Джеймс Кори - Человек без чести

• Название: Человек без чести
• Автор: Джеймс Кори
• Жанр: Научная Фантастика

Захватывающая история от авторов научно-фантастического цикла «Пространство» — Дэниела Абрахама и Тая Френка, в которой они покажут нам, что честь значит очень многое как в жизни людей, так и не совсем людей.

Внецикловый рассказ из антологии «Древний Марс» Джорджа Мартина и Гарднера Дозуа.

---

Информация о переводчиках

Перевод: newoksa, bazalmont, garik007

Редактура и вычитка: newoksa, lyuda_m, rediens

Booktran, 2014 г.

Если вы хотите отблагодарить переводчиков и поддержать проект, добро пожаловать на www.booktran.ru.

Джеймс Кори «Человек без чести»

Лично Джорджу Луису, по Милости Бога Королю Великобритании, Франции и Ирландии. 30 сентября 172…

Ваше Величество, когда-то я был благородным человеком.

Я не хочу на склоне лет рассказывать про то, как губернатор Смит отозвал моё каперское свидетельство[1], или про то, как я был втянут в аферу и вынужден был выбирать между верностью короне и собственной честью джентльмена. Я сделал выбор и смирился с последствиями. Многие десятилетия я вел свою команду вдоль карибских вод, движимый чувством преданности, отчаяния и жаждой мести, изменившими мою сущность до неузнаваемости — вот только из кокона рождалась не бабочка, а мерзкая гусеница. Дурная слава обо мне пошла задолго до того, как я окончательно превратился в униженного, беспощадного и жестокосердного человека. Я потопил десятки кораблей. Я не гнушался требовать выкуп даже за членов королевской семьи. То, что не принадлежало мне по праву, я брал по необходимости. Не сомневаюсь, Вы слышали мое имя, произносимое с осуждением. Сплетники не врут, потому что я сотни раз превращал эту исконную клевету в истину. Не стану притворяться, что раскаиваюсь в содеянном. В ответ на преданность и старания я когда-то был награжден предательством, и в силу дурной натуры считаю, что однажды подорванное доверие — подорвано навсегда.

Подозреваю также, что неожиданную кончину губернатора Смита причислят к моим заслугам или обвинят меня в его гибели. Я обращаюсь к Вам не в поисках прощения или попытки защититься от необоснованных обвинений. Моя единственная надежда в том, что Вы прочтете эти строки и разберетесь в обстоятельствах смерти губернатора и моей роли в этом деле. Прошу вас об одном — читая моё откровение, понимайте две вещи: видит Бог, губернатор пал не от моей руки, хотя тысячу раз заслуживал такой расплаты. И еще кое-что — когда-то я был честным человеком.

Теперь представьте, как мой корабль, «Доминик Османский», убаюкивают августовские волны. Ураган обрушился на побережье тремя днями ранее. Воздух и море хранили спокойствие, кое случается только перед бурей или после нее. Изнуренные жаром, мы скользили по волнам, отливающим небесной лазурью и отражающим солнечный круг, подобно всевидящему оку Всевышнего или божьего ставленника, сурово взирающего на наши грешные головы оттуда, сверху. Движение меж бесконечных стихий рождало чувство глубокого умиротворения и навсегда врезалось в память. Трюм был набит соленой свининой, пресной водой, лаймами и ромом. В команде — только верные сноровистые люди, заслужившие моё доверие. Мы неделями могли не видеть землю или другие суда, прежде чем я замечал первые признаки беспокойства.

Но в тот день всё получилось иначе.

Куахог первым увидел терпящий бедствие корабль, издав дикий клич сверху, из мачтовой бочки. Акцент у Куахога, скажу я вам, один из самых необычных, какие только встречаются на Карибах. Позывной «На судне!» в его устах звучал, как «назУн дэ». Он рапортовал о задымленности, выкрикивая «якОль, якОль!» Для нас, кто плавал с ним не первый день, смысл этой тарабарщины был ясен, но в отсутствии злого умысла, думаю, никто не был уверен до конца. За Куахогом надежно закрепилась репутация весельчака, и никто из команды, включая меня, не удивился бы, если бы он только сделал вид, что заметил что-либо в море, лишь бы посмеяться сверху, глядя как мы разбегаемся по палубе врассыпную, словно тараканы. Итак, я не спешил командовать об изменении курса, пока не поднялся наверх с подзорной трубой и собственноручно не убедился в существовании этого призрачного корабля.

Абсолютно точно, это был торговый флейт[2], который сел на мель. Некогда гордо реющие паруса свисали с мачт, разорванные пушечными ядрами. От судна тянуло дымом. Орудийные амбразуры были наготове, полдюжины пушечных стволов выглядывали навстречу, но матросов не было видно. Судя по изорванному в клочья флагу, корабль принадлежал Дании. Перила и корма были разбитыми и обгоревшими. Оглядываясь назад, понимаю, в чем заключалась моя ошибка. Ошибка человека, не раз видевшего следы морских артиллерийских побоищ и ни разу не встречавшегося со следами обгорания от ручного оружия. Я посчитал, что судно пострадало от удара молнии, по злому року или умыслу человеческому, и попало в водоворот недавней бури. Легкий трофей, какой поймаешь не часто, лишь по счастливой случайности. Воодушевленный я скомандовал: «Полный вперед!»

Как сейчас могу вспомнить мгновение, когда мы свернули с намеренного курса по направлению к чернеющей точке, диаметром не превосходящей монету в вытянутой руке. Очертания мачт быстро приобретали форму, различимую даже невооруженным глазом. Не успев перевести дух, мы оказались перед громадиной. Вблизи степень понесенных ею повреждений стала очевидней. Сажа по бокам превратила верхние доски обшивки в уголь, плоть корабля была изъедена пробоинами. Я был уверен, что низкая посадка обусловлена не весом перевозимого груза, а тем, что флейт набрал воды. Белый дым, поднимающийся от судна, был следствием сильного перегрева. Пороховой арсенал мог взорваться в любой момент, пока мы были рядом, и этот факт весьма тревожил меня. Флейт нес гордое имя «Варгуда ван Хаарлема». Бьюсь об заклад, что все названия торговых судов в этих водах были у меня на слуху, но о «Варгуде» я не слыхивал. Следовало насторожиться, но я поступил опрометчиво, и, что еще прискорбнее, пошел на поводу собственного любопытства. Я приказал взять судно на абордаж, передав командование первому помощнику мистеру Коплеру, и перешёл на полуразрушенную палубу.

Первое, что бросилось в глаза на месте — человеческие трупы. Большинство было одето в парусину, что обыденно как для экипажей линейных кораблей, так и для матросов торговых и пиратских судов. Однако несколько мертвецов, судя по мундирам, являлись при жизни солдатами колониальной гвардии. И среди этого месива была еще большая чертовщина — какие-то фрагменты, в большей степени напоминающие лапы гигантских крабов, толщиной эдак с крупное человеческое бедро и длинной с меня самого. Я поручил людям двигаться осторожно и быть готовыми уносить ноги на «Доминик», о чем повторяться при случае не пришлось бы. Не стыдно признаться, что обстановочка на «Варгуде» навевала жуть. Прогуливаясь по палубе, я вспоминал байки о «Летучем Голландце» и чумных кораблях, бессрочно дрейфующих по океанским течениям, когда их экипаж уже давно сгинул. У горящего квартердека[3] было жарко как в кузне, но хилое пламя, как ни странно, не набирало мощи. Паруса далеко не холщовые, из необычной огнестойкой материи. За штурвалом — обгорелый труп, руки которого приварились к рулевому механизму. Когда я задумался, что за дьявольское пекло случилось здесь, мистер Дэрроу, третий помощник капитана, окликнул меня.

Мистер Дэрроу был исключительно лаконичным человеком, будучи родом из Новой Англии, и асом морского дела, каких немного. Его тревожный тон всегда пробирал меня до костей. Повторяюсь дословно.

— Капитан Лоутон, вы нужны в трюме.

Понимаю, что фраза сама по себе не значит ничего особенного, но уверяю Ваше Величество, что это прозвучало не лучше приглашения из Преисподней. Я достал пистолеты и нырнул в трюм, подготовленный к тому, что обнаружу там нечто, доселе невиданное.

Я ошибся.

Для тех моряков, кто всю жизнь имел дело с линейными кораблями, трюмы торговых судов казались чем-то невероятным. Вместительные и хорошо защищенные, они надежно хранили груз, превращая путешествия из Старого Света в Новый в весьма прибыльные кампании. В огромном внутреннем помещении, где царила тьма, я увидел полдюжины своих людей и еще пару вещей: поддоны с золотыми слитками, выложенными в форме пирамид Инков, и силуэт окровавленной женщины, держащей в одной руке меч, а в другой — пистолет.

Осмысливая происходящее, я понимаю, что трюм не был достаточно освещен, чтобы рассмотреть подобные детали, но клянусь жизнью, что я видел эту женщину в полумраке так же ясно, как днем. Она была на полголовы выше меня, и это при том, что я далеко не низкорослый человек. Бархатная кожа цвета кофе с молоком, волосы лишь на полтона темнее. На ней были мужские брюки и парчовый жакет, которым мог бы щегольнуть любой придворный муж. Жакет был ушит по фигуре. Глаза цвета охры и свирепый взор, львиная грациозность в чертах лица, подчеркнутая острым волевым подбородком.

Я заметил, что она серьезно изранена, но продолжает стоять насмерть, преграждая путь к сокровищам. Конечно же, как только я шагнул вперед, дуло её пистолета оказалось у моего лба. Сомнений не было, что малейшего движения ее пальца будет достаточно, чтобы отправить меня к праотцам. Мистер Дэрроу склонился над юнгой по имени Картер, лежащем на палубе, поддерживая раненого за плечо.