Виктор Суханов - Мини-футбол на Маросейке

• Название: Мини-футбол на Маросейке
• Автор: Виктор Суханов
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1990
• ISBN: 5-08-001416-4

Сборник.

Москва: Детская литература, 1990 г.

---

Ли Куану Ю шестьдесят с лишним лет, в свое время будущий отец города с блеском закончил экономический факультет в Кембридже и до сих пор искренне убежден, что право иметь третьего ребенка следует предоставлять только супругам, обладающим дипломом о высшем образовании…

Я не без определенного интереса выслушал рассуждения о взаимосвязи деторождения с высшим образованием. Но оказалось, что это не все. Китаец утверждал, что горячим сторонником биотехнологической эволюции является и сын премьер-министра тридцатилетний Ли Сянь Лун, активно поддерживающий идею «Крестового похода за любовь», в ходе которого государство предлагает молодым людям, точнее, только тем из них, кто имеет высокий интеллектуальный коэффициент, отпуска в конце недели, чтобы они могли познакомиться и… зачать сверхспособных детей.

Последняя идея меня несколько потрясла, и я поинтересовался, кем является Ли Сянь Лун по образованию. Оказалось, что сын, как и отец, учился в Кембридже, но на математическом факультете. Эрудированный книготорговец рассказал также, что после доброй старой Англии Ли Сянь Лун направился в США, где продолжил учебу на факультете политических наук в Гарварде. Математике и политике не хватало третьего ингредиента, поэтому молодой Ли закончил образование на военной базе в Канзасе, пройдя курс обучения «зеленых беретов».

Теперь отец считает, что, имея такое полное образование, сын сможет с успехом заменить его на ближайших выборах в кресле премьер-министра. А пока Ли Сянь Лун — всего лишь бригадный генерал, министр торговли и промышленности, государственный министр обороны и председатель Экономического совета.

Я подивился столь разнообразным дарованиям молодого кандидата в премьер-министры и продолжил осмотр города. Как известно, Сингапур любят не только иностранные туристы, еще больше его любят иностранные компании, которые нашли здесь подлинный рай, прежде всего налоговый… Плюс изысканное гостеприимство, дешевую и квалифицированную рабочую силу, а также передовую технологию. Конечно, дешевая рабочая сила означает кое для кого из местных жителей бедность, но это с успехом сглаживается великолепными небоскребами транснациональных компаний, возвышающимися в городе.

Я погулял среди небоскребов до тех пор, пока мраморно-стальные фасады окончательно мне не надоели. Тогда я отправился в китайские кварталы. В общем-то, это было неплохое место для тех, кто захотел бы меня убить или похитить. Узкие извилистые улочки с острыми запахами готовящейся пищи и с заспиртованными змеями во множестве аптек. Змеи, ящерицы и кости разных животных, залитые спиртом, приготовляются здесь по лучшим древним китайским рецептам для использования в качестве лекарств. Употребление подобных снадобий требует от европейца изрядного мужества, но и к этому можно привыкнуть, как привыкли мы к изобретенной в Сингапуре тигровой мази…

Так как в китайских кварталах меня не убили и даже не похитили, я смог со спокойной совестью продолжать экскурсию. Последним объектом моего почтительного созерцания был легендарный отель «Раффлз», всегда гостеприимно открывавший двери перед разными замечательными людьми. В их числе были родившийся в Бомбее англичанин Редьярд Киплинг, искренне прославлявший британское владычество на Востоке, более реалистично и даже натуралистично описывавший британское общество Сомерсет Моэм, может, потому, что родился в Париже, и, наконец, мой земляк и соотечественник Андре Мальро, так много размышлявший о кризисе западной цивилизации. Возможно, именно эти размышления заставили его стать на целых десять лет министром культуры нашей милой Франции. Но Киплингу следует отдать должное: его оценка Сингапура была объективной. Заметив для начала, что здесь расквартирован 58-й Нортгемптонширский полк и поэтому город может чувствовать себя в полной безопасности, он с большой похвалой отозвался о местных красавицах-орхидеях и с большой печалью — о местном климате. Впрочем, по словам писателя, говорить о нездоровом климате в Сингапуре не принято. Здесь живут, добавлял уроженец Бомбея, весело и беспечно, пока человеку не становится плохо. Затем чувствуют себя все хуже и хуже, потому что в этом климате взять себя в руки не удается, и тогда умирают… Справедливости ради надо отметить, что сегодня цивилизация покончила со многими страшными заболеваниями в Сингапуре и сейчас в этом городе самая низкая смертность в Юго-Восточной Азии…

Многочисленность туристов и руководителей транснациональных компаний может создать превратное представление о любом отеле, даже таком замечательном, как «Раффлз», и поэтому, чтобы окончательно не испортить романтических впечатлений об этом историческом месте, я поспешил покинуть его и вернуться в аэропорт. Взглянув в последний раз на учтивых чиновников в хорошо отутюженных костюмах — папа Ли не любит, когда служащие ходят в невыглаженной одежде, — вспомнил я пояснения китайца и вступил на борт самолета, улетающего в Токио.

Итак, несмотря на все мои старания, никакой слежки за собой я не обнаружил. Возможно, меня все же посчитали случайно попавшим к Роберу человеком, а потому, также на всякий случай, отправили следом за мной легионеров… Если бы в отношении моей персоны имелись серьезные подозрения, улететь так просто из Дели мне бы не позволили…

Токио и Никко

В Японию я попал впервые. Когда-то, в детстве, эта страна, далекая, миниатюрная и непонятная, сильно волновала мое воображение. Страна восходящего солнца. Она ассоциировалась в моем сознании с такими словами, как «кимоно», «икебана», «тя-но-ю» (чайные церемонии) и… «дзюдо». Но главным словом, определяющим, по моему тогдашнему разумению, национальный характер японцев, было «бусидо» — суровый кодекс самурайской чести; аскетизм, презрение к страданиям, верность своему покровителю, готовность смыть бесчестие самоубийством «харакири». Еще было слово «камикадзе» — смертники на маленьких подводных лодках или на самолетах, начиненных взрывчаткой и имевших запас горючего только до цели. «Камикадзе» — дословно «божественный ветер», тот самый ветер, который дважды спасал Японию. Оба раза, когда правитель монголов Хубилай подготовлял неисчислимую армаду кораблей, чтобы захватить Японские острова. И оба раза поднимался камикадзе, начиналась буря, и корабли захватчиков тонули. Было это в конце XIII века. В середине XX века, в августе 1945 года, камикадзе не смог спасти Японию от двух американских самолетов, несших в своем чреве атомные бомбы…

Позднее мой интерес к Японии проявился в том, что я научился довольно бегло говорить по-японски на несложные бытовые темы. Освоил японскую разговорную речь я так: в Сорбонне всегда училось немало японских студентов, которые с удовольствием давали уроки своего языка взамен уроков французского и особенно русского языка. Изучать русский язык японцы очень любили, а я знал этот язык с детства от своей бабушки Александры. Уроки японцев я записывал на магнитофон, грамматику японского языка и французско-японский словарь (фонетическая транскрипция была моим личным изобретением) составлял я сам. Но если разговорная речь далась мне легко, то освоить иероглифы было делом трудным, и я ограничился запоминанием самых необходимых. С этим лингвистическим багажом, немного позабытым, я и прилетел в Токио.

Аэропорт «Нарита» оказался в восьмидесяти километрах от столицы. Я взял такси и попросил отвезти меня поближе к центру города в какой-нибудь отель «для деловых людей». Отели такого рода бывают вполне приличными, с полным набором необходимых удобств и с минимумом пространства в номере. Таксист меня понял и предложил «Тобу-отель», расположенный недалеко от крупнейшей телевизионной компании «Эн-Эйч-Кэй». Я сказал, что мне все равно. На самом деле местоположение отеля, по некоторым соображениям, очень меня устраивало. Тем более что в Токио я прилетел в субботу.

Первая часть пути от аэропорта до города мне показалась прекрасной. Мы молниеносно пролетели километров пятьдесят по хорошему шоссе, и я уже видел себя отдыхающим в номере, когда темп нашего движения резко замедлился и пришлось с удивлением обнаружить, что такси тихо двигается по узкому железному желобу шириною в две автомашины. Впереди и сзади тянулись бесконечные вереницы автомобилей, по бокам металлические стенки желоба — ни свернуть, ни сойти нельзя. Оставшиеся километры мы добирались два с половиной часа. Это время мне пришлось потратить на размышления о том, кто придумал автомашины, а заодно и «железные дороги» для них.

Бурное развитие техники в Японии привело к тому, что в этой стране научились делать, кажется, самые лучшие в мире автомобили и в самом большом количестве. Зато из-за массового пользования автомобилями передвижение в Токио с помощью этого вида транспорта фактически потеряло всякий практический смысл. Наша дорога напоминала медленно колышущуюся гигантскую ленту фантастического конвейера, где детали двигались сами собой — и этими деталями были автомобили.