Геннадий Марченко - Музыкант (дилогия)

• Название: Музыкант (дилогия)
• Автор: Геннадий Марченко
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Еще один попаданец в прошлое…  Алексей Лозовой, 63 лет от роду, музыкант на излете карьеры оказывается в теле 15-летнего парня в 1961 году…

---

Договорились, что приедем в ближайшую субботу, то есть через три дня. На вопрос, в чем они нуждаются, Маргарет заявила, что они не бедствуют, и ничего им везти не надо. Но Эндрю все же заявил, что с пустыми руками в гости к даме приезжать не по-джентельменски. Тут я с ним был полностью солидарен, но у меня уже сказывалась советско-русская привычка, хотя джентльменом я тоже себя считал.

Узнав о том, что мы собираемся к прикованной к инвалидной коляске девушке, с нами напросилась и Хелен. Эндрю был не против, я – тем более. А места в моей машине, на которой мы собирались ехать, для четверых было достаточно. Не считая загруженного в багажное отделение огромного торта весом в два с половиной килограмма, изготовленного по нашему заказу в кондитерской «Patisserie Valerie» на Олд-Комптон-Стрит. Ну и гитары в чехле, только инструмент, в отличие от торта, в багажник не влезал, пришлось его втиснуть на заднее сиденье между Олдхэмом и Крейгом Купером из «Daily Worker». Хелен без особого протеста со стороны этих двоих уселась на переднее пассажирское сиденье. Она держала в руках два букета, припасенный нами для Маргарет и ее матери.

Выехали мы от Харли-стрит, где я подобрал Хелен, в 9.30 утра. Я не гнал, и мы спокойно добирались до нужного нам адреса около часа. Притормозив у скромного 2-этажного строения на окраине Гилфорда, достали торт, гитару и направились по ведущей к дому мощеной тропинке, ровной линией надвое разрезавшей ухоженную полянку. Но еще не успели подойти, как дверь распахнулась и на порог выскочила миловидная женщина лет сорока; судя по всему, мамаша нашей Маргарет, в ногах которой крутился рыжий в светлую полоску кот.

Как выяснилось, догадка оказалась верной.

– Здравствуйте, джентльмены, и вы тоже здравствуйте, мисс, – немного растерянно улыбаясь, сказала хозяйка. – Проходите, чувствуйте себя как дома… Кстати, я миссис Грета Уитсон, а это мой младший, Генри.

Генри – паренек лет 10–11 – смотрел на нас широко открытыми глазами, словно на лужайке перед их домом приземлилась летающая тарелка, из которой выбрались инопланетяне. Олдхэм потрепал его шевелюру, и мальчуган тут же куда-то сдернул, не иначе от переполнявшего его счастья.

А тут и сама Маргарет появилась, выкатила в коридор на своей коляске. Живьем она выглядела ничуть не хуже, чем на фото, а милый румянец на щеках придавал ей своеобразный шарм.

– Добрый день, Маргарет! – поприветствовал я ее, вручая ей оставшийся букет. – Ты выглядишь даже лучше, чем на фото.

Она зарделась окончательно, но все же смущение не помешало ей протянуть мне для рукопожатия руку. Что делать, феминизм добрался и сюда, в пригород Лондона, а лет пятьдесят назад я бы просто поцеловал барышне ручку. Следом то же самое проделали и остальные. А вот ее мама как то постеснялась протягивать нам свою узенькую ладошку, держа в руках врученные ей еще на пороге цветы.

– Надеюсь, добрались без происшествий? А то на прошлой неделе, по слухам, на этой же дороге случилась жуткая авария, – вздохнула миссис Уотсон и тут же резко сменила тему. – К сожалению, муж не смог вас дождаться, у него на фабрике смена в 8 утра началась. Но он просил передать вам свои наилучшие пожелания.

– И ему от нас передавайте, – ответил Олдхэм. – А это вот торт, мы решили, что не годится приезжать в гости с пустыми руками. Надеюсь, вы напоите нас чаем?

– О, конечно, конечно! Проходите в комнату, я сейчас накрою на стол…

– Слишком не старайтесь, мы не голодны.

– Однако вы все же должны попробовать мои пирог из черники, сделанный по старинному семейному рецепту, – настаивала хозяйка, испаряясь в сторону кухни.

Через несколько минут миссис Уитсон снова появилась в дверном проеме, торжественно вынося перед собой поднос с пирогом. Пирог и впрямь оказался отменным, даже я, невзирая на то, что за последний месяц поправился на пару килограммов, не удержался и съел два больших куска. На торт меня уже не хватило, тогда как главным поедателем кондитерского изделия стал самый юный представитель семейства Уитсонов.

– А вы что же так мало поели торта? – волновалась Грета.

– Ничего, больше вашему мужу достанется, когда придет со смены, а мы и пирогом наелись так, что мне лично, похоже, придется ослабить ремень, – острил неугомонный Эндрю.

Он и Крейг принялись о чем-то болтать с хозяйкой, Хелен, в свою очередь, играла с котом, а мы с Маргарет оказались предоставлены на какое-то время друг другу.

– Джордж, прости меня за первое письмо, – заливаясь краской, глухо произнесла она. – Наверное, тебе было смешно читать мои признания в любви…

– Брось, Маргарет, это вполне обычно для девушки твоего возраста – сотворить себе кумира и влюбиться в него по уши. Поначалу я подумал, что ты одна из сотен, если не тысяч моих поклонниц, а после, когда наша переписка продолжилась, я узнал тебя лучше и понял, что у тебя богатый внутренний мир. Ты правда пишешь книгу?

– Да, – чуть слышно произнесла она, теперь уже бледнея.

– И о чем она, если не секрет?

– Она… Она написана от лица кота по имени Таффи… Так зовут нашего рыжего, глядя на него, у меня и родилась идея книги. По сюжету он живет себе и никого не трогает, а хозяева постоянно вмешиваются в его жизнь. Ну тут и детектив завязывается, а кот распутывает клубок загадок и находит преступника, хотя, взрослые уверены, что это именно им принадлежат все лавры. В общем, это такие небольшие повести, я сейчас уже третью пишу.

– На машинке печатаешь?

– О нет, мама говорит, мы не можем позволить себе печатную машинку, хотя, если папе перед Рождеством дадут премию… Ну что сейчас об этом говорить.

– А можно взять у тебя рукопись, почитать?

Честно сказать, сам не знаю, зачем я это сделал, не иначе, непроизвольно захотелось сделать девушке приятное. Ну а Маргарет опять начала краснеть. Вот же ведь, как ее кидает, то в жар, то холод. Наверное, всю жизнь провела дома, и каждая новая встреча для нее – настоящее событие. Но, впрочем, девушка все же вручила мне папку с рукописями, предупредив, что там две уже отписанные повести.

А потом я расчехлил гитару и под периодические фотовспышки устроил для присутствующих небольшой концерт. Нужно было видеть, как светились глаза несчастной девушки, когда я исполнял самые романтические вещи из имеющихся в моем репертуаре. Как она смущалась, слушая «You're Beautiful»… Ну и закончил переведенной на английский язык песней «Город золотой», которая теперь называлась «Golden city»:

«Beneath the pale blue sky, a golden city's placed,

With gates as clear as crystal glass and shining star ablaze.

A garden blossoms there, with flowers far and wide,

And fascinating animals are wandering inside…»

Ее я тоже включил в наш второй альбом, решив, что эта песня вполне может прийтись по вкусу английскому слушателю. Мои ребята из «S&H» ее еще не слышали, кроме Люка, который аккомпанировал мне на басу. Ему понравилось, и тут песня произвела фурор как на Уитсонов, так и на Хелен, Эндрю и его знакомого из газеты.

– Егор, ты обязательно должен включить эту вещь в новый альбом, – заявил Олдхэм.

– Я так и сделаю, Эндрю, – с улыбкой пообещал я продюсеру.

Когда мы уселись в машину и, попрощавшись с радушными хозяевами, отправились в обратный путь, Эндрю заявил:

– Кстати, мы поболтали с ее матушкой, с миссис Уитсон. Между делом я спросил, что стало причиной инвалидности девушки.

– И что же? – обернулась Хелен, до этого стряхивавшая с юбки кошачью шерсть.

– Полиомиелит. Она перенесла заболевание в 8-летнем возрасте, и с тех пор прикована к инвалидному креслу. Врачи говорят, что еще не все потеряно, ее можно попытаться поставить на ноги, но для этого требуется дорогостоящее лечение.

– А что же, прививку ей не делали?

– Прививки начали как раз делать в Советском Союзе несколько лет назад, если я ничего не путаю, и делать именно такие, которые не несут побочных эффектов, как та же самая вакцина Солка, – сказал Крейг. – Насколько я помню, все началось с американского ученого Сэбина, который лет десять тому назад или чуть меньше приехал в СССР со своими разработками, и ваши специалисты вакцину довели до ума. В Англии она начинает понемногу применяться, но пока очень редко, поскольку в нашем министерстве здравоохранения нашлись обладающие властью скептики.

– Понятно… А что насчет лечения, насколько оно дорогостоящее?

– Примерно пять-семь тысяч фунтов, – снова вклинился Олдхэм.

– Может, пожертвовать ей собранные средства с какого-нибудь нашего выступления?

– Боюсь, даже пяти тысяч мы не наскребем. Если только провести несколько таких благотворительных концертов…

– Стоп! У меня идея. Но только мы с тобой, Эндрю, обговорим ее позже. А сейчас давайте остановимся вон у того кафе. Надеюсь, там имеется туалет, а то после чая Уитсонов мой мочевой пузырь просто распирает.

А через день мы все-таки встретились с Олдхэмом, которому я выложил идею проведения большого благотворительного концерта в помощь детям, больным полиомиелитом.