Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Через несколько месяцев правления нового режима появилось четкое указание на то, что существенно ничего не изменится. Мушарраф назначил своего друга и коллегу, генерала Амджада, начальником Национального бюро по борьбе с коррупцией и финансовыми преступлениями — организации, предназначенной обуздывать и наказывать коррумпированных чиновников, политиков и бизнесменов. Амджад был, вероятно, одним из немногих высших офицеров в армии, который не был замешан в коррупции. Его упорство в стремлении «играть по правилам» сделало его «белой вороной» еще тогда, когда он был младшим офицером. Как-то во время одного из праздников он, несмотря на настойчивые требования, не позволил одному генералу взять казенное столовое серебро для частной вечеринки. Коллеги, потрясенные его неподкупностью, публично смеялись над ним, хотя в душе его уважали. Решение Мушаррафа поставить его во главе Бюро было далеко не легкомысленным. В течение двух недель Амджад нанял радикально настроенного американского юриста Уильяма Ф. Пеппера, чтобы проследить пути утечки государственных средств и обнаружить деньги, тайно переведенные за границу Беназир Бхутто и ее мужем Асифом Зардари, за время, когда она занимала пост премьер-министра в Исламабаде. Одновременно Амджад приказал арестовать промышленников, которые занимали деньги у банков, но не могли даже выплатить проценты; список политиков, которые делали то же самое, был опубликован в каждой газете. Предание этого позорного списка огласке наказывало психологически, но для борьбы с самой раковой опухолью коррупции этого было недостаточно. Амджад заявил своему боссу, что единственным эффективным способом решения проблемы является создание по крайней мере одного честного института в стране. Только тогда гражданские служащие и политики будут принимать кампанию по борьбе с коррупцией всерьез. Это означало арест действующих и вышедших в отставку генералов, адмиралов и маршалов авиации, которые были замешаны в коррупции. Амджад был готов провести операцию «Чистка», однако Мушарраф выступил против масштабности этого мероприятия. Это раскололо и деморализовало бы верхушку армейских служб и могло бы привести к падению дисциплины в армии, а как только ослабнет дисциплина, армия Пакистана ничем не будет отличаться от любой армии Ближнего Востока или Латинской Америки, где каждый, независимо от звания, думает, что может захватить власть. Амджад возразил. В итоге его убрали из Бюро и вернули в армию командиром корпуса. Посаженные в тюрьму коррупционеры были освобождены; опозоренные политики издали дружный вздох облегчения, и это было в любом смысле слова возвращение к привычному положению вещей.

Мушарраф творил собственную историю, но в четко определенных рамках. На международной арене важным фактором была подавляющая мощь американской Империи и ее финансовых институтов. У себя в стране он должен был бороться с наследием, оставленным предыдущими военными диктаторами. Решение вывести из игры генерала Амджада умиротворило местных финансистов; назначение нью-йоркского банкира Шауката Азиза министром финансов страны понравилось и Всемирному банку, и МВФ. Однако оставалась еще проблема, и заключалась она в том, как править страной. Подобно правившим до него генералам Айюб-хану и Зие-уль-Хаку, Мушарраф пытался сделать себя неуязвимым. Он временно отказался от военной формы, наряжался в традиционное платье с нелепым и неудобным тюрбаном и начал свою политическую карьеру на «публичном» митинге, который состоял из крестьян, принудительно привезенных на автобусах на большое поле одним из землевладельцев Зинда. Референдум является проверенным временем оружием диктаторов, стремящихся подтвердить свою легитимность. Решение генерала фальсифицировать плебисцит в собственную пользу лишило иллюзий самых либеральных его сторонников. Большинство избирателей остались дома, в то время как гражданские служащие, военные и крепостные крестьяне толпами пошли на избирательные участки и превратили военного диктатора в избранного народом президента.

Ничего не менялось. Следующий шаг также был предопределен. Что нужно диктатору, чтобы придать своему режиму цивилизованный фасад? Для поддержки ему необходима политическая партия, одобряющая его программу. Такой простой инструмент, как партия, можно легко смастерить из обломков прошлого. Итак, Мусульманскую лигу — партию, основавшую страну, — как забытую куртизанку отмывают в душе, снабжают ее напудренным париком, размалевывают ей лицо и демонстрируют постоянно растущей очереди потенциальных поклонников. Генерал Айюб-хан называл свою партию «Традиционной мусульманской лигой»; генерал уль-Хак предпочитал «Пакистанскую мусульманскую лигу» и позволил семейству Шарифов управлять ею от своего имени. Генерал Мушарраф отделался от Шарифов и вынужден был искать новое название. Какой-то подхалим предложил такое название: «Мусульманская лига Куаид-и-Азама»[119], и так уж вышло, что эта «новая-старая» партия вошло в избирательные списки на выборах в октябре 2002 года как «Генеральская партия». В ней состояли примазавшиеся к победителям карьеристы всех мастей. В деревне это были все те же землевладельцы, страстно желавшие сделать приятное новому правителю. В городах это была местная знать, которая накопила огромные капиталы (обычно незаконными способами) и приобрела власть и влияние. В каждой из этих семей в прошлом отец или дядя поддерживал Айюб-хана или Зию-уль-Хака, а теперь сын или зять страстно стремился стать поддержкой режиму Мушаррафа. Перед лицом массовой апатии народа бюрократия хотела обеспечить требуемый результат.

Результаты «хаки-выборов» оказались намного скромнее, чем ожидалось. Несмотря на низкую активность избирателей (менее 20 %, по данным независимых наблюдателей) и умелую фальсификацию бюллетеней, Мусульманской лиге (Куаид-и-Азам) не удалось обеспечить подавляющее большинство в Национальной ассамблее: они завоевали 115 мест из 324. Народная партия Пакистана (НПП), которая ранее поддерживала Беназир Бхутто, обеспечила себе 80 мест, Мусульманская лига, отмежевавшаяся от Мусульманской лиги (Куаид-и-Азам) и оставшаяся верной Навазу Шарифу, сохранила за собой оставшиеся 19 мест. Именно исламисты поразили действительно крупную цель. Их объединенный фронт, «Муттахида Меджлис Амаль» (ММА), добился самого большого количества голосов и мест в Национальной ассамблее в истории этой исламской республики. В разноцветных тюрбанах, с длинными бородами, они изменили вид пакистанского парламента. Конечно, им помогла сама система выборов, но она была унаследована от матери-демократии; Маргарет Тэтчер и Тони Блэр получили от нее выгоду и не имели претензий. Более важно, что ММА возникла как крупнейшая политическая сила в Северо-Западной пограничной провинции и пользовалась особым влиянием в Белуджистане, в двух регионах, граничащих с Афганистаном: в правительствах этих провинций в Пешаваре и Куетте председательствуют министры-исламисты.

Посредникам, действующим от имени Мушаррафа, в конечном итоге удалось организовать рахитичное коалиционное правительство. Фракции членов НПП в Национальной ассамблее была брошена кость в виде основных министерств в новом кабинете, и их отделили от материнской организации. Пакистана Мир Зафаруллах Хан Джамали, землевладелец и поклонник хоккея, который санкционировал жестокие репрессии крестьян в 1977 году, когда десять человек были убиты в схватках с полицией, был назначен новым премьер-министром страны. Пару десятилетий назад Джамали в поте лица стремился добиться такого же поста при генерале уль-Хаке, но тот не был хоккейным болельщиком и предпочел сделать своим доверенным лицом любителя крикета Наваза Шарифа.

Принимая во внимание, что 70 % членов нового кабинета Мушаррафа не так давно фигурировали в списке коррумпированных политиков, составленном генералом Амджадом, широко распространившийся в обществе цинизм вряд ли удивителен. Весьма далекие от истинного возрождения демократии, «хаки-выборы» вскрыли прогнившее государственное устройство Пакистана, где подавляющее большинство людей чувствует себя лишенными гражданских прав и чуждыми тем, кто правит от их имени.

Избирательная кампания сама по себе особенно не блистала и в целом была аполитичной. Основные партии не слишком отличались друг от друга по идеологии и политической практике, как местной, так и международной. Народная партия Пакистана давно оставила свой популизм. Беназир Бхутто, которая находилась в Пакистане в розыске по обвинению в коррупции, пыталась править своим курятником из Дубай. Избранное ею доверенное лицо, Махдум Амин Фахим — землевладелец из Зинда, политик и богослов, но человек далекий от социального либерализма. Что уникально даже для Пакистана, все его четыре зятя — это Коран[120].