Эгис Румит - Песня для Корби

• Название: Песня для Корби
• Автор: Эгис Румит
• Жанр: Ужасы и Мистика

Коля «Корби» Рябин был обычным школьником-старшеклассником. От других его отличали разве что шрамы на запястьях — след неудачной попытки самоубийства после автокатастрофы, забравшей его родителей. С тех пор прошло четыре года, и ему казалось, что его жизнь наконец-то наладилась — на новом месте, с новыми друзьями. Но покою Корби пришел конец, когда в его класс перевелся новый ученик — странный тихий мальчик по имени Андрей Токомин. В какой-то момент он дал понять, что знает что-то о прошлом Корби и о том, что случилось с его родителями на самом деле. Но прежде чем Корби оказался готов к разговору, Андрей погиб сам — он был убит на глазах у Корби и его друзей. Теперь Корби предстоит спасать свою жизнь, пытаясь разгадать ужасные загадки, заключенные в его и Андрея и прошлом — чтобы не дать чему-то ужасному поглотить их реальность навсегда…

---

Дед вместе с Корби дошел до угла, потом унюхал запах мочи, сморщился, махнул рукой и вернулся на лавочку.

— Теперь все подумают, что ты ссышь, — бросил он внуку в спину.

Корби приложил ладони и лоб к стене. Он искал этой позы. Он помнил ее с тех пор, как стоял у окна и смотрел на разбившуюся машину. Он повторял эту позу вчера вечером, когда прильнул к борту труповозки. И теперь он снова ее нашел.

«Я не смогу, — отчетливо понял он, — как бы я ни хотел, я не смогу туда вернуться и не смогу говорить с Крином. Да и зачем? У него есть видеозапись, у него есть слова Ника и Ары. И описание машины, которое нашел Барыбкин. И, наверное, еще куча всего. Он справится».

Музыка сменила ритм, стала мелодичнее.

— Руки под поясницу и тянем ножки вверх, — объявил инструктор. — Делаем березку. Будем стройными, как березки.

Дыхание Корби стало немного выравниваться. И тут он почувствовал на себе чье-то внимание. Оно было неотрывным и невыносимым. Подросток терпел его минуту, потом не выдержал и обернулся.

У входа в отделение стояли отец Андрея и мужчина в темных очках. Они о чем-то разговаривали, но оба, кажется, смотрели в его сторону.

Корби стало нехорошо. Эти двое, да еще вместе, показались ему самыми страшными людьми, каких он видел на свете. Покалеченный Токомин, с его бледным лицом в рубцеватых шрамах, с застывшим взглядом, полным скорби, безумия и ненависти. И молодой мужчина в очках, с непроницаемым лицом, которое разочаровывает ожидания, на котором почти не отражаются эмоции. Корби отвернулся от них и, дрожа, вжался в стену. «Кого сейчас допрашивают? — подумал он. — Ару? Точно, Ару. Значит, скоро и он выйдет на улицу. А потом выйдет Ник. И Ник, пожалуй, еще подойдет ко мне и что-нибудь скажет».

Корби охватила паника. Взгляды сверлили ему спину. Встреча с друзьями казалась неизбежной. «Я этого не вынесу, — подумал он, — мне лучше умереть, чем оставаться здесь. Мне лучше умереть десять раз».

«Бежать, — решил подросток, — от них и от деда. От всех. Потом найду, что с собой сделать. Прыгну под поезд, или порежу себе вены битым стеклом, или просто уйду пешком из города, лягу на землю в лесу и умру от голода».

* * *

У всех, кто выходил с участка, постовой смотрел документы и забирал пропуска. «Там я не пройду, — подумал Корби, — к тому же там близко от отца Андрея».

Сквозь открытые окна полуподвального этажа снова запульсировала ритмичная музыка.

— Переворачиваемся, садимся, — прокомментировал инструктор, — ножки расставляем под углом в девяносто градусов и тянемся. Два наклона направо. Два наклона налево. Пальчиками рук касаемся пальчиков ног. Раз-два! Три-четыре!

Корби уставился на открытое окно.

— Бодрее, девочки, — жизнерадостно взывал тренер, — и хорошая фигура вам обеспечена.

Подросток снова оглядел двор. Дед не смотрел в его сторону — он исподтишка изучал молодого человека в очках. Корби не торопясь, но целенаправленно пошел вдоль стены кирпичного здания. Он видел, что Токомин и незнакомец продолжают наблюдать за ним. У него откуда-то появилась уверенность, что человек в темных очках разгадал его план, но молодой мужчина не двигался с места и равнодушно объяснял что-то отцу погибшего мальчика.

«Даже если он понял, — подумал Корби, — он уже не успеет меня догнать. До окна остались считанные метры». Корби прошел их быстро. Сквозь щели в жалюзи он увидел ритмично движущиеся тела. Женщины в купальниках, в основном в возрасте от тридцати до сорока.

В последний момент маневр Корби заметил дед.

— Стой! — вскрикнул он. — Ты же совсем все испортишь!

Корби спрыгнул в незарешеченное углубление, а потом, ломая жалюзи, рванул в открытое окно полуподвального этажа. Раздался женский визг.

— Эй! Вам сюда нельзя! — рявкнул возмущенный, усиленный динамиками голос тренера.

Подросток освободился от надоедливых шуршащих планок и увидел, что находится в просторной комнате, посреди десятка сидящих на полу или уже начавших вскакивать бабенок. Потные, удивленные лица.

— Маньяк! — закричала одна из них. — Извращенец!

Корби увидел дверь и бросился к ней. Никто не пытался его задержать. Только тренер сделал несколько нерешительных шагов в его сторону, но остановился, как только понял, что подросток не угрожает его клиенткам.

Корби выскочил в пустынный коридор. На стенах висели плакаты, посвященные фитнесу и здоровому образу жизни. Подросток проскочил через стеклянные двери и оказался в маленьком холле фитнес-клуба. Его ноги заскользили по каменному полу.

Из-за стойки вскочил охранник.

— Вы кто? — спросил он. Корби бросился мимо него, почувствовал на своем плече захват, рванулся, вырвался. Он больно ударился коленом, но вскочил. Несколько шагов вверх. Он рванул за ручку дверь и оказался на улице.

Шум машин и запах выхлопных газов. Подросток врезался в прохожего. Тот обругал ему матом. Не обращая внимания на гудки и скрежет тормозов, Корби бросился на другую сторону оживленной улицы. Его сердце учащенно билось.

«Когда они все в следующий раз увидят меня, — подумал он, — я уже буду лежать в гробу. Осталось совсем недолго». На другой стороне улицы он обернулся. За ним не гнались. Никто не выскочил из дверей финтес-центра, никто не бежал из-за угла, от отделения милиции.

«Оторвался», — понял Корби. Он перешел на шаг. Ему навстречу попадались прохожие. Разные лица. Иногда мрачные, иногда веселые, но в основном никакие. Подросток заметил, что привлекает к себе внимание, утер лицо и пошел еще медленнее.

«Сегодня я умру, — думал он, — это решено. Осталось выбрать способ». Он не думал о предсмертных записках и последних телефонных звонках. Он никому ничего не хотел сказать, не собирался кого-либо наказывать или шантажировать своей смертью. Он просто хотел исчезнуть.

Корби свернул в подворотню. Десять метров темного туннеля вывели его в маленький квадратный двор. Здесь росло дерево. На чьем-то балконе висело белье, на железной лестнице сидела толстая кошка. Двор был проходным. За первой подворотней открылась вторая. Корби пошел в нее. Он хотел запутать следы. Еще ему пришло в голову, что в таких дворах часто бывают лестницы на крышу. Если удастся одолеть одну из них, смерть станет доступной.

«Чем быстрее, тем лучше, — подумал Корби, — и хорошо, если так же, как Андрей».

* * *

Когда он дошел до середины второй подворотни, у него за спиной раздалось шуршание автомобильных шин. Корби оглянулся. За ним полз большой «мерседес» с тонированными стеклами. Он почему-то не сигналил, хотя подросток явно мешал ему проехать. Подворотня была достаточно широкой, и Корби отступил в сторону, уступая машине место. «Мерседес» не стал разгоняться, но и не притормозил. Все так же медленно он ехал вперед. За темными стеклами ничего не было видно. «Давай уже, — подумал Корби, — что ты так ползешь? Боишься меня задавить?»

Вместо того, чтобы послушаться его совета, автомобиль совсем остановился. «Что происходит?» — успел удивиться Корби. И в ту же секунду задняя дверца машины резко открылась. Удар был таким сильным, что Корби сбило с ног. Он упал на одно колено в узком проходе между машиной и стеной подворотни.

Автомобиль резко проехал на два метра вперед. Его открытая дверца толкала и тащила Корби за собой. Наконец, подросток упал на спину. Ему чудом удалось увернуться от заднего колеса машины. «Меня убивают», — почти спокойно подумал он.

Из машины вышли двое. Один из них рукой зажал Корби рот. Рука была в перчатке. Она пахла кожей, мужским одеколоном, сандалом и табаком. Корби начал задыхаться и рефлекторно попытался оторвать ее от своего лица, но нападавший был слишком сильным.

— Он не закричит, — сообщил он.

Корби сорвал с его запястья часы.

— Олег, мои часы, — сказал мужчина. Он потащил подростка к машине. Его черный галстук с неброскими фиолетовыми вставками мазанул Корби по лицу. Второй нападающий поднял часы, сунул их в карман и подхватил Корби за ноги. Он был не слишком высоким, такого же роста, как и Корби, но с более развитым телом.

Корби почти не сопротивлялся. Он был слишком удивлен нападением, не знал, кто эти люди, не знал, зачем вообще ему стоило бы защищать свою жизнь. Его втащили в машину. Он оказался на заднем сидении между своих похитителей.

Из-за тонированных стекол в салоне царил коричневый полумрак. Здесь было прохладно — работал кондиционер. Играла приглушенная музыка: грубый прокуренный голос пел про трудные перипетии судьбы. Двери захлопнулись.

— Трогай, — сказал тот, с кого Корби сорвал часы. Машина тронулась. Подростка крепко держали за обе руки.

— Будешь дергаться — поедешь в багажнике, — уже обращаясь к Корби, продолжал мужчина. — Ты меня понял?

Корби не ответил. Они проехали через дворы и оказались на следующей улице. В темные окна автомобиля ударили солнечные лучи. В их пригашенном свете Корби, наконец, смог рассмотреть говорившего. Его кожа казалась шершавой. На верхней губе — сизый налет щетины.