Влад Поляков - Варяги. Меж степью и Римом

• Название: Варяги. Меж степью и Римом
• Автор: Влад Поляков
• Издательство: ИД «Ленинград»
• Жанр: Боевая фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-516-00317-2

Рискованный план удался, и Хальфдан Мрачный сел на великокняжеский престол Киева. Но он понимает, что такое развитие событий не устраивает слишком многих, ведь для Византии и Рима независимая языческая Русь как кость в горле. И посланцы главных врагов идут по давно известной дороге: подкуп вождей печенегов и одновременное науськивание сына хазарского кагана. Всё делается для того, чтобы, если не уничтожить вольную Русь, то ослабить её и заставить играть по чужим правилам.

---

— Тогда слово для тебя, Ратмир. Что делать с освобожденными рабами, уже знаешь.

— Точно, конунг, ведаю. С людьми нашего языка все понятно. Забираем с собой. Других же, дав припасы и чуток оружия, пристроить к тем или другим караванам. Купцы чтобы были надежные, боящиеся нас обмануть.

— Верно, молодец. Теперь к печенегам. Нам с ними возиться никакого интереса нет, а отпускать на все четыре стороны света… Глупо и неразумно. А посему стоит, собрав их вместе и под надежной охраной, гнать эти толпы хоть в ромейский Херсонес, хоть в город Корчев княжества Тмутараканского. Ромеи всегда рады себе рабов прикупить, то всем ведомо. А жизнь их там будет куда лучше, чем если их погнать к тем же хазарам.

— Сделаем, Хальфдан, — ничуть не удивляясь, сказал Карнаухий. Сразу, конечно, всех не перегнать, но вот частями можно. Есть у меня мастера этого дела, они помогут.

— Есть еще кое-что. Думаю, что в пределах Византии есть и люди нашей крови. Надо уведомить ромейских торговцев, что мы готовы их выкупить, не скуцясь. Понимаешь? И боги то одобрят, и честь наша.

Так и создается репутация, шаг за шагом. Жестокое уничтожение врагов, готовность защищать своих во что бы то ни стало. Кроме того

— Забывчив ты стал, Мрачный, — голос Магнуса был одновременно вкрадчив и источал скрытое торжество. Значит, готовится сообщить что-то действительно радостное. Помнишь что чашу печенежскую, амулет их, который до сегодняшнего дня у хана Шукри хранился.

— Череп Святослава! Где?!

— Здесь. Смотри.

Жрец Локи в данный момент именно жрец хитрого божества, а не мой друг и побратим поднялся и сделал несколько шагов в сторону. Вот отброшена в сторону плотная ткань, под которой обнаруживается большой деревянный сундук, обитый железными полосами. Извлеченный из поясной сумы ключ входит в замочную скважину, проворачивается легко, не издавая ни малейшего поскрипывания. Внутри Малый ларец, уже не из дерева, а откованный из серебра, украшенный золотыми узорами и россыпью драгоценных камней. Произведение искусства, вышедшее явно не из корявых печенежских лап. Скорее всего, ромейское изделие.

— Идите сюда. У костра открывать не хочу.

Само собой. Такой раритет должен находиться «под колпаком», чтобы и дышать в его сторону всякие случайные люди не пытались. Мы же не случайные, совсем наоборот. Встав рядом с Магнусом, держащим в руках драгоценный ларец, мы ждали, пока он откроет крышку. И вот оно

Наверное, похожие чувства испытывали крестоносцы-тамплиеры, по слухам нашедшие полумифический Святой Грааль, или же воины ислама, прикоснувшиеся к вещам самого Магомета. Кто знает. Лично я, глядя на оправленный в золотои превращенный в чашу череп Святослава Великого, ощутил единение со всеми теми воинами, что сражались во имя славы Руси еще со времен Основания Киева и Новгорода. Думаю, все остальные ощущали нечто схожее прикосновение незримой, неощутимой обычными человеческими чувствами, но от этого не менее реальной силы.

Сила. И вот это ее воплощение в моей истории так и оставалось у печенегов долгое время. Потом, по обрывочным свидетельствам, все же передано на Русь уже в послепеченежские времена, где и была предана земле. Голова кругом идет! Ну да ничего, сейчас этому уже точно не бывать, история давно сошла с проторенной дороги. Значит и вот этот материальный символ величия займет достойное место. Какое? Это сейчас и решим, закинув пробный камень.

— Даже после смерти, даже в таком вот виде частица Святослава Великого внушает почтение. Даже врагам, печенегам. Иначе они не сделали бы из его черепа оберег для всего народа. Сейчас же это сокровище вернется туда, где ему и место. В Киев, в главный храм.

— Но разве

— Нет, Эйрик, никаких «разве». Тело Святослава можно было сжечь на погребальном костре тогда, но не теперь. Сейчас это больше, чем просто часть тела. Магнус подтвердит здесь, а другие жрецы в Киеве согласятся.

Петля посмотрел на Магнуса, который лишь кивнул, после чего закрыл ларец, разумно посчитав, что времени на осмотр было уже достаточно.

— Теперь мне надо в Киев еще по этой причине. И в сопровождении Магнуса. Как жрец, именно он внесет сокровище внутрь стен стольного града. Право слово, мы получили больше, чем даже могли себе представить

Молчание. Никакого несогласия, совсем наоборот. Просто нам удалось прикоснуться к чему-то особенному, выпадающему на долю обычного человека крайне редко, а чаще всего и вовсе проходящему мимо большинства людей. Хотя какие мы тут обычные? Правильно. Никакие. Варяги с личными кладбищами. Люди, ломающие историю об колено, управляющие одной из ведущих мировых стран. Ну а мне так и куда больше странностей выпало по воле богов, демонов, неизвестных в принципе сил. С одной из которых, нутром чую, еще доведется встретиться. Хотя бы тогда, когда мой путь здесь, в этом времени, подойдет к концу. Но тогда у меня будет что ей сказать, глядя прямо в глаза и ничуть не стыдясь совершенного.

Сейчас же Киев ждет. Равно как и драккар «Висельник» с еще парочкой, которые будут этаким почетным эскортом. Эйрик сам настоял, чтобы я возвращался именно на нем, как на наиболее представительном из имевшихся. Что ж, да будет так.

Интерлюдия

Конец июля (червена), 988 год. Гнезно.

Вернувшись в снятые на постоялом дворе комнаты, Станислав без сил рухнул на лежанку, пытаясь не просто отдохнуть после тяжелого и опасного разговора, а скорее собрать в кучу разбежавшиеся по разным углам мысли. Так и сказал Вельмире. Что после общения с Бернардом ему так плохо, словно в душу свора собак нагадила. Жрица Лады легко согласилась с этим и тихо-мирно устроилась в углу комнаты, не отвлекая своего спутника. У нее и так было чем заняться она рунической тайнописью строчила грамотку в Киев о выполненном поручении. Частично выполненном, потому как отмечала, что собирается продолжать в расчете на еще более важные и полезные для Руси известия.

Ну а Станислав лежил, смотря в потолок, и думал. Проповеди о том, что перед богом все равны и тут же «не убоясь губить тела, спасем их души». Да и повидал он в Киеве тех, кто сломя голову бежал из Польши, отчаявшись жить так, как жили их отцы и деды, чтя привычных и близких богов. Наслушался рассказов о сжигаемых храмах вместе со жрецами их близкими, об уничтожении старых книг, как будто их и вовсе не было. Много слушать приходилось, только верилось все ж не до конца. Но теперь, оказавшись под личиной верного слуги церкви, Михаила Выгожского, Станислав видел и осознавал рассказанное ему правда без прикрас. Кровь, боль, страх И все это не над иными, а над своими же, над теми, против кого раньше и помыслить было нельзя подобное.

Он искренне не понимал теперь, как можно было нет, не принять новую веру, а с таким ожесточением выжигать до пепла всех, кто не захотел ее принимать, будучи родственной крови. А то и не родственной родной! Наслушался на постоялых дворах, трактирах, просто во время дорожных встреч про то, как одни родичи вырезали других, алчно хватая куски имущества. Предлог то веский старая вера, идолопоклонник, язычник! Ну а коли не совсем так, то можно и ложно донести, только чтобы тот уже не оправдался. Разные были к тому пути, но неизменно действенные.

И над всей этой кровью и грязью стояли чужаки. Ведь Святой Престол в Риме он именно в Риме, сердце совсем чужой страны, где говорят на ином языке люди иной крови. Вот только этот иной язык и иная кровь почему-то стали властелинами душ. Не только в Польше, но и во Франции, Испании, иных местах. То же самое шло из Рима Восточного, Константинополя Просто иное направление ползучего распространения несколько иных жрецов, но той же веры.

Бернард Этот благостный старичок, легко рассуждающий о смертях, убийствах, уничтожении городов, был бы вполне понятен, не прикрывайся словами о «благе душ», «искуплении первородного греха» и прочем, что вполне здоровое сознание теперь напрочь отказывалось понимать и особенно принимать.

— Ну почему все именно так? Неужели никто не видит?..

— Не видит что? — эхом отозвалась Вельмира, до сего мгновения молчавшая.

— Италийцы, германцы, франки Они же становятся епископами в Польше и иных землях. Хотя есть же еще и Адальберт Пражский, его брат Но и они слуги Рима, а не Мешко Пяста или много князя, короля Не понимаю.

— Когда приходят вопросы, задающиеся ими еще не понимают. Когда приходит понимание, ответы уже ничего не дадут. Некому требовать их воплощения, — грустно улыбнулась жрица Лады. Читай книги той или иной веры, там есть ответы на многие вопросы. Потому тот же Хальфдан Мрачный читал и Библию, и Коран, и иные, менее известные. Внимательно читал! Я же тебе приведу лишь одно. Сказано их воплощением бога-творца, что «нет для меня ни эллина, ни иудея», только понять истинную суть мало кто удосужился. Хотя в Риме понимают. И в Константинополе тоже. Только используют каждые в своих целях.