Тарик Али - Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность

• Название: Столконовение цивилизаций: крестовые походы, джихад и современность
• Автор: Тарик Али
• Издательство: Кузница книг InterWorld'а
• Жанр: Публицистика
• Год: 2016

Эта книга является попыткой автора объяснить, почему большинство людей в мире тоже считает, что необходимо противостоять как религиозному фундаментализму, который сам является продуктом современности, так и фундаментализму имперскому, устанавливающему "мировой порядок", и создать в исламском и западном мирах пространство, в котором свободу мысли и воображения можно будет защищать без страха подвергнуться преследованию или смерти.

Книга производства Кузницы книг InterWorld'a.

https://vk.com/bookforge — Следите за новинками!

https://www.facebook.com/pages/Кузница-книг-InterWorldа/816942508355261?ref=aymt_homepage_panel — группа Кузницы книг в Facebook.

---

Многие лидеры феминистского движения в мусульманском мире, которые когда-то храбро противостояли и муллам, и военной диктатуре, склонились перед лицом фундаментализма. Нам иногда говорят, что браки по договоренности между родителями и чадра для женщин намного лучше западных браков и постоянного адюльтера, как будто все браки в мусульманском мире заключаются по договоренности между родственниками будущих супругов, а адюльтера там и вовсе нет. Если правители Османской империи принадлежали к одной религиозной и культурной общности с большинством арабов, то почему же арабы объединились с язычниками против османов?

Думаю, что история еще сможет нас удивить. В Иране и Саудовской Аравии, где господствует жесткая религиозная диктатура, вполне может подняться новая волна протеста, поскольку самым лучшим учителем по-прежнему является опыт.

Часть II Столетие рабства

«Ей-богу, Ваше превосходительство, до того, как пришли эти дьяволы, мы были так счастливы, как только возможно, — сказал Митеб. — Но с первых дней, как они пришли в нашу деревню, жизнь стала верблюжьей мочой. Каждый день становится все хуже».

Эмир резко ответил ему: «Послушай, ибн-Хатал, я говорю тебе и всем остальным, и пусть те, кто присутствует, передадут тем, кто отсутствует. У нас есть только одно лекарство для тех, кто нам досаждает, — вот это».

Он указал на меч, висящий на стене, и предупреждающе погрозил пальцем. «Что ты говоришь, ибн-Хатал?» Митеб ал-Хатал коротко рассмеялся, как бы желая показать, что он еще не закончил. Тяжелое молчание повисло в комнате.

«Ха… итак, что ты говоришь, ибн-Хатал?»

«Вы — правительство, и у вас есть солдаты и ружья, и вы получите все, что хотите, может быть, даже завтра. После того как христиане пойдут и достанут вам золото из-под земли, вы будете еще сильнее. Но вы знаете, Ваше превосходительство, что американцы делают это не во имя Бога».

Абдар-Рахман Муниф (1933–2004), «Города соли»

8 Памятная весна

Апрель 1969 года. Лахор. Прекрасный весенний день, и не только потому, что зацвела джакаранда. Военная диктатура, которую поддерживал Вашингтон, свергнута студентами и рабочими в результате борьбы, которая продолжалась пять месяцев[33].

Народ добился этого сам, без помощи какой-либо иностранной державы. И Вашингтон, и Пекин старались сохранить у власти в Пакистане полевого командира Айюб-хана, но им это не удалось. Требования студентов и рабочих установить демократию и социализм завоевали поддержку миллионов. Религиозные фундаменталисты были полностью разгромлены.

После выступлений на митингах в разных концах страны я вернулся в Лахор, чтобы прочитать на «Национальном форуме мыслителей» лекцию о советском вторжении в Чехословакию, выступить против танков, которые раздавили «социализм с человеческим лицом», потому что он обещал демократию. Зал заполняли в основном студенты, хотя были там и про-московски настроенные коммунисты, и весьма энергичные, несмотря на старость, сторонники председателя Мао. В то время я активно работал в троцкистском Четвертом интернационале, программа которого в Юго-Восточной Азии была не особенно популярной. Были предприняты попытки настроить этот митинг на определенный тон. Маоисты наняли некоего рифмоплета, который должен был сочинить несколько строчек, прославляющих убийство Троцкого. Я проигнорировал эту провокацию, хотя аудитория была ошеломлена.

Моя критика советского вторжения в Чехословакию была воспринята хорошо. Я противопоставил чешских студентов китайским студентам — красной гвардии (хунвэйбинам) — времен «культурной революции».

Многие присутствующие на митинге студенты испытывали чувство солидарности со своими товарищами в Праге. Промосковски настроенная часть аудитории задумалась, задала несколько вопросов, но в основном хранила молчание. Маоисты как сумасшедшие ринулись в полемику. Они осудили мой анализ ситуации и заклеймили меня как агента западного империализма за предположение, что близится кончина бюрократического социализма, что военное вторжение в Прагу, возможно, стало одним из последних гвоздей, вбитых в его гроб, и что социализм можно укрепить только усилением демократии. Маоисты клеймили позором советских «социал-империалистов», однако утверждали, что популярный чешский коммунистический лидер Александр Дубчек также является ревизионистом и «мостит дорогу капитализму». Последовала безобразная драка за микрофон, в конце которой слово взял какой-то белобородый ветеран.

«Посмотрите на себя, — выговаривал он митингу, — наши дети одержали для нас огромную победу. Они свергли диктатора, а мы все что делаем? Деремся друг с другом». А затем более тихим тоном: «Послушайте, левые силы в Пакистане и так достаточно разобщены». Он повернулся к стойким приверженцам политики Москвы: «Вот здесь наши сунниты». Затем он сурово взглянул на маоистов: «Вот здесь наши шииты». Потом посмотрел в мою сторону и улыбнулся: «А вот этот юный смутьян хочет, чтобы мы бросились в объятия ваххабизма… Дорогой друг, пожалуйста, сжалься над нами».

Митинг разразился хохотом, поскольку подходу старика к делу трудно было не симпатизировать. В то время я имел о ваххабизме самое смутное представление, если не считать имени его основателя. Мне было известно, что это — крайне правое религиозное течение, государственная религия Саудовского королевства, при том, что саудовцы были патронами местной маленькой, но хорошо финансируемой фундаменталистской организации «Джамаат-э-Ислами». Вот этим и ограничивались мои познания. Впоследствии я узнал, что ваххабиты признают авторитет пророка Мухаммеда, но в принципе не одобряют чрезмерное поклонение кому бы то ни было. Они враждебно относятся к почитанию святых и священных реликвий, однако признают авторитет первых четырех халифов-праведников. После этого, по их мнению, ислам начал вырождаться[34].

9 Корни ваххабизма

С XVI века Аравийский полуостров и земли Плодородного полумесяца находились под властью Османской империи. Каир, Багдад, Иерусалим и Дамаск стали османо-арабскими городами под управлением назначенных Стамбулом наместников-бюрократов. Несмотря на то что Мекка и Медина находились под прямым протекторатом халифа, примитивная племенная структура Аравийского полуострова и его географическая изоляция, ибо наземные торговые пути давно исчезли и их сменили морские коммуникации, уменьшили его экономическую и стратегическую привлекательность. Аравией пренебрегали и никогда полностью не включали в Османскую империю. С одной стороны, племена негодовали, с другой стороны, ловко использовали этот недостаток имперского контроля.

Они все еще зависели от торговли, но теперь она в основном удовлетворяла только местные нужды. Старые караванные пути все еще использовались, но, как правило, паломниками по дороге в Святые места. Необходимость кормить этих паломников и обеспечивать их жильем помогала поддерживать местную экономику, но не укрепляла ее. Некоторые племена организовали своеобразный рэкет, быстро росло межплеменное соперничество, поскольку количество денег было ограничено.

Именно в таких условиях зарождение новой секты возвестило о переменах в регионе. Вдохновителем нового движения стал Мухаммед ибн Абд аль-Ваххаб (1703–1792)[35], сын местного теолога, родившийся в маленьком и относительно процветающем городе-оазисе аль-Уйайна. Отец Мухаммеда, Абдул Ваххаб, защищал крайне ортодоксальную интерпретацию мусульманских законов VIII века. Устав ухаживать за финиковыми пальмами и пасти скот, его юный сын начал проповедовать, призывая вернуться к «чистой вере» старых времен. Он выступал против поклонения пророку Мухаммеду, осуждал тех мусульман, которые молились в гробницах праведников (четырех первых халифов), критиковал обычай возведения надгробий, подчеркивал «единство Бога» и осуждал всех не суннитов и даже некоторых суннитов (в том числе халифа в Стамбуле) как еретиков и лицемеров. Все это обеспечило политико-религиозное оправдание джихада, к которому призывала секта, против других мусульман, особенно «еретиков-шиитов» вместе с неправедной Османской империей.

Эти взгляды не были особенно оригинальны. Жесткое пуританство в исламе всегда имело своих защитников. Сами по себе взгляды аль-Ваххаба не могли бы причинить вреда. Именно его социальная программа — наказание поркой, забивание камнями до смерти за адюльтер, отрубание конечностей ворам и публичная казнь преступников — создала к 1740 году серьезные проблемы. Религиозные лидеры в регионе резко возражали, когда он начал на деле следовать тем предписаниям, которые проповедовал. Эмир Уйайны, которому эти глупости надоели и который опасался народного восстания, попросил проповедника покинуть город.