Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

В 1990-е годы героин доставлялся в Европу и Северную Америку двумя путями. Первый лежал через «Великий героиновый путь» в багажниках из Пешавара в Карачи, а затем в трюмах судов в средиземноморские порты Европы. Второй, находящийся под контролем русской мафии, вел из Афганистана через Среднюю Азию и Россию на Балканы, а потом в столицы западных стран. Разгром талибов после 11 сентября означал, что пакистанская героиновая сеть практически распалась. Теперь наркобароны, контролирующие второй путь, монополизировали эту торговлю, и их старые русские друзья процветают, в то время как главным пунктом распределения наркотиков для большей части мира становится Косово[127]. Пакистанская экономика перенесла этот удар только благодаря новым денежным вливаниям, прибывшим вместе с американскими войсками. Иностранная политика США в Пакистане остается искусной комбинацией военной силы и денежных подачек, но что будет с Пакистаном, если солдаты и деньги понадобятся на других фронтах?

Апологеты Империи часто толкуют о трудном выборе, который должны сделать все государства с рыночной экономикой. Для исламского мира это означает либо демократию, украшенную выгодами свободной торговли, правами на интеллектуальную собственность и приватизацией всего, чего только можно, или возвращение к варварству, украшенному бородой. Однако бородатые мужи редко сопротивляются внедрению западной экономической модели. Реальную угрозу для них представляет социальная сторона модернизации. Они знают, что уступить в вопросах пола или сексуальности значило бы разрушить свое влияние на исламский мир. По этой причине бородатые мужи насильственно отвергают свободы, дозволенные в исламе женщинам или, чаще, гомосексуалистам[128]. Главная разница между бородачами и пакистанскими либералами, которые поддерживают США, состоит в том, что последние принимают обе стороны медали. Пакистан является никуда не годным государством, потому что его правящая элита никуда не годно обращается со своим народом. Официальный пост можно купить за деньги, а вложенные средства вернуть при помощи принудительных взяток и поборов. Юстиция погрязла в коррупции или плохо справляется со своими обязанностями. Капиталистическая система обслуживает нужды богатых; возврат средств в виде налогов от бизнеса, большого или малого, питательная еда, образование, здоровье и убежище — удел тех, кто может заплатить; расходы на оборону совершенно не контролируются, а бюджет в первую очередь определяется требованиями «национальной безопасности». И кажется, что выхода из этого порочного круга нет. А в результате — убожество, сопровождаемое убийствами и разбоем.

Одной из самых худших неудач армии стала ее неспособность восстановить даже отдаленное подобие закона и порядка в городе и деревне. Самозваные властители насилуют молодых мужчин и женщин по собственному усмотрению, в качестве наказания за предполагаемые нарушения исламского кодекса поведения.

Воображаемое преступление наказывается преступлением, которое более чем реально. Почти в каждом случае виновных в нем карателей покрывают и муллы, и местная полиция. Эти преступления в прессе открыто называют «карательными изнасилованиями». Добавьте к этому неспособность обуздать или сдержать экстремистские группы террористов, которые нападают на пакистанских христиан и приезжих иностранцев и убивают их, кроме того, они уже предприняли две серьезные попытки покушения на жизнь самого Мушаррафа. Неспособность обуздать это мракобесие определяется составом армии и тем чудовищем, которое она породила (Межведомственной службой разведки) во время Первой афганской войны. Служба внутренней разведки (СВР) стала армией внутри армии, подотчетной только своему собственному верховному командованию и контролирующей собственный бюджет, большую часть которого она получает прямо из Вашингтона. Именно СВР следила за водворением режима «Талибан» в Кабуле; именно СВР контролировала инфильтрацию квалифицированных террористов в Индийский Кашмир; именно СВР осуществляла прямые контакты с Усамой бен Ладеном и его группировкой.

Армия не может обуздать насилие внутри Пакистана потому, что если бы военные проследили за некоторыми исполнителями преступных действий, то следы привели бы прямо в штаб-квартиру их собственной организации. Победы ММА в Северо-Западной пограничной провинции и Белуджистане были также победой СВР. Теперь она могла продолжать сеять разногласия внутри самой армии.

Генералы обвиняли в кризисе политиков, и наоборот. И те, и другие были правы. Политики истощали ресурсы страны ради частных доходов и не были заинтересованы в социальном благополучии тех, кто их выбрал. Взяв власть, генерал Мушарраф пообещал создать прозрачное правительство, обеспечить финансовый рост и покончить с коррупцией. Его программа провалилась по всем пунктам. Даже правительственная статистика, всегда преуменьшающая недостатки, признает, что уровень безработицы возрос на 2 % с тех пор, как прямой контроль над страной перешел в руки военных. Уровень инвестиций ВВП упал до самой низкой с 1966 года отметки, а большинство обещанных инвестиций еще только ожидаются, хотя 11 сентября, без сомнения, помогло укрепить резервы иностранной валюты Пакистана, которые сейчас достигли 6 миллиардов долларов.

Проблема является структурной. Низкую производительность труда в сельском хозяйстве можно повысить, только проведя серьезные земельные реформы, однако альянс «хаки-государства» с землевладельцами делает такие меры практически невозможными. Этого взгляда придерживаются не только левые. Аналитический отдел британского журнала «Экономист» дал характеристику плачевному состоянию сельского хозяйства Пакистана на 2002 год:

«Изменениям препятствует не в последнюю очередь то, что существующее положение устраивает богатых землевладельцев, которые доминируют в этом секторе, а также федеральный и провинциальные парламенты. Крупные помещики владеют 4 % пахотных земель и контролируют большую часть ирригационной системы. Оценки независимых агентств, в том числе Всемирного банка, показывают, что они менее продуктивны, что мелкие хозяйства. Они также плохие налогоплательщики, постоянные заемщики и несостоятельные должники»[129].

Последнее предложение является точным описанием министров кабинета в новом правительстве.

Со времени основания страны в 1947 году пакистанская армия сформировала костяк государственного аппарата. Слабость политических институтов, отсутствие буржуазии и доминирование в политике страны сельской элиты — по сути дела, паразитического нароста самого худшего, сорта — придало чрезмерное значение гражданской бюрократии и армии. Поскольку на деле никакого согласия на правление землевладельцев не было, пришлось применять силу как прямо, так и косвенно. Оба института были созданы колониальной властью и сформированы по ее лекалам[130]. Гражданская служба очень быстро погрязла в коррупции, армия продержалась чуть дольше. Создалось впечатление, что, хотя отдельные офицеры могут и не устоять перед взяткой (в конце концов, они всего лишь люди), сам институт остается незапятнанным. Два длительных периода правления военных разрушили этот образ. Семья генерала Айюб-хана во время его правления в 1958–1969 годах невероятно разбогатела, как и некоторые из тех, кто с ним сотрудничал, а с 1977 по 1989 год по крайней мере два командира из армии Зии-уль-Хака стали крупными фигурами в торговле героином и контрабанде оружия. Коррупция более мелкого масштаба распространялась на младший командный состав армии, как скверная раковая опухоль. Генералы сознательно не желали покончить с ней и приняли материалистический подход к этой проблеме. Они осознавали, что необходимо сохранить единство армии. Добычу нельзя было делить поровну, поскольку это могло привести к идее равенства между полковниками и майорами, но в то же время младших офицеров нельзя было лишать некоторой доли средств, поскольку разве не вся армия как целое защищала Пакистан?

Приобретя опыт управления страной, «хаки-элита» начала рассматривать себя как своеобразную армию-партию. В тех редких случаях, когда ей приходилось соглашаться на проведение выборов, быстро сколачивалась организация политического фронта, однако ее правление строго ограничивалось нуждами военных. Гражданское правительство являлось номинальным. Ассигнования на оборону в сменявших друг друга бюджетах оставались прежними, вне зависимости от смены режима. Официальные цифры за последние десять лет, возможно, подвергались интенсивной фальсификации, но они тем не менее давали представление о происходящем. В 1988–1989 годах расходы на оборону в шесть раз превышали ассигнования на образование и здравоохранение. В 1998–1999 годах эта цифра давалась в процентах. Теперь она была примерно в семь раз выше, хотя по соображениям безопасности эти расходы никогда не перечисляются по пунктам. Таким образом, гражданам остается неизвестно, сколько именно и на что именно тратится, не говоря о стратегическом ядерном боезапасе страны. Инфраструктура, требующаяся для обеспечения пятимиллионной армии с двумя броневыми дивизионами, десятками бригад, почти тремя тысячами танков и броневиков для перевозки персонала и т. д., должна быть гигантской. Военно-воздушные силы имеют 400 военных самолетов, которые разбиты на 4 истребительные эскадрильи, а также купленные у Франции и у США ракетные системы. Имеется также сравнительно малочисленный Военно-морской флот: 9 подводных лодок, несколько эсминцев и сторожевых кораблей.