Александр Беляев - Голова профессора Доуэля

• Название: Голова профессора Доуэля
• Автор: Александр Беляев
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-17-099267-6

Одно из лучших, самых увлекательных и ярких произведений раннего периода отечественной фантастики, экранизированное в 1984 году под названием «Завещание профессора Доуэля». Может ли существовать человеческая голова отдельно от тела? Может ли эта голова по-прежнему мыслить, разговаривать, чувствовать? Можно ли спасти жизнь человеку, приживив его голову к чужому здоровому телу? И, главное, что может ждать человечество, если удивительное открытие, сделанное профессором Доуэлем, попадет в преступные руки?..

---

– Живет! – весело крикнул Керн. – Дайте сильнее воздушную струю.

Лоран открыла кран больше.

Воздух засвистал в горле.

– Что это?.. Где я?.. – невнятно произнесла голова.

– В больнице, друг мой, – сказал Керн.

– В больнице?..

Голова повела глазами, опустила их вниз и увидела под собой пустое пространство.

– А где же мои ноги? Где мои руки? Где мое тело?

– Его нет, голубчик. Оно разбито вдребезги. Только голова и уцелела, а туловище пришлось отрезать.

– Как это отрезать? Ну нет, я не согласен. Какая же это операция? Куда я годен такой? Одной головой куска хлеба не заработаешь. Мне руки надо. Без рук, без ног на работу никто не возьмет… Выйдешь из больницы… Тьфу! И выйти-то не на чем. Как же теперь? Пить-есть надо. Больницы-то наши знаю я. Подержите маленько, да и выгоните: вылечили. Нет, я не согласен, – твердил он.

Его выговор, широкое, загорелое, веснушчатое лицо, прическа, наивный взгляд голубых глаз – все обличало в нем деревенского жителя.

Нужда оторвала его от родимых полей, город растерзал молодое здоровое тело.

– Может, хоть пособие какое выйдет?.. А где тот?.. – вдруг вспомнил он, и глаза его расширились.

– Кто?

– Да тот… что наехал на меня… Тут трамвай, тут другой, тут автомобиль, а он прямо на меня…

– Не беспокойтесь. Он получит свое. Номер грузовика записан: четыре тысячи семьсот одиннадцатый, если вас это интересует. Как вас зовут? – спросил профессор Керн.

– Меня? Тома звали. Тома Буш, вот оно как.

– Так вот что, Тома… Вы не будете ни в чем нуждаться и не будете страдать ни от голода, ни от холода, ни от жажды. Вас не выкинут на улицу, не беспокойтесь.

– Что ж, даром кормить будете или на ярмарках за деньги показывать?

– Показывать покажем, только не на ярмарках. Ученым покажем. Ну, а теперь отдохните. – И, посмотрев на голову женщины, Керн озабоченно заметил: – Что-то Саломея заставляет себя долго ждать.

– Это что ж, тоже голова без тела? – спросила голова Тома.

– Как видите, чтоб вам скучно не было, мы позаботились пригласить в компанию барышню… Закройте, Лоран, его воздушный кран, чтобы не мешал своей болтовней.

Керн вынул из ноздрей головы женщины термометр.

– Температура выше трупной, но еще низка. Оживление идет медленно…

Время шло. Голова женщины не оживала. Профессор Керн начал волноваться. Он ходил по лаборатории, посматривал на часы, и каждый его шаг по каменному полу звонко отдавался в большой комнате.

Голова Тома с недоумением смотрела на него и беззвучно шевелила губами.

Наконец Керн подошел к голове женщины и внимательно осмотрел стеклянные трубочки, которыми оканчивались каучуковые трубки, введенные в сонные артерии.

– Вот где причина. Эта трубка входит слишком свободно, и поэтому циркуляция идет медленно. Дайте трубку шире.

Керн заменил трубку, и через несколько минут голова ожила.

Голова Брике – так звали женщину – реагировала более бурно на свое оживление. Когда она окончательно пришла в себя и заговорила, то стала хрипло кричать, умоляла лучше убить ее, но не оставлять таким уродом.

– Ах, ах, ах!.. Мое тело… мое бедное тело!.. Что вы сделали со мной? Спасите меня или убейте. Я не могу жить без тела!.. Дайте мне хоть посмотреть на него… нет, нет, не надо. Оно без головы… Какой ужас!.. Какой ужас!..

Когда она немного успокоилась, то сказала:

– Вы говорите, что оживили меня. Я малообразованна, но я знаю, что голова не может жить без тела. Что это, чудо или колдовство?

– Ни то ни другое. Это достижение науки.

– Если ваша наука способна творить такие чудеса, то она должна уметь делать и другие. Приставьте мне другое тело. Осел Жорж продырявил меня пулей… Но ведь немало девушек пускают себе пулю в лоб. Отрежьте их тело и приставьте к моей голове. Только раньше покажите мне. Надо выбрать красивое тело. А так я не могу… Женщина без тела. Это хуже, чем мужчина без головы. – И, обратившись к Лоран, она попросила: – Будьте добры дать мне зеркало.

Глядя в зеркало, Брике долго и серьезно изучала себя.

– Ужасно!.. Можно вас попросить поправить мне волосы? Я не могу сама сделать себе прическу…

– У вас, Лоран, работы прибавилось, – усмехнулся Керн. – Соответственно будет увеличено и ваше вознаграждение. Мне пора.

Он посмотрел на часы и, подойдя близко к Лоран, шепнул:

– В их присутствии, – он показал глазами на головы, – ни слова о голове профессора Доуэля!..

Когда Керн вышел из лаборатории, Лоран пошла навестить голову профессора Доуэля.

Глаза Доуэля смотрели на нее грустно. Печальная улыбка кривила губы.

– Бедный мой, бедный… – прошептала Лоран. – Но вы скоро будете отомщены!

Голова сделала знак. Лоран открыла воздушный кран.

– Вы лучше расскажите, как прошел опыт, – прошипела голова, слабо улыбаясь.

Головы развлекаются

Головам Тома и Брике еще труднее было привыкнуть к своему новому существованию, чем голове Доуэля. Его мозг занимался сейчас теми же научными работами, которые интересовали его и раньше. Тома и Брике были простые, и без тела жить им не было смысла. Не мудрено, что они очень скоро затосковали.

– Разве это жизнь? – жаловался Тома. – Торчишь, как пень. Все стены до дыр проглядел…

Угнетенное настроение «пленников науки», как шутя называл их Керн, очень озлобило его. Головы могли захиреть от тоски прежде, чем настанет день их демонстрации.

И профессор Керн всячески старался развлекать их.

Он достал киноаппарат, и Лоран с Джоном вечерами устраивали кинематографические сеансы. Экраном служила белая стена лаборатории.

Голове Тома особенно нравились комические картины с участием Чарли Чаплина и Монти Бэнкса. Глядя на их проделки, Тома забывал на время о своем убогом существовании. Из его горла даже вырывалось нечто похожее на смех, а на глаза навертывались слезы.

Но вот отпрыгал Бэнкс, и на белой стене комнаты появилось изображение фермы. Маленькая девочка кормит цыплят. Хохлатая курица хлопотливо угощает своих птенцов. На фоне коровника молодая здоровая женщина доит корову, отгоняя локтем теленка, который тычет мордой в вымя. Пробежала лохматая собака, весело махая хвостом, и вслед за нею показался фермер. Он вел на поводу лошадь.

Тома как-то прохрипел необычайно высоким, фальшивым голосом и вдруг крикнул:

– Не надо! Не надо!..

Джон, хлопотавший около аппарата, не сразу понял, в чем дело.

– Прекратите демонстрацию! – крикнула Лоран и поспешила включить свет. Побледневшее изображение еще мелькало некоторое время и наконец исчезло. Джон остановил работу проекционного аппарата.

Лоран посмотрела на Тома. На глазах его виднелись слезы, но это уже не были слезы смеха. Все его пухлое лицо собралось в гримасу, как у обиженного ребенка, рот скривился.

– Как у нас… в деревне… – хныча, произнес он. – Корова… курочка… Пропало, все теперь пропало…

У аппарата уже хлопотала Лоран. Скоро свет был погашен, и на белой стене замелькали тени. Гарольд Ллойд улепетывал от преследовавших его полисменов. Но настроение у Тома было уже испорчено. Теперь вид движущихся людей стал нагонять на него еще большую тоску.

– Ишь, носится как угорелый, – ворчала голова Тома. – Посадить бы его так, не попрыгал бы.

Лоран еще раз попыталась переменить программу.

Вид великосветского бала совершенно расстроил Брике. Красивые женщины и их роскошные туалеты раздражали ее.

– Не надо… я не хочу смотреть, как живут другие, – говорила она.

Кинематограф убрали.

Радиоприемник развлекал их несколько дольше.

Их обоих волновала музыка, в особенности плясовые мотивы, танцы.

– Боже, как я плясала этот танец! – вскричала однажды Брике, заливаясь слезами.

Пришлось перейти к иным развлечениям.

Брике капризничала, требовала ежеминутно зеркало, изобретала новые прически, просила подводить ей глаза карандашом, белить и румянить лицо. Раздражалась бестолковостью Лоран, которая никак не могла постигнуть тайн косметики.

– Неужели вы не видите, – раздраженно говорила голова Брике, – что правый глаз подведен темнее левого? Поднимите зеркало выше.

Она просила, чтобы ей принесли модные журналы и ткани, и заставляла драпировать столик, на котором была укреплена ее голова.

Она доходила до чудачества, заявив с запоздалой стыдливостью, что не может спать в одной комнате с мужчиной.

– Отгородите меня на ночь ширмой или по крайней мере хоть книгой.

И Лоран делала «ширму» из большой раскрытой книги, установив ее на стеклянной доске у головы Брике.

Не меньше хлопот доставлял и Тома.

Однажды он потребовал вина. И профессор Керн принужден был доставить ему удовольствие опьянения, вводя в питающие растворы небольшие дозы опьяняющих веществ.

Иногда Тома и Брике пели дуэтом. Ослабленные голосовые связки не повиновались. Это был ужасный дуэт.

– Мой бедный голос… Если бы вы могли слышать, как я пела раньше! – говорила Брике, и брови ее страдальчески поднимались вверх.