Николай Туроверов - «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы

• Название: «Возвращается ветер на круги свои…». Стихотворения и поэмы
• Автор: Николай Туроверов
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Поэзия
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-280-03473-0

Сборник стихотворений и поэм российского поэта, историка, журналиста и издателя Николая Николаевича Туроверова (1899-1972), активного деятеля культуры Русского Зарубежья, оставившего многотомное поэтическое наследие.Николай Николаевич Туроверов - уроженец станицы Старочеркасской, донской казак. В 1920 году из Крыма покинул Россию, но оставался патриотом своей Родины. Писал стихи, исторические статьи и очерки по истории донского казачества. Стал одним из активных создателей казачьего землячества, Казачьего союза, Кружка казаков-литераторов за рубежом. Выпускал «Казачий альманах», журнал «Родимый Край», редактировал газету «Казачий Союз». Русская зарубежная пресса называла его «последним выразителем духа мятежной ветви русского народа - казачества».В книгу вошли наиболее интересные стихи Н. Туроверова, опубликованные в его сборниках «Путь», «Стихи» 1928, 1937, 1939, 1942 годов, «Книга пятая» (1965 год), в периодических изданиях, сборниках, вышедших в России, и стихи из архивного собрания И.И. Туроверовой.Книга адресована самому широкому кругу читателей.

---

Казачка

Марии Волковой

Нас все пытается с тобою разлучить,
Мне с детских лет доверчивая муза,
Тебя ― бесплодному томленью научить,
Меня ― поэзии картавой и кургузой.
Но нам ли, от мамаевых костров ―
Сквозь сотни лет ― пришедших к Перекопу,
Довериться баюканью метро,
Склонясь челом на сонную Европу?
Тебе ли, с жестоким словом на устах,
Нести другое ― не казачье ― знамя,
Когда лежат у вечности в ногах
И совесть оскудевшая, и память?
И не тебя ли Пушкин воспевал,
Держа свой путь на вольные станицы,
Когда в горах еще шумел обвал,
Чтоб и тебе, и Дону поклониться?
С тобой одною Лермонтов вдвоем
Пел песню колыбельную…
                                    Такую,
Что до сих пор растет богатырем
Праправнук твой, о Родине тоскуя,
Ты все, как есть, смогла перестрадать, ―
Казачий шлях ― что Млечная дорога:
Есть сыновья? О них поплачет мать,
И Гоголь их проводит до порога.
О, как любил тебя Толстой потом
(Ты на него тогда и не глядела), ―
И он жалел, что не был казаком
Но ты никак об этом не жалела!

Украйна (Из Тараса Шевченко)

Памяти матери

Было время, на Украйне
Пушки грохотали,
Было время, запорожцы
Жили ― пировали.

Пировали, добывали
Славы, вольной воли,
Все то минуло, остались
Лишь курганы в поле.

Те высокие курганы,
Где лежит зарыто
Тело белое казачье
С головой разбитой.

И темнеют те курганы,
Словно скирды в поле,
И лишь с ветром перелетным
Шепчутся про волю.

Славу дедовскую ветер
По полю разносит.
Внук услышит, песню сложит
И поет, и косит.

Было время, на Украйне
Шло вприглядку горе;
И вина, и меду вдоволь,
По колено море!

Да, жилось когда-то славно,
А теперь вспомянешь:
Станет как-то легче сердцу,
Веселее взглянешь.

1 «Казался он уродом…»

О, суд людской, неправый,

Что пьянствовать грешно.

Казался он уродом
С кудлатой бородой.
Сияла в нем природа
Звериной красотой.
Не ведал лицемерий
В казачьей простоте
И верность старой вере
Носил на высоте.
Железный сын эпохи,
Гоня чертей окрест,
Струею рома в кофе
Всегда он делал крест.

2 «Я не знаю, где он живет…»

Я не знаю, где он живет,
И не знаю, чем он занимается,
Знаю только, что курит и пьет,
Знаю только: ему это нравится.
Ничего я не знаю о нем,
Поджидаю его каждым вечером ―
Говорит, что владел он конем
И что делать ему уже нечего.

Юбилей

И старцев нет. Есть молодые люди.
Уланщина, гусарщина ― все есть!
И водка, и шампанское. На блюде
Еще ни кем не тронутая честь.
Конечно, были неудачи.
Полвек не в счет. Полвека нет.
И надо всем еще маячит
Казаче-конный силуэт.

Чистилище

1 «Терпеть не могу я больных…»

Чистилище ―

промежуточное место

между раем и адом.

Словарь

Терпеть не могу я больных,
Себя больным ― ненавижу.
Смерть подходит. Я чувствую, вижу
Эту ведьму в космах седых.
Смерть подходит. Не ведаю холода.
Трубный звук. Ты ведь любишь меня?
И легко, уверенно, молодо
Сажусь опять я на коня.

2 «И вот в том чудесном саду…»

И вот в том чудесном саду,
В котором я не был, но буду,
Сниму я седло и узду,
И конь в лошадином бреду
Возляжет среди незабудок.
Закрою глаза я коню:
Догонишь меня?
                      Обгоню!

Звездый свет

Марку Шагалу

Небесный сыр, ―
                         моя луна
Уже изъедена мышами,
Они живут за облаками,
В корнях потусторонних верб.
И нет луны. Есть лунный серп.
Надолго ль он в ночи?
                               Но вот,
Мой пожилой покойный кот
В мышиный табор сиганул, ―
Одних сожрал, других ― вспугнул.
И нет луны. Есть звездный свет,
Мерцающий тьму тысяч лет.

«Твой браслетик номерной…»

Твой браслетик номерной
29-18.
Был ты парень озорной
И любил когда-то драться.
А вокруг тебя, пострел,
Ветер пел, и пули пели;
Ты случайно уцелел,
А друзья не уцелели.
Ты остался одинок,
Двадцать лет бродил в неволе,
И опять подходит срок
Погулять на Диком поле.
Ах, не Диком ― без коня,
Что казак, но сердце радо:
Не любя и не кляня ―
Если надо ― значит надо.
Не заплачет горько мать…
Но с мечтой о бранной славе,
Право, лучше умирать
Не в постели, а в канаве.

«Где ты, девочка?..»

Где ты, девочка?..
На чулочках стрелочки,
Ледяные каблуки,
Легкое пожатие руки…
В суете вокзальной ―
Стыдно целоваться,
В тесноте вокзальной ―
Трудно расставаться…
Крестик на груди,
Синие погоны.
На втором пути ―
Красные вагоны,
А за вагонами ―
Все безпогонное
И ― белая метель…
Где ты, девочка, теперь?..

Перекличка

1 «Убиенные подростки-подголоски…»

Убиенные подростки-подголоски
Поют в небесной тишине.
К нам долетают отголоски
Казачьих песен в вышине.
Ремнем могучим опоясан
Казачий стан. И старики
Им отвечают низким басом:
Мы казаки! Мы казаки!

2 «Одиноко сижу я в тоске…»

Одиноко сижу я в тоске,
Но чарка не дрогнет в руке:
Я за казачество пью,
За светлую долю свою,
За счастье быть казаком!

«Пепельница. Пепел мимо…»

Пепельница. Пепел мимо.
Задрожал стакан в руке.
Чувствую, ―
                    опять незримо
Ты со мною в кабаке.
Чувствую особым чувством,
Не шестым, не номерным.
Та же пытка: для искусства
Нужен ли табачный дым
И вино?
               Какая сила
Нас опять с тобой свела?
Одинокая могила
Новой травкой поросла.

13/2 1971

«Прижалась бутылка рома…»

Прижалась бутылка рома
Стеклянной щекою к руке.
Холодной щекою. Мы дома,
Мы снова с тобой в кабаке.
Конечно, весь мир по колено!
Отныне ― навеки, давно.
Хрустальная стопка Верлена,
На дне ― золотое руно.

1971

1942