Джон Уиндем - Золотоглазые

• Название: Золотоглазые
• Автор: Джон Уиндем
• Издательство: ЭЯ
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5—86892—160—7

В настоящий сборник вошли рассказы и повести известного английского писателя-фантаста Джона Уиндема, объединенные темой контакта двух цивилизаций — земной и внеземной, а также проблемой выживания человечества в экстремальных условиях.

Переводчики в издании не указаны. Частично они определены методом сравнения текстов( fantlab.ru) - прим. верстальщика

---

Когда она добралась до поля, вначале его не увидела и подумала, что ошиблась. Заметила она его, только когда прогремел выстрел, и увидела, что ружье было направлено на дорогу. Затем он повернул ружье и выстрелил в себя.

Зеллаби некоторое время молчал.

— С точки зрения полиции, это будет довольно простым делом. Давид, считая, что Дети отвечают за смерть брата, убивает одного из них из мести, а затем, чтобы избежать наказания, кончает жизнь самоубийством. Что еще может придумать обыватель?

— Я мог сомневаться до сего времени, — заметил я, — но теперь нет. Как этот мальчик посмотрел на нас! Я убежден, что на мгновение ему показалось, что выстрелил один из нас, пока он не понял, что мы не могли этого сделать. Возникшее чувство описать нельзя, но оно было пугающим. Ты тоже ощущал нечто подобное? — спросил я Бернарда.

Он кивнул.

— Странное, неприятное, липкое чувство, — согласился он.

— Очень мерзко.

— Это было… — я остановился, внезапно вспомнив. — О господи, я был так потрясен, что забыл сказать полиции о раненом Мальчике. Нужно вызвать скорую помощь на Ферму?

Зеллаби покачал головой.

— У них в штате есть собственный врач.

Зеллаби размышлял в течение нескольких минут, затем, вздохнув, сказал:

— Мне не очень нравится все это, подполковник. Совсем не нравится. Может, я ошибаюсь, но мне кажется, что начинается кровная вражда.

Обед в Киль Мейне был отложен, чтобы мы с Бернардом могли дать показания в полиции, и в то время, как мы закончили, я почувствовал, что голоден. Я был также благодарен Зеллаби за приглашение переночевать у них. Происшедшее заставило Бернарда изменить свои планы относительно возвращения в Лондон. Он решил, что должен быть под «рукой», если не в самом Мидвиче, то не дальше Трейна, оставив мне решать, составить ли ему компанию или поехать поездом. Более того, я чувствовал, что мое критическое отношение к доводам Зеллаби изменилось, столкнувшись с очевидным. И я должен был принести ему извинения.

Я потягивал ликер, немного смущенный. Зеллаби, чувствуя, без сомнения, что мы достаточно потрясены, старался в беседе придерживаться тем, далеких от Мидвича. Но вскоре, по возвращении в гостиницу, насущные проблемы Мидвича снова были с нами, принесенные появлением мистера Либоди. Он был очень озабочен и выглядел немного старше, чем я мог ожидать после восьмилетнего отсутствия.

Анжела Зеллаби послала еще за одной чашкой и налила ему кофе. Его усилия поддерживать отвлеченную беседу были заметны, и когда он, наконец, поставил пустую чашку, то сделал это с таким видом, словно больше не был в силах сдерживаться.

— Что-то надо делать, — объявил он нам.

— Дорогой мой викарий, — мягко напомнил ему Зеллаби. — Мы давно уже говорили об этом.

— Я имею в виду безотлагательное решение. Мы сделали все возможное, чтобы найти Детям место, сохранить «равновесие». Наши взаимоотношения с ними опирались на эмпирически подобранные факты. Теперь мы должны принять законодательный документ, определяющий возможности Детей, их влияние на окружающих, для того, чтобы суд мог выносить решения. Если закон не способен вершить правосудие, люди начинают презирать его и переходят к самостоятельным действиям. Что и подтверждается сегодняшним происшествием. И даже если мы сможем преодолеть возникший сегодня кризис без серьезных осложнений, завтра он вновь напомнит о себе. А использовать закон для того, чтобы принимать незаконные решения, нельзя. Сегодняшнее расследование напоминало фарс. В деревне никто не сомневается, что и расследование дела молодого Паули было таким же фарсом. Необходимо немедленно принять решение, которое даст возможность контролировать поступки Детей в законном порядке, пока дело не обросло новыми неприятностями.

— Вы помните, — сказал Зеллаби, — мы предвидели возможность возникновения новых трудностей. Мы даже послали на имя полковника меморандум. Мы не могли предположить, что события развернутся в кровавые столкновения, но мы высказывали пожелания, чтобы они попадали под наши законы. И что произошло далее? Вы, подполковник, передали наш меморандум в вышестоящие инстанции, и нам сверху выразили благодарность за проявленную заботу и уверения, что соответствующие учреждения вскоре составят инструкции и правила для Детей. Одним словом, дело положили под сукно, надеясь, что все обойдется. А если бы учреждения начали разрабатывать подобные правила, оставалось бы им только посочувствовать, так как я лично не представляю, как можно заставить Детей подчиняться каким-либо правилам, если они того не хотят.

Мистер Либоди постукивал костяшками пальцев, он выглядел совершенно беспомощным.

— И все же мы должны что-то предпринять, — повторил он, — события приняли непредсказуемый характер, теперь в любую минуту можно ожидать взрыва. Почти все мужчины собрались сейчас в «Косе и Камне». Никто не звал их, они сами по себе оказались все вместе. Женщины тем временем ходят от дома к дому, собираются группами и о чем-то шепчутся. Мне кажется, что это тот повод, которого мужчины ждали давно.

— Повод? — спросил я. — Мне не совсем понятно.

— Кукушки, — объяснил Зеллаби. — Не думаете ли вы, что мужчины действительно любят своих Детей? Преданное выражение лиц — успокоительная маска для жен. Подумайте о гневе, который лежит у них глубоко в подсознании и который они прячут, — это делает им честь, впрочем, этот гнев немного смягчился под воздействием нескольких примеров, вроде тех, с Хариманом, которые заставил и их бояться. Женщины, их большинство, этого не чувствуют. Они все хорошо знают, что Дети — это не их Дети, но они испытали все трудности вынашивания и родов, и даже если обижены, их связь с Детьми тяжело разорвать. А другие, как мисс Огл, мисс Ламб, все равно обожали бы их, даже если бы они имели рога, хвосты и копыта. Самое большое, на что можно надеяться у мужчин — на их терпение.

— Все это очень трудно, — добавил мистер Либоди. — Разорвались нормальные семейные отношения. Все время тлеет огонек раздоров.

— И вы думаете, что дело Паули явится роковым? — спросил Бернард.

— Возможно. Ну не это, так другое, — потерянно сказал мистер Либоди. — Если что-то можно было бы сделать, пока не поздно…

— Ничего нельзя, мой дорогой, — решительно сказал Зеллаби. — Я говорил вам это заранее, и вам пришло время начать мне верить. Вы сделали очень много, чтобы все уладить и сгладить, но ничего основательного ни вы, ни кто-то из нас сделать не может, потому что инициатива исходит от Детей. Полагаю, я знаю их, как никто другой. Я изучал их с тех пор как они были малышами, но я не знаю их, и только в самых общих чертах мы можем понять, чего они хотят и как они мыслят. Кстати, что случилось с тем Мальчиком, в которого стреляли?

— Они отослали скорую. Доктор Андерби смотрит за ним. Нужно удалить множество осколков, но он думает, что все будет в порядке, — сказал викарий.

— Надеюсь, он поправится. Если же нет, здесь начнется вражда, — сказал Зеллаби.

— Мне кажется, что она уже есть, — грустно сказал Либоди.

— Нет еще, — возразил Зеллаби. — Пока агрессором была деревня, а для вражды необходимо две партии.

— Но вы не собираетесь отрицать, что Дети убили двоих Паули?

— Нет, но это не агрессивность. У меня есть некоторый опыт в отношении Детей. В первом случае их действия были естественной реакцией на насилие, во втором была оборона — не забудьте, что был еще один патрон, заряженный и готовый выстрелить в следующего, но в зародыше это было нечаянное убийство. В обоих случаях их, а не они спровоцировали. Фактически единственная преднамеренная попытка убийства была совершена Давидом Паули.

— Если кто-то зацепит вас машиной, а вы убьете его за это, разве это не будет убийством? Давид ждал, что суд совершит правосудие, а суд обманул его, поэтому он взял все в свои руки. Это было преднамеренное убийство или преднамеренное правосудие?

— Только не правосудие, — твердо сказал Зеллаби. — Это вражда. Он попытался убить одного из Детей, в то время как они совершали свой акт коллективно. Но что действительно стало ясно, то это то, что законы, свойственные одному виду, для блага другого вида просто становятся недействительными.

Викарий возразил:

— Не знаю, Зеллаби… не знаю. Я просто запутался. Я даже не знаю наверняка, могут ли Детей приговорить за убийство.

Зеллаби поднял брови.

— Бог сказал, — начал Либоди, — «Создадим человека по своему образу и подобию». Хорошо. Но что такое Дети? Образ — это не внешний вид, это внутренний мир — дух, душа. Но вы говорили мне, и я поверил, что у Детей нет индивидуального духа, а один дух мужчины и один дух женщины, каждый гораздо могущественней отдельных наших. Что же тогда Дети представляют из себя? Они выглядят как люди, но другой природы. А если у них другая природа, то может ли убийство нами одного из них считаться убийством? Оказывается — нет. И если они не подходят под запрет «не убий», то каким должно быть наше отношение к ним? В настоящее время мы оделяем их всеми привилегиями Хомо сапиенс. А вправе ли мы так поступить? Если они другого вида, не является ли нашей прямой обязанностью бороться с ними, чтобы защитить свой род? Ведь если бы мы обнаружили опасных диких зверей в нашем окружении, наши обязанности были бы вполне понятны. Но я не знаю. Я в затруднении.