Геннадий Марченко - Кукловод

• Название: Кукловод
• Автор: Геннадий Марченко
• Жанр: Ужасы и Мистика

Дар или проклятие? Он хотел бы оставаться обычным человеком, но судьба распорядилась по-другому.

---

Марченко Геннадий Борисович Кукловод

Кукловод

Пролог

Яна легкокрылой бабочкой впорхнула в полупустой салон троллейбуса, насквозь пронизанный солнечными лучами, словно золотыми копьями. Пылинки, подобно стайкам мелких, беззаботных рыбешек хаотично носились в воздухе. Не снимая ранца, она примостилась у окошка, поджидая кондуктора - толстую тетку с усиками над верхней губой, которая явно страдала от внезапно нахлынувшей майской духоты, то и дело промокая лоб и шею носовым платком, приобретшим из белого уже сероватый оттенок. Сунула кондукторше мелочь, быстро посчитала циферки на полученном билетике... Нет, несчастливый. Вздохнув, отвернулась к окну, за которым плавно проплывал майский пейзаж обычного провинциального городка.

Домой ехать не хотелось. Мать, как обычно, начнет зудеть, что она только на проезд в школу и обратно тратит половину ее зарплаты. А в стране очередной кризис, и отец-сволочь уже несколько лет как исчез, ни копейки алиментов от него не получила. Как и на сводного братишку Лешку от его отца - второй хахаль тоже не задержался в их семье.

Потом накормит жареной картошкой на прогорклом масле, и заставит зубрить домашнее задание. Вечером отправит на улицу выгуливать 3-летнего Лешку - непоседу с визгливым голосом, каких еще поискать.

А вот Лерку из их 4-го 'Б' мамуля сама забирает из школы. Привозит и отвозит на красивой красной машине. Лерка хвалилась, что папуля ей недавно на день рождения подарил последнюю модель 'iPhone'. А она уже как три года ходит с кнопочным мобильником, который и одноклассникам-то стыдно показать. О ноутбуке или планшете остается только мечтать. Мать вон плачется, что лучше бы вместо Лешки девчонка родилась, хоть было бы кому Янкины платья донашивать. А так приходится покупать новое, ведь в сэконд-хэнде не всегда удается найти приличную одежду. Но Яна любила братишку, несмотря на его отнюдь не ангельский характер.

В какой-то момент она поймала на себе взгляд сидевшего напротив розовощекого мужчины с родимым пятном на лбу, на вид лет тридцати - тридцати пяти. Тот ехал спиной вперед, держа на коленях черную кожаную сумку-портфель. На его пухлых губах застыла легкая полуулыбка, а в мутных, серо-голубых глазах, ощупывавших ее с ног до головы, плескалось нечто непонятное, и оттого таившее в себе опасность, которую она инстинктивно ощутила на уровне подсознания. Ее кожа непроизвольно покрылась мелкими пупырышками, и девочка не без труда снова перевела взгляд в окно.

Но теперь собрать воедино разбежавшиеся мысли уже не получалось. Тем более что вскоре водитель объявил ее остановку, и Яна с облегчением покинула ставший вдруг душным салон троллейбуса. Не оборачиваясь, направилась в сторону дома.

'Не спеши', - сказала она сама себе, дав команду наслаждаться кратковременной свободой между школой и зубрежкой уроков. Легкий ветерок игриво колыхал огромный розовый бант, вплетенный утром матерью в копну ее густых русых волос. Она не любила банты, но еще меньше ей нравилось спорить из-за этого с матерью.

Вот и ее дом - стандартная панельная 9-этажка с мозаикой на торце в виде голубя с веточкой в клюве и надписью 'СССР - оплот мира во всем мире'. Яна только из рассказов матери знала, что такое Советский Союз, и как было хорошо до того, как к власти пришел Горбачев, разваливший такую сильную страну. А потом вместо СССР появилась Россия, которую возглавил президент-алкоголик, довершивший начатое Меченым.

На полу подъезда, как обычно, засохшие плевки и окурки. Она нажала на прожженную сигаретными бычками кнопку вызова лифта, несколько секунд спустя где-то наверху натужно загудело, а Яна по привычке приникла глазом к щели между неплотно схлопнувшимися дверями. Ей нравилось смотреть, как в шахте двигаются тросы, словно змеи, которые ползают по стенам и караулят здесь свою добычу. Прошло секунд десять, и свет, исходящий от установленной в шахте 60-ваттной лампочки, закрыло темное пятно. Затем двери, ведущие в полусумрачный пенал, похожий на гроб увеличенного размера, с грохотом разошлись в стороны.

Только перешагнув порог, Яна поняла, что ждала лифт не одна. Кто-то еще, большой и бесшумный, шагнул за ней следом. Краем глаза увидела чей-то палец с аккуратно обработанным ногтем правильной овальной формы, нажимающий на кнопку девятого этажа и, стараясь придать голосу серьезность, сказала:

- Мне нужно только до шестого.

Однако в ответ промолчали, и она, посмотрев наверх, непроизвольно вздрогнула. Вплотную к ней стоял не кто иной, как тот дяденька из троллейбуса, обладатель черной кожаной сумки. Улыбнувшись своей попутчице, он снова потянулся к пульту, но на этот раз нажал на кнопку с надписью 'Стоп'. Лифт судорожно дернулся и остановился. В наступившей тишине она почувствовала, как ее горло моментально пересохло, а сердечко бешено заколотилось. Говорила же ей мать, чтобы она опасалась незнакомцев, не заговаривала с ними, не покупалась на приглашение куда-то пройти, где якобы ее могли ожидать игрушки или сладости... Она ничего этого и не делала. Просто какой-то дядя сам вошел в лифт, она же не виновата!

Между тем незнакомец свою сумку на ремне переместил себе за спину и, по-прежнему улыбаясь, мягко произнес:

- А ты хорошенькая. Ты не против, если я буду звать тебя Мальвиной?

Он протянул руку, поглаживая ее по волосам. Чувствуя надвигающуюся на нее волну темного ужаса, она хотела закричать, но потная ладонь крепко зажала ей рот, прижав затылком к стенке лифта. Вторую руку, убрав с головы, он запустил ей под юбку, нащупывая пальцами даже еще не тронутое легким пушком лоно. В последнем порыве, собрав все силы, она замолотила кулачками по улыбающемуся лицу.

- Давай, давай, Мальвина, - закатывая глаза, просипел незнакомец, - я так люблю, когда девочки делают это...

Неожиданно он высвободил руку из-под юбки, и принялся стаскивать с ее головы бант. Ловко орудуя одной рукой, расправил шелковую ленту, обмотал вокруг худенькой шеи. Душил он девочку не торопясь, то затягивая, то слегка ослабляя узел. Она уже предчувствовала страшный финал, надвигавшийся с неотвратимостью Молоха. Душа ее смирилась с уготованной для нее участью, тогда как тело еще боролось, рвалось в бесплодных попытках вернуть тающую жизнь в оболочку из плоти и крови...

Когда изувер снова полез к ней в трусики, на этот раз решительно стягивая их на ее подгибающиеся колени, Яне это казалось уже не столь важным по сравнению с застилавшей глаза пеленой. С последним проблеском мысли она подумала о матери, как та будет недовольна, что дочь не выучит уроки.

'Я выучу, мамочка, обязательно выучу..., - билось ниточкой боли в гаснущем сознании. - Только позволь мне немного отдохнуть. Я так устала...'

Глава 1

Алексей Клест открыл глаза, возвращаясь в реальность холодной, мрачной утробы морга. Как обычно после сеанса, его бил озноб, а по лицу стекали крупные капли пота. Стараясь проглотить застрявший в горле ком, убрал ладонь с поседевшей головы девочки и медленно повернулся к замершему в напряженном ожидании следователю областной прокуратуры Виктору Леонченко:

- Это мужчина 30-35 лет, с небольшим родимым пятном вот здесь, - он прикоснулся пальцем к левой стороне своего лба. - С собой он может носить черную сумку через плечо, кожаную или из кожзама. Сейчас поедем к криминалистам, там я нарисую его портрет.

- Я могу убирать тело? - робко вмешался молодой патологоанатом, закрывая лицо девочки простыней.

- Да, да, конечно...

Леонченко, пряча протокол осмотра в потертую кожаную папку, кивнул в сторону двери:

- Кстати, там, в коридоре сидит мать девочки. Привозили на опознание, мы ее уже допрашивали, может, и тебе стоит с ней поговорить?

Алексей на мгновение задумался, затем отрицательно покачал головой:

- Все, что она может сказать, не имеет к убийству ее дочери никакого отношения. Идем отсюда, мне здесь не нравится.

- Да уж, мало кому здесь понравится, - со вздохом согласился Леонченко.

И все же, увидев в холле сгорбившуюся на лавочке женщину со стаканом воды в руках, Клест не выдержал и подошел. Выглядела она на все пятьдесят, хотя вряд ли ей было столько на самом деле. Он уже не раз сталкивался с подобными ситуациями и знал, как горе (тем более, когда теряешь очень близкого человека) старит людей. Женщина смотрела мимо него пустым, безучастным взглядом.

- Умирая, Яна боялась, что вы поругаете ее за невыученные уроки... Простите ее.

Поза ее оставалась прежней, но глаза обрели некое выражение, как бывает, когда человек просыпается от глубокого сна.

- Что... ЧТО вы сказали?

Но он уже уходил, твердым шагом направляясь в сторону двери. Она провожала его взглядом, в котором странным образом переплелись боль и надежда.