воцарился Великий Мастер Дун-магии Мордред, мечтающий подчинить своей власти ВСЕ ОСТРОВА, — а на Срединном архипелаге набирают силу силв-маги, зовущие себя Хранителями — и тоже мечтающие о ВЫСШЕЙ ВЛАСТИ.

Покуда жив Мордред, покуда могущественны Хранители — на Островах не будет покоя.

Но в силах ли наемница Блейз, обладающая даром противостояния магии, и ее спутники — принцесса-колдунья и проклятый изгнанник-убийца — сразиться разом и с силой Света, и с силой Тьмы?

---

Я рассказала ему, чего хочу.

Через полчаса мы пришли в «Приют пьянчуги», по пути наведавшись к Блойду за его инструментами. Я заглянула в ящичек: ножи, топорики и пилы Блойда были сделаны на Калменте, а это означало, что к их качеству не придерешься. Да и заботился о них Блойд на совесть: лезвия были наточены так, что рассекли бы на лету волосок.

Гэрровин Гилфитер был уже в гостинице, и мы втроем поднялись наверх. На лестнице старый травник схватил меня за локоть. Повернувшись к нему, я увидела, что кончик его носа подергивается от возбуждения.

— Что это? — прошипел он. — В какие игры ты играешь, девица?

— Прошу прощения?

— Я чую… — сказал Гэрровин. — Чую скверну.

— У тебя есть Взгляд? — Однако, еще не договорив, я поняла, что дело в другом. Будь он одним из обладающих Взглядом, я давно почувствовала бы это.

— Великая Бездна! Нет. Так это дун-магией так воняет?

— Да. — Я была растеряна: как мог он чуять дун-магию, если Взгляда у него нет?

Теперь уже они вдвоем с Блойдом с подозрением глядели на меня. Я поспешно сказала:.

— У девушки язва, вызванная заклинанием, и ее нужно удалить, вот и все. Злого колдуна здесь нет.

Мне удалось успокоить их лишь отчасти. Я первая вошла в комнату Флейм, оставив Гэрровина и Блойда за дверью; безмозглая акула и хитрый осьминог присматривались друг к другу, гадая, что происходит, и оценивая один другого.

Тор и Рэнсом оба были в комнате Флейм. Она лежала на кровати; опухоль на ее руке как будто немного опала, но глаза лихорадочно блестели.

— Я привела врача, — сказала я без предисловий.

— Врача? Никакой врач мне не поможет. — Флейм пожала плечами, признавая свое поражение. — Даже полукровка не может быть настолько тупой, чтобы этого не понять. — Она повернулась лицом к стене.

Дастелец, сидевший на спинке кровати — вероятно, Руарт, — бросил на нее пристальный взгляд и щелкнул клювом.

— Это в ней говорит дун-магия, — сказала я птице. Я кивнула Тору, и тот понял намек, поспешив увести Рэнсома.

— Флейм, — сказала я, — яд главным образом у тебя в руке. Если нам удастся от него избавиться, справиться с остальным с помощью своей силв-магии ты сумеешь.

Флейм резко повернулась ко мне, глаза ее расширились.

— Ах ты, садистка, сука! Ты хочешь, чтобы мне ампутировали руку?

— Почему же нет? Флейм, благодаря силв-магии у тебя есть шанс. Большинство тех, кто умирает после ампутации, умирает из-за инфекции, а ты с ней можешь справиться. Кроме того, чтобы уж все было наверняка, я привела травника с Мекате.

Флейм молчала.

— Разве ты предпочла бы умереть?

Со спинки кровати раздалось возбужденное чириканье. Руарт подпрыгивал и хлопал крыльями.

Флейм прислушалась; на какое-то время ей удалось побороть действие дун-магии. По ее лицу потекли слезы.

— Он говорит, что я должна согласиться.

— Травник с Мекате даст тебе снадобье, и ты ничего не будешь чувствовать, пока врач будет делать свое дело. По крайней мере большую часть времени.

Флейм доверчиво кивнула:

— Хорошо. В конце концов, чего стоит рука или даже две? — Она с жестокостью улыбнулась. — Руарт ведь обходится вообще без рук.

Я заморгала.

С каждым днем, проведенным здесь, я оказывалась все ближе к тому, чтобы заплакать, — а я-то всегда думала, что слезы вообще в моем организме отсутствуют.

Глава 12

Блойд играл роль врача с величественным достоинством, которое изменяло ему только тогда, когда он открывал рот: выговор у него был совершенно простонародный. Он разложил свои инструменты на столе, который мы принесли с кухни, каждый предмет — на своей белой салфетке; я в это время старательно загораживала собой все приготовления от Флейм. Четыре ножа разной величины, точильный камень, мотки нити, четыре изогнутых иглы. Бутылка виски. Две пилы с зубьями разной величины. Несколько зажимов. Пачка муслиновых салфеток. Все выглядело содержащимся в безупречной чистоте, что обнадеживало… Руарт, впрочем, в тревоге перепархивал с кровати на окно, с окна — на стул, пока я не бросила на него суровый взгляд. Рэнсом, который вместе с Тором вернулся в комнату, был ненамного спокойнее. Кустистые брови Гэрровина, когда он увидел обилие орудий мясника, взлетели так высоко, что едва не слились с лохматыми волосами. Он бросил на меня взгляд одновременно удивленный и насмешливый.

— Мы тут собираемся обедать, девонька, или производить ампутацию? Может, тебе нужны приправы, а не лекарственные растения?

— Делай свое дело, — рявкнула я. Старик ухмыльнулся, развязал узелок, который принес с собой, и достал свои горшочки и бутылочки. Мы напоили Флейм обезболивающим и снотворным снадобьем.

Блойд в предвкушении потирал руки.

— Ну, начнем, красотка, — жизнерадостно сказал он мне. — В последний раз руку я отрезал собственной жене. Можешь мне поверить — ей ни чуточки больно не было. Да и жалеть о руке не пришлось… Ладно, давай посмотрим, в чем там дело.

Мы подняли засыпающую Флейм и уложили на стол; Блойд с отвращением осмотрел ее руку и повернулся ко мне:

— Тридцать сету, и ни на грош меньше. — Голос его был таким же напряженным, как и мышцы. Он знал, что видит перед собой, и знал, какие неприятности ждут его, если дун-маг узнает о его участии в нашей затее.

Я для виду поторговалась, но душа моя к этому не лежала.

Душа моя не лежала и к тому, что за этим последовало.

Снадобья приглушили боль, но полностью сознания Флейм не потеряла. Мы привязали ее к столу, но каждое прикосновение ножа заставляло ее метаться и стонать так жалобно, что мне казалось, будто нож вонзается в мое тело. Это было ужасно…

— Поторопись, — сказала я Блойду. — И на забывай, что ты имеешь дело не с трупом. Она может истечь кровью.

Сразу было видно, что мясник наслаждается работой. Первый разрез он сделал, пока я еще затягивала последнюю удерживающую Флейм веревку. Блойд все время комментировал свои действия и то и дело давал нам с Тором указания: подать то, подать это, подержать там, надавить тут. По какой-то причине — я не совсем поняла почему — он счел необходимым отнять руку выше локтя, а не по суставу. Первый надрез Блойд сделал гораздо ниже, чтобы, как он сказал, иметь достаточно большой лоскут плоти для натягивания на культю. При таком объяснении Рэнсом упал в обморок.

Я не могла позволить себе подобной роскоши. Мне приходилось следить за каждым движением Блойда, но все равно я боялась, что он забудет: режет он живую плоть. Когда Флейм начала стонать громче и стало ясно, что действие снадобья заканчивается, Гэрровин прижал к ее лицу тряпку, смоченную жидкостью из одной из своих бутылочек. Запах был сладкий и тошнотворный… Сначала, когда Блойд принялся пилить кость, Флейм все равно продолжала кричать, но потом, благодарение богам, средство подействовало, и она отключилась. Гэрровин пощупал ее пульс и ободряюще кивнул мне.

— Сердце бьется сильно, — сказал он. — Хоть она и тощая, но крепкая, как скала Синдур. — О такой скале я никогда не слышала, так что его слова меня не особенно утешили.

Блойд был хорошим мясником, должна признать, и его веселая бесчувственность, пожалуй, являлась преимуществом, поскольку означала, что он ничуть не нервничает. Кровь его не пугала, сосуды он перевязывал с безразличным спокойствием, как если бы это было для него обычным делом, а швы делал быстро и аккуратно. Гэрровин острым взглядом следил за ним и постоянно пояснял то, что происходит.

— Ну вот, это, должно быть, главный сосуд. Ты бы, парень, остановил кровотечение, а? А сюда, милый, я бы на твоем месте не лез, лучше вон там пережми. Вот, молодец! Ловко ты наложил шов! — Мне хотелось прикрикнуть на него, чтобы он замолчал. Только много позже я поняла, что успехом операции мы в большой мере были обязаны его советам.

Я расплатилась с Блойдом и предупредила, чтобы языком он не трепал (впрочем, тут можно было ничего не опасаться: Блойд знал, чем рискует, если до дун-мага дойдет слух о его участии в спасении Флейм), и проводила до двери. Потом я вернулась, чтобы помочь Гэрровину и Тору забинтовать культю и перенести Флейм на постель. Сознание к ней уже возвращалось, и боль заставляла ее судорожно втягивать воздух сквозь зубы. Однако теперь было нужно, чтобы Флейм оставалась в сознании: ей требовалось избавиться от остатков дун-магии, а также побороть возможную инфекцию, поэтому, когда Гэрровин предложил дать ей еще снотворного снадобья, я покачала головой:

— Не сейчас — сначала она должна позаботиться о собственном исцелении. Лучше приготовь ей питье, облегчающее боль.

Я бросила взгляд на Руарта, сидевшего на спинке кровати. Птицы были для меня все одинаковы, особенно мелкие, по крайней мере до тех пор, пока я не познакомилась с дастелцами, но нужно было бы быть слепой, чтобы не заметить отчаяния, которое испытывал Руарт. Бедняга… Он сидел нахохлившись, яркие перышки словно поблекли, голова поникла, а в синих глазах была такая боль, что мне захотелось его утешить, — только я не знала, как это сделать.