Джеймс Герберт - Возвращение призраков

• Название: Возвращение призраков
• Автор: Джеймс Герберт
• Издательство: Эксмо, Валери
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00734-2

Очень странные события происходят в маленькой, затерянной среди холмов деревушке Слит. Что заставляет призраков даже днем появляться в домах ее обитателей и как ни в чем не бывало бродить по улицам? Возможно ли, чтобы призрак преследовал другого призрака?

Поиски истины заставляют Дэвида Эша усомниться в здравости собственного рассудка…

---

В помещении было светлее, чем когда он впервые пробрался сюда, но все равно здесь царил полумрак. Микки различил большие фарфоровые чаши под затемненными окнами, а в центре комнаты помещался какой-то большой квадратный чурбан, вероятно в прежние дни использовавшийся для рубки мяса и приготовления пищи, пока Локвуд-Холл не пришел в упадок и не превратился в заброшенную пустую оболочку. К темным окнам снаружи прижимались ветви с листьями; в тех местах, где стекла были разбиты, они тянулись внутрь, словно искали тень, а не солнечный свет. Микки не мог понять, почему окна такие темные — просто покрылись грязью или закоптились дымом во время того, давнего, пожара? Но почему это должно его волновать? Такие стекла делают его укрытие только надежнее, а остальное не важно. Ни одна сволочь не найдет его тут.

Ему снова припомнились обрывки сна, сразу же Микки ощутил себя не в такой безопасности и съежился в полумраке. Он вспомнил, как во сне стрелял, вспомнил тошнотворный запах гниющих яблок, крепко запертую дверь бомбоубежища, в которую он все колотит и колотит. Странно, этот запах гниющих яблок по-прежнему преследует его, словно он так и не проснулся.

Микки сел на корточки и прижался спиной к стене, обтирая с нее пыль. Кусок штукатурки обломился и упал на пол, обнажив кладку.

Нет, не было никакого запаха гниющих яблок, он только почудился, остался от сна На самом деле пахло грязью и сыростью. Что это за место? Да, Локвуд-Холл, но что это за место? Микки бродил здесь ранним утром, до смерти напуганный, уставший как собака, он обходил пустые комнаты, коридоры без потолка и со скрипящими под ногами старыми досками. Наконец нашлась огромная квадратная комната с прекрасным, надежным каменным полом Что здесь было раньше? Теперь, когда посветлело, можно разобрать раковины у стены, частично заслоненные обуглившимися старыми шкафами, большой обгоревший чурбан в центре — нетрудно понять, что это была огромная кухня. Чертовы богачи с чертовой уймой слуг и кухарок — им понадобилась такая большая кухня.

Но в конце концов деньги не довели их до добра, не так ли? Чертов дом все равно сгорел.

Микки выдавил слабую улыбку. Огонь не подмажешь, это точно. И судьбу тоже. Его улыбка погасла. Да, с судьбой шутки плохи. Не она ли сыграла шутку и с ним самим, ведь он же не собирался никого убивать? Это проделки судьбы.

Микки не смог подавить рыдание и издал короткий лающий звук. Эхо снова заставило его поднять голову.

Опираясь о стену, он встал на ноги, отодрав еще часть потемневшей штукатурки и пыли. Сжимая в руке арбалет, тыльной стороной другой ладони он вытер глаза, еще больше размазав по лицу грязь.

Нет, они не схватят его. О да, они могут ругать его как угодно, но не посадят в тюрьму. Баклер сам виноват — зачем болтался по лесу средь ночи? И к тому же он, Микки, целился не в лесника, а стрелял в… это… в эту бессмыслицу, в это привидение.

— О, дерьмо, дерьмо, дерьмо! — простонал он, колотясь головой о стену позади.

Отвалился еще кусок штукатурки, и на этот раз с остатков потолка посыпалась пыль, запорошив длинные волосы и забившись в ноздри. Микки перестал колотиться и обеими руками схватился за арбалет.

Черт, здесь его может завалить. Он с опаской посмотрел на голые балки над головой, моргая от все еще оседающей пыли. Сквозь провалившиеся этажи пробивался слабый солнечный свет, и Микки смог различить часть того, что осталось от крыши. Хорошенько чихнуть, и все обвалится, сказал он себе, но его смешок больше напоминал икоту.

На самом деле ничего смешного. Ему здесь не нравится, совсем не нравится. В этих старых развалинах было что-то мертвое, всегда было. Все знают, что здесь водятся привидения, потому-то никто из деревни и не ходит сюда. Впрочем, тем лучше. Он-то знает, что никаких призраков не бывает — это просто детские выдумки, — а если они отпугивают пронырливых ублюдков, так просто прекрасно. Во сне его тревожили какие-то звуки, но у Микки достаточно ума, чтобы понять, что это просто оседает само здание, да шуршит ветерок в деревьях, трескается часть кладки, копошатся какие-то зверьки. И даже та странная музыка, та еле слышная старомодная мелодия, что послышалась ему несколько часов назад, когда он поднимался по лестнице, и вернулась, чтобы вывести его из дремоты, — она тоже была частью сна, потому что исчезла, как только он открыл глаза, а его мозг проснулся. Глупо думать иначе, а он определенно не дурак, хотя Ленни и Ден порой и называли его так. Будь он дурак, то сидел бы уже в тюрьме, как, вероятно, уже сидят те двое. А он здесь, вольный как птица, и никто не знает, где он скрывается. Он может оставаться здесь днями, неделями. Если придется — если действительно придется.

Микки расслабил плечи, оттолкнулся от крошащейся стены и подошел к обугленному чурбану посреди помещения. Куски обвалившейся кладки и досок скрипели под ногами. Микки подпрыгнул, когда треснула длинная щепка и звук: отразился от стен, как ружейный выстрел. После этого он пошел осторожнее, используя в качестве маяков светящуюся в солнечных лучах пыль, хотя и знал, что рядом никого нет, кто мог бы его услышать.

Он добрался до обгоревшего дверного проема и заглянул туда. Снаружи было чуть посветлее, и Микки вспомнил, что там был широкий коридор, по которому он пробирался в серые утренние часы и который вел в огромный зал, где располагался главный вход и куда с рухнувших верхних этажей спускались остатки двух лестниц. Давнишний пожар, должно быть, больше всего свирепствовал у фасада, хотя не пощадил ни одну часть Локвуд-Холла. Микки принюхался к сырому воздуху, и ему показалось, что по-прежнему чувствуется едкий запах дыма, запертый вместе с призраками, которые якобы населяют это место. Чертов дурень! Нет никакого дыма, никаких призраков.

Микки осторожно перешагнул через кучу мусора в коридоре, и вдруг живот сжала отчаянная боль, так что он чуть не потерял равновесие.

— Черт! — выругался Микки. Это ушиб. Черт возьми, это ушиб? Но, конечно, он знал причину. Эта боль не была новой, она возникала почти всегда, когда он выходил на «работу» с Ленни и Деном. Частично ее причиной был голод — он никогда не мог есть перед ночной прогулкой со своими друзьями-соучастниками, — но в основном ее вызывало волнение (в котором он никогда не признавался товарищам). Ленни Гровер всегда смеялся над ним, когда он жаловался на боль в кишках, но самому ему было совсем не до смеха Врач, старый доктор Степли, говорил что-то о разъедании стенок желудка кислотой, когда некоторые слишком волнуются, особенно, если в животе пусто. Доктор — старый маразматик — предостерегал его от попоек и жирной пищи и вообще рекомендовал питаться по часам. Но что это за жизнь! Жизнь — это когда делаешь что хочешь и когда хочешь. Верно? Верно.

Новый спазм, такой же страшный, обрушился на Микки, но чуть погодя отпустил. Нужно что-нибудь съесть, хотя бы каких-нибудь лесных ягод. Можно также подстрелить хорошую жирную птицу или кролика. Впрочем, нужно соблюдать осторожность, чтобы не попасться никому на глаза. Боже, ну и холодрыга же здесь!

Микки двинулся по коридору, осторожно перешагивая через кучи мусора и крепко прижимая к груди арбалет. Под ногой скрипнула половица, он замер, встревоженный звуком, а также тем, что половица может провалиться. Потом фыркнул. И фыркнул снова, представив, что кто-то его слышит, хотя известно, что в развалинах никого нет. Но половица опасно прогнулась под его весом. «Иди осторожно, — предостерег он себя, — дерево все прогнило и прогорело».

Справа было два дверных проема, один рядом с другим, и Микки из любопытства заглянул в первый. Ничего интересного, одни головешки, но странно — дверь в другую комнату оказалась металлической. Она была опалена, но казалась достаточно прочной, а ее ручка выглядела гладкой и тусклой, словно ее часто трогали. Но это невозможно. Никто сюда больше не ходит. Никому тут не интересно.

Микки взялся за ручку и повернул. Она поддалась довольно легко, но дверь оказалась заперта Наверное, просто перекосило. Он навалился плечом на гладкий металл. Однако дверь даже не шелохнулась.

Тогда его внимание вновь привлекла первая комната. Ничего особенного там не было — просто гора досок и кирпичей да несколько дыр в полу. Светлее, чем в помещении, где он спал, поскольку в двух низких окнах не было не только стекол, но и самих рам. Огонь здесь хорошо похозяйничал. Может быть, лучше спрятаться здесь — хотя тут тоже стоит смрад, но не такой сильный, как прежде.

— Микки сделал несколько шагов внутрь и почувствовал, как под ногами просели половицы. Он поспешно попятился назад, но вдруг снова, с еще большей силой схватило живот. Микки согнулся, машинально прижав к животу арбалет, и от этого наклонился вперед. Чтобы поддержать равновесие, нога инстинктивно шагнула туда же, и пол под ним вдруг провалился.