Милош Кратохвил - Удивительные приключения Яна Корнела

• Название: Удивительные приключения Яна Корнела
• Автор: Милош Кратохвил
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1958

Роман Милоша Вацлава Кратохвила «Удивительные приключения Яна Корнела» широко известен в Чехословакии и за ее пределами. Автор книги — известный чешский писатель-историк — рассказывает в своем произведении о приключениях молодого крестьянина мушкетера Яна Корнела, участника тридцатилетней войны в Чехии, а также о его злоключениях на суше и на море. Книга, рассказывающая о героях прошлого, является актуальной и в наше время своей гуманистической направленностью и непримиримостью ко всякой агрессии.

На русском языке роман «Удивительные приключения Яна Корнела» печатается впервые.

---

Но паны офицеры теперь были слишком заняты своим делом. Сообщения о приближении неприятеля поступали в штаб все чаще и чаще, и неподалеку от Табора мы действительно встретились с ним.

Это было под Янковом.

Глава шестая,

в которой рассказывается о том, как Ян Корнел впервые участвовал в битве

Мне не забыть до самой смерти 6 марта 1645 года. Это был день моего боевого крещения.

Наш полк за два дня до боя спешно выступил из Собьеслава и отправился на юг, чтобы соединиться с остальными имперскими полками и с баварским войском, которое вел на помощь императору генерал Верт. В общей сложности нас было около шестнадцати тысяч. Это была огромная армия, — она превосходила силы шведов.

Вооруженные до зубов, наши подразделения, подобно волнам могучей реки, катились одно за другим к югу: эскадроны кирасиров, закованные в железо, в шлемах со спущенными забралами, с длинными пистолетами, торчащими из седельных сумок; роты мушкетеров, в широкополых «шведских» шляпах, со своими длинными ружьями, которые они ставили во время стрельбы на сошки; отряды рейтаров, одетых в легкие панцири, прикрывающие только грудь, с короткими ружьями — аркебузами, висевшими у них за плечами; большие каре пеших пикинеров с пиками длиной в 18 футов, составлявшие вместе с мушкетерами ядро армии; за ними с грохотом двигались артиллеристы со своими тяжелыми, в узорах, отлитыми из бронзы пушками, в которые впрягали по двадцать три коня, и легкими, подвижными Фальконетами, в которые впрягали только две пары. А за этой армией, несшей смертоносное оружие, тащилась другая, еще более многочисленная. Во главе ее двигались обозы — крытые брезентом фургоны с провиантом, возы с сеном и соломой, неуклюжие деревенские телеги, двуколки и ручные тележки, следом за которыми плелись пестрые толпы солдатских жен с детьми самых различных возрастов, — маркитанток, — инвалидов, калек и раненых.

Главнокомандующим имперских войск был генерал Гетц. Он приказал оставить все обозы с провиантом под Табором, потому что спешил с войском к Будейовицам, откуда навстречу нам двигался неприятель.

Мы остановились в трех милях южнее Табора, и нам пришлось развертываться в боевой порядок на крайне невыгодной для нас, холмистой и лесистой, местности. Никто не знал, с какой стороны подойдет неприятель, и генерал Гетц отдал приказ занять несколько высот.

Конница расположилась в открытом поле. Нам, пехотинцам, пришлось занять лесистые холмы. В первых рядах, разумеется, шли мушкетеры, поскольку пикинеры с длинным и неуклюжим оружием в лесу, оказываются совершенно беспомощными.

Каждый из нас вынул из патронника по деревянному патрону с порохом, забил пулю в ствол и поджег еле тлеющий фитиль. Мы взяли в руки мушкеты, сошки и, держа пальцами фитиль по ветру, направились к ближайшему перелеску.

Вот так же дома я частенько ходил в лес за грибами, и всякий раз меня, мальчугана, охватывало такое странное ощущение, словно я вступал в какую-то огромную пещеру. Прямо над тобой опускались пышные ветви, сплетаясь в темно-зеленый свод и заслоняя от тебя все небо. Ты шагаешь, бесшумно ступая по мягкому мху или чуть слышно шурша по высохшим хвойным иглам. В лесу и свет какой-то совсем другой, таинственный. Более всего действовала на меня тишина, особенно заметная здесь. Казалось, что тут подкарауливают человека все сказочные феи и чудовища.

Вступая в лес вместе со своими мушкетерами, я и думать забыл о таинственных чудовищах детских сказок. Теперь я находился в самом обычном лесу и был настороже, — из-за каждого дерева мог выскочить швед, проткнуть меня или всадить мне пулю в лоб. Я вспомнил о том, как Пятиокий рассказывал нам о своих переживаниях, когда он впервые шел в бой. Мною овладел на время такой страх, от которого у меня перехватило дыхание. Разумеется, конная атака все-таки не то, что пешая, — она увлечет тебя, и ты полетишь, как очумелый.

Пехотинец же особенно не разлетится на своих собственных ногах, у него нет ничего такого, что могло бы поднять его дух. Наоборот, пехотинца постоянно задерживает то одно, то другое, а это позволяет ему подумать, не приведет ли следующий шаг его к смерти.

Плечом к плечу со мной шел Штепан Картак. Пятиокий шагал немного впереди. Порой я обменивался взглядом со Штепаном, но это нисколько не подбадривало меня: глаза у бедняги были вытаращены — видимо, так же как у меня, — лицо побледнело, а губы плотно сжаты.

Быстро миновав низкорослый перелесок, мы вошли в высокий лес. Казалось, что все мы теперь стали подвижными мишенями и шведы вот-вот откроют здесь по нам стрельбу. Но впереди — никакого движения. Лес был пуст, хотя разведывательные дозоры сообщали о том, что он кишмя кишит неприятелем. Мы потихоньку поднимались в гору, и я с нетерпением ожидал, когда же сквозь ветви покажется небо. Но вы знаете, как обманчив лес: вам кажется, что вы добрались почти до самой вершины горы, а она все еще далеко впереди.

Поскольку стычки с противником до сих пор не было, мы стали убаюкивать себя надеждой на то, что, возможно, нам повезет и мы вообще не встретимся с ним — и вдруг «трах-та-та-тах, трах-та-та-тах!» В этот миг я подумал, что выстрелили по мне, и никак не мог понять, почему еще стою на ногах и не ощущаю никакой боли. Направо от нас я заметил облачко дыма, но не мог определить, стреляли ли это в нас или кто-нибудь из наших. Мушкетеры, к моему удивлению, по-прежнему поднимались в гору, как будто все это не касалось их. Потом раздалось еще несколько одиночных выстрелов, но они донеслись откуда-то издалека. «Ну вот я и пережил первые выстрелы», — сказал я себе, и тут же должен был выбросить фитиль, который догорел до самого конца и стал жечь мне пальцы. Я поджег новый и зашагал теперь уже немного спокойнее. Вскоре по нашим рядам пробежало известие, что мы наткнулись на отдельные шведские сторожевые посты, которые тотчас же дали тягу, произведя лишь несколько выстрелов в окна господа бога.

«Смотри-ка, — утешал я сам себя, — возможно, что все это обойдется не так-то уж плохо. Как знать, не утекают ли сейчас от нас шведы? Безусловно, их разведка пронюхала, что нас много и что мы сильнее их».

Действительно, мы добрались до самой вершины горы и никого не встретили там. Мы погасили фитили и сразу же повалились на землю, кто где стоял, — только теперь у нас затряслись колени.

Пятиокий подсел к нам.

— Ну как дела, герои? — спросил он.

Собственно, то, что мы уже пережили, было нашим первым наступлением, но во время его с нами ничего не случилось. Тут мы стали хвастаться друг перед другом, что, подобные прогулки нам даже нравятся, — они куда интереснее, чем наше недавнее обучение, и что несколько выстрелов, которые мы услыхали, были нам нипочем.

— Что верно, то верно, — ухмыльнулся Матоуш, — наступать на лес не стоит никакого труда. Когда же придется туго, ребятишки, — уже серьезно добавил он, — то лучше поглядывайте-ка на меня и поступайте во всем, как я. Главное же — не теряйте голову! Не разбегайтесь с перепугу куда попало, иначе вы обязательно нарветесь на что-нибудь худшее. Растерявшийся человек подвергается гораздо большей опасности, чем тот, который спокойно стоит на месте. Человеку следует сначала посоветоваться с собственной головой и только тогда доверяться ногам!

Слушать такие предостерегающие речи не слишком приятно. Ведь было похоже на то, что нам придется еще кое-что испытать.

Тут к нашей группе подошел сержант и, указав пальцем прямо на меня, сказал:

— Видишь вон там, между соснами, высокий дуб? Сними ботфорты и полезай на него! Оттуда ты, наверное, сможешь наблюдать за долиной.

Вскарабкаться на дерево для меня ничего не стоило. Я лазал, как белка. Постоянно держась за ствол, я перепрыгивал с ветки на ветку, как по приставной лестнице. Я не смотрел ни налево, ни направо, а старался взобраться как можно выше. Только у самой вершины я поднял голову. Поверх макушек сосен я скользнул взглядом вниз по склону холма до самой долины и в этот миг от испуга чуть не свалился с дерева! Вся долина кишела людьми в коричневых шляпах, и даже с такого расстояния было не трудно угадать, что эти шляпы шведские! Среди огромного коричневого моря поблескивало оружие. Даже смотреть страшно! Я прижался к стволу дерева. Сердце у меня бешено колотилось и подпрыгивало до самого горла. Да, это — шведы!

Тут мною овладела горячка. Я скатился вниз, в два счета и еще издалека стал кричать о том, что заметил в долине. Сержант тут же побежал к офицеру, и не успел я натянуть на себя ботфорты, как раздался приказ: «Бегом с горы вправо! Фитилей не зажигать, пока не подадут команду!»

Вокруг поднялся такой грохот, как будто сотни барабанщиков ударяли своими палочками прямо по самой горе. Я мчался вниз так, что пятки сверкали. К вершине мы поднимались долго, а внизу очутились в один миг. Мы налетели прямо на левый фланг наших пикинеров, которые двигались по ущелью, у подножия горы. Вокруг поднялся шум. Проход был узок, и тут началась суматоха. Наши офицеры орали на нас, а сержанты колотили мечами и шпагами, спрятанными в ножнах, пока мы с грехом пополам не протолкались сквозь ряды теснивших друг друга пикинеров. Только после этого вереница людей, вооруженных пиками и мушкетами, тронулась с места.