Бронислава Вонсович - Плата за одиночество

• Название: Плата за одиночество
• Автор: Бронислава Вонсович
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-699-91726-6

Казалось, юную Штефани ждет судьба всех, кто выходит из Королевского приюта, — место на ткацкой фабрике и клетушка в бараке. Магического Дара мало, умений никаких, помощи ждать не от кого. Неожиданно ей улыбнулась удача. Работа в магазине элитной косметики — это ли не счастье для сироты? Хорошая зарплата, отзывчивая нанимательница, уютная квартира и красивые наряды. Но удача ли? В магазине происходит что-то непонятное. Странные разговоры, которые ведут хозяйка и ее компаньон. Странные заказы, от которых падаешь в обморок. Странное исчезновение предшественницы. Странное предложение руки и сердца от поставщика зелий. И страшное убийство напарницы. А убийца — один из тех, кто сейчас рядом. Но как понять, кто именно?

---

— От твоей матери, — терпеливо повторила сестра-смотрительница. — Когда тебя нашли перед нашими дверями, при тебе было письмо монахиням, в которое вложили еще один конверт с просьбой передать, когда ты вырастешь и должна будешь покинуть наше богоугодное заведение.

Она протянула мне запечатанный конверт. Я повертела его в руках. Мое имя было написано четким, немного угловатым почерком с небольшим наклоном влево. Писала ли обычно моя мать так или стремилась, чтобы по такому явному признаку ее опознать было нельзя? Бумага немного пожелтела или изначально была не очень хорошего качества, на сургуче виднелся нечеткий, смазанный оттиск, и мне показалось, что содержимое уже кто-то изучил до меня.

— И что там?

— Это же твое письмо, ты же не думаешь, что мы его вскрывали?

Теперь улыбка сестры-смотрительницы казалась мне фальшивой и приторной, как кусок сахара, который приходится торопливо прожевывать и глотать, чтобы никто не заметил, что ты взяла его без спросу. Я опять повертела конверт, рассматривая со всех сторон. Не то чтобы он был мне столь интересен, но я просто не представляла, как же его открыть — ведь раньше письма мне не приходили. Монахиня все с той же благостной улыбкой протянула мне нож для бумаг. Я поддела сургучный оттиск и открыла конверт. В нем была записка, короткая и написанная столь же примечательным почерком: «Счет в Гномьем Банке № М4000639, доступен по кодовому слову „Штефани“. Надеюсь, тебе хватит — в приюте должны приучить к экономии». И все? Я повертела в руках теперь уже листок с письмом, но ничего больше не обнаружила. Возможно, конечно, что остальное было написано проявляющимися чернилами — про то, как она страдала, что вынуждена была расстаться со мной, как она меня любит и как непременно будет мне помогать всю оставшуюся жизнь в искупление того, что бросила меня, и тому подобная ерунда, которую пишут женщины, пытающиеся оправдаться перед брошенным ребенком. Возможно, но что-то я сильно в этом сомневаюсь. Для меня написанное в письме прозвучало, как плачу за все неудобства, и больше ты меня не интересуешь. И настолько мне это показалось обидным, что я даже решила гордо от этих денег отказаться в пользу приюта, но встретила жадно-выжидающий взгляд монахини и передумала. Не знаю, сколько там, но мне они лишними не будут. У других сирот и этого не было, а мне от непутевой мамаши досталась не только жизнь, но и какие-то сбережения. Возможно, не только деньги…

— А имя мое тоже было в сопроводительной записке? — спросила я у сестры-смотрительницы.

— Имя и дата рождения, — любезно подтвердила она мои мысли. — Фамилию тебе дали в приюте.

— За все это время хоть раз кто-нибудь интересовался мной?

— Никаких запросов не поступало.

Как я и думала, заплатила — и забыла. Не скрою, я иной раз размышляла, какова она, моя мать, почему она меня бросила и что бы я сделала на ее месте. Мне казалось, что от своего ребенка я бы никогда не отказалась…

— Не осуждай женщину, которая тебя родила, — пафосно сказала сестра-смотрительница. — Ты не знаешь, какие жизненные обстоятельства заставили ее поступить так. Она сохранила тебе жизнь и позаботилась как умела.

Я уныло покивала и сказала:

— Я и не думала ее осуждать.

— И искать ее тоже не надо, — уже мягче сказала она. — Если бы она хотела, нашла бы тебя сама и раньше. А так… Твое появление наверняка осложнит ее и без того непростую жизнь.

Эти слова она говорила на основе своего многолетнего опыта. Не одна воспитанница приюта, покинув эти стены, отправлялась на поиски хоть какой-то родной души, а у некоторых эти поиски даже увенчались успехом. Вот только не слышала я, чтобы это кому-то принесло счастье. Сама я искать родительницу не собиралась. Давно для себя решила — если я ей оказалась не нужна, то и она мне — тоже. И ее сухое деловое письмо только утвердило меня в этом намерении. Она считала свой материнский долг уплаченным, я считала, что мой дочерний просто не успел накопиться.

— Благослови тебя Богиня. — Сестра-смотрительница наконец сказала то, после чего я могла покинуть ее кабинет, чтобы никогда больше не возвращаться.

Я механически пробормотала слова прощания, положила листок с номером счета назад в конверт, а конверт — в карман платья и после разрешающего кивка с облегчением выскользнула за дверь. Там меня уже ожидала сестра Тереза. Видно, оставшееся время мне ходить только под конвоем, чтобы не задержалась, не дай Богиня, до обеда — придется кормить, а на меня теперь больше не готовят. Сестра-кастелянша выдала мне приличных размеров сверток, в котором было одеяло, платье, пальто и смена белья, отсчитала деньги, что причитались мне за работу на фабрике, и призвала на меня благословение Богини с таким недовольным видом, будто проклятие посылала. Что ж, ее можно было понять — сестра-кастелянша не любила расставаться с тем, что попадало к ней на склад. А уж когда она выдавала деньги, создавалось впечатление, что отрывает она их прямо от сердца, с кровью и нервами. Так и хотелось вернуть все назад и извиниться за причиненные страдания. Но я задавила возникшее желание, собрала не такую уж большую денежную сумму, горкой мелких монеток лежавшую на столе, положила в карман и даже поблагодарила за заботу. Сестра-кастелянша кисло мне улыбнулась, и на этом мое пребывание в приюте подошло к концу. Сестра Тереза отконвоировала до калитки, за которой со скучающим видом уже стояла Сабина. Ключ в замке повернулся со страшным лязгом, от чего она испуганно вздрогнула и оглянулась. Наверное, специально не смазывают петли, чтобы уйти без ведома монахинь было нельзя. Ключ повернулся теперь уже за моей спиной, полностью отрезав от прежней жизни.

— Да уж, сиротка на выходе, — хмыкнула Сабина, пренебрежительно окинув взглядом как меня, так и мою поклажу. — Брось этот гадкий тюк, он тебе не понадобится. Такое носить по собственному желанию могут только те, кто себя ненавидит.

— У меня все равно другого нет, — недовольно ответила я.

Легко ей говорить «брось». Это мое единственное имущество на сегодняшний день, и расставаться с ним не было никакого желания. Кто знает, как все повернется дальше? Лучше иметь такую смену, чем не иметь никакой. Сама Сабина наверняка не оставила выданное в приюте.

— Штеффи, я тебе на первое время подберу одежду из своей старой, — неожиданно предложила Сабина. — Только оставь здесь это позорище.

— Ты же сама говорила, что меня туда могут и не взять, если хозяйке не понравлюсь, — возразила я. — К чему мне тогда твоя одежда? Для фабрики она совсем не подходит. Да и одеяло, пусть даже такое страшное, лишним не будет.

— Ты с этим узлом выглядишь как деревенщина, впервые приехавшая в Гаэрру, — раздраженно сказала Сабина. — Я не могу тебя в таком виде вести к хозяйке. Она такой типаж терпеть не может. Сразу откажет! А у меня сил уже нет в одиночку там работать!

Она надулась от злости, покраснела и почти на меня кричала. Можно подумать, от этого несчастного узла с моими вещами зависит вся ее жизнь. Неожиданно мне захотелось развернуться и оставить ее здесь сотрясать воздух в одиночестве. Но я пообещала Регине, что попробую получить это место, поэтому решила не обращать внимания на поведение Сабины и предложить что-нибудь, устраивающее нас обеих.

— Можно оставить мои вещи у тебя, а потом пойти в лавку, — предложила я. — Сразу и квартиру покажешь.

Сабина успокоилась тут же, как будто из нее вышел закачанный воздух, а новому взяться было неоткуда.

— В самом деле, тогда тебя и переодеть можно будет, чтобы совсем уж прилично выглядела, — довольно сказала она. — Пойдем уж, и так из-за тебя столько времени потратили. Хозяйка очень недовольна была, что пришлось меня отпустить. Обычно в это время она еще спит, а так пришлось встать за прилавок.

— Спит? Ну ничего себе, — поразилась я. — Полдень почти. Как можно столько спать?

Я прижала узел покрепче и двинулась за Сабиной вслед. Размышления о возможной работодательнице не радовали. С таким подходом и разориться можно очень быстро. Вот я не стала бы рассчитывать, что Сабина будет усердно работать без присмотра. А еще вполне в ее духе было бы деньги за проданный товар совершенно случайно положить мимо кассы в собственный карман…

— Часть снадобий, что у нас продаются, можно делать только ночью, — поясняла Сабина уже на ходу. — Вот она утром и отсыпается. Продавщицам дает допуск в магазин, чтоб ее в это время не беспокоили. Да и утро — очень спокойное время для торговли косметикой. Наши клиентки обычно спят допоздна, даже если по ночам не колдуют. У богатых дамочек, знаешь ли, свой распорядок дня, а бедные к нам не ходят.

В ее голосе прозвучала такая горькая зависть, что я невольно подумала, зря она поторопилась с замужеством. Она же говорит, что ходят в эту лавку клиенты с деньгами. Глядишь, и подвернулся бы кто-нибудь, жизнь с кем позволила бы дрыхнуть целый день и ни о чем не думать. С другой стороны, товар довольно специфический, мужчины им мало интересуются, нужно было ей устраиваться продавать галстуки или трости. Может, ее муж — самое приличное, что попалось за все это время в магазине?