Самим Али - Проданная замуж

• Название: Проданная замуж
• Автор: Самим Али
• Издательство: Книжный Клуб «Клуб Семейного Досуга»; ООО «Книжный клуб “Клуб семейного досуга”»,
• Жанр: Проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-9910-1001-6

Девочка из пакистанской семьи, эмигрировавшей в Англию, в младенческом возрасте попала в детский дом, где была окружена любовью и заботой. Вернувшись в семью, она встретила со стороны близких холодность, побои, издевательства. И вся ее дальнейшая жизнь — это поиск любви, которую она вновь обрела, только став взрослой. Эта книга — исповедь, попытка понять себя и других людей, даже самых жестоких и подлых, попытка понять и простить.

---

— Чего бы ты хотела поесть? — спросила Кара.

От удивления я даже открыла глаза. Мне никогда еще не задавали такого вопроса: я всегда просто ела то, что давали. Перед глазами сразу же возникла тарелка с картошкой фри, увенчанная томатным соусом. Я уже сто лет не ела картошки фри.

— Я бы с удовольствием поела картошки фри.

— Картошка фри? Что это?

Я объяснила, как ее жарить, и Кара сказала:

— Хорошо, попробую приготовить.

Спустя недолгое время в воздухе распространился восхитительный запах жарящейся картошки, и у меня потекли слюнки. Я не могла дождаться, когда положу в рот первый кусочек.

— Надеюсь, ты имела в виду это, — сказала Кара, вручая мне тарелку с чем-то, что выглядело как картошка фри и пахло как картошка фри.

Вкус оказался не совсем таким, как я ожидала, но я объяснила это отсутствием томатного соуса. Картошка была очень вкусной, и я попросила добавки, однако Кара ответила, что пока это все, потому что доктор велел не давать мне слишком много еды в первый день. Тетя дала мне стакан воды и велела отдыхать. Я проспала большую часть дня, а вечером меня разбудил Афзал.

— Становится холодно, — сказал он. — Давай перебираться в дом.

Голова кружилась не так сильно, как раньше. Я замерзла, но дошла до дома без посторонней помощи.

Тем вечером Афзал уехал домой, но сказал, что на следующий день вернется. И вернулся.

* * *

— Сегодня я заберу тебя домой.

Теперь меня это не пугало. Мать сказала, что через несколько недель мы улетим в Шотландию. Я знала, что эта мысль поможет мне выдержать все что угодно.

Вечером я уехала с Афзалом. Когда мы подъехали к дому, тот выглядел иначе: был чище и ярче. Едва успев переступить порог, я уловила запах картошки фри, и, как только я села, девочка лет десяти поднесла мне тарелку. Комната выглядела не такой мрачной и серой, как раньше; на полу лежал красный ковер, и пахло ладаном.

На стульях и на кровати сидели люди и смотрели на меня. Некоторых я узнала, например Хатифа и Фозию. Здесь были в основном женщины. Все кивали мне, когда я переводила на них взгляд, но это было странно, потому что я не знала, кто они.

Вошел Акбар, дал мне стакан воды и сказал:

— Если тебе что-нибудь понадобится, скажи Афзалу.

Тарелка картошки фри, приготовленной кем-то другим? Кто-то убрал в доме вместо меня? Мне предлагают попить и спрашивают, чего я хочу? Так можно и потерпеть несколько недель. Я скоро вернусь в Шотландию. Лишь присутствие Афзала и то, что он делал со мной в спальне, угнетало меня.

В течение нескольких следующих дней у меня сложился определенный жизненный уклад. Утром я просыпалась, принимала душ и ждала, пока живущая по соседству Фозия принесет завтрак. Афзал каждый день говорил, что любит меня, и каждую ночь причинял боль.

Я теперь ненавидела ночи. На закате я молила солнце немножко дольше задержаться над горизонтом, а сверчков — не затягивать свою песню, возвещая о наступлении ночи. Потому что ночью я оставалась наедине с Афзалом. Он прикасался ко мне там, где мне не нравилось, а потом залезал на меня и делал больно. Я думала, что он наказывает меня за какой-то проступок; впрочем, я привыкла к наказаниям ни за что. Справившись, Афзал скатывался с меня и засыпал, а я отворачивалась от него и плакала.

Мысль о возвращении в Шотландию помогала мне не падать духом и мириться с новой обстановкой. Через четыре дня после моего возвращения в дом Афзала мать приехала меня навестить. У нее были новости из дому: Ханиф родила девочку. Также мать рассказала Манцу о моем замужестве. Она побыла в доме десять минут, а потом велела мне собираться, потому что намеревалась забрать меня домой. Примерно через неделю мы должны были улететь в Глазго.

По дороге домой мне с трудом удавалось сидеть спокойно. На этой неделе мать собиралась заказать обратные билеты, и мы говорили о том, чтобы никому не сообщать, что мы уезжаем. Мать также сказала, какие вещи мне паковать.

Вернувшись в дом матери, я пошла в туалет и обнаружила, что у меня начались месячные. Я попросила у матери прокладку.

К моему удивлению, мать разразилась проклятьями, а потом сказала:

— Ты еще не на сносях! Ты не вернешься в Глазго, пока не будешь на сносях, даже если для этого придется оставить тебя здесь на какое-то время!

У меня слезы навернулись на глаза.

— Ч-ч… что это значит?

Мать вылетела из комнаты, оставив меня до смерти напуганной. Я не могла здесь больше находиться — мне нужно было вернуться домой. Вся в слезах, я убежала из дома и залезла на свое любимое дерево.

— Я молилась Тебе, — обратилась я к Богу. — Я просила Тебя о помощи. Я не знаю, как быть, и прошу помочь мне. Умоляю, помоги мне!

Я плакала и плакала, глядя в небо.

Нена пришла за мной и теперь стояла под деревом.

— Что случилось? — прокричала она. — Почему ты плачешь? Сэм, пожалуйста, поговори со мной.

— Уходи! Оставь меня в покое!

— Я лезу наверх. — Она вскарабкалась на дерево и села рядом со мной на ветку. — Ну? Почему ты плачешь?

— Потому что я не на сносях, а это значит, что я не лечу в Шотландию.

— По-моему, ты говорила, что тебе здесь нравится.

— Нравилось, пока я не вышла замуж. Но теперь я просто хочу домой. Ни за что на свете не хочу здесь оставаться.

— О Сэм, уверена, ты скоро будешь на сносях. Давай спустимся и вернемся в дом. Какой толк сидеть здесь и плакать? Этим горю не поможешь.

Мы слезли с дерева и медленно пошли к дому, ни слова не говоря друг другу.

Я неделю пожила с матерью, а потом вернулась к Афзалу. Я снова думала о самоубийстве. Но пока оставался шанс вернуться в Шотландию, я решила сосредоточить свои мысли на этом, пусть даже мне пришлось бы несколько месяцев ходить как зомби. Я делала, что было велено, садилась, куда указывали, и ходила, куда посылали.

Если не считать ночей, когда Афзал мучил меня, он обращался со мной гораздо лучше, чем когда-либо мать. Он не позволял мне заниматься работой по дому, заботился о том, чтобы мне всегда хватало еды, и каждый день спрашивал, не нужно ли мне чего-нибудь. Дарил множество прекрасных нарядов всех цветов радуги. Однако я по-прежнему чувствовала себя пленницей в его доме.

Мне нельзя было выходить за пределы селения, поэтому я большую часть времени проводила по соседству, в доме Фозии. Афзал, Хатиф, Акбар и муж Фозии уходили на работу вместе, а потом Фозия готовила нам и детям завтрак.

Ее жилище походило на дом, в котором я жила с Афзалом: в торце здания имелись маленькая кухня и ванная, а лестница вела наверх, к двум комнатам, которыми, как и кухней, почти не пользовались.

— Почему ты не пользуешься кухней? — спросила я однажды.

Мне было интересно, почему Фозия готовит во дворе, на открытом огне, когда в ее распоряжении есть кухня.

— Летом очень жарко готовить в доме, — ответила она. — Я пользуюсь кухней только зимой или когда идет дождь.

Голос Фозии прозвучал ласково и терпеливо, поэтому я решила задать еще несколько волновавших меня вопросов.

— А когда пойдет дождь? — Я пробыла здесь уже несколько месяцев, однако дождя не было ни разу.

— Думаю, его не будет еще несколько недель.

— Несколько недель?! — изумленно воскликнула я. — Как ты это определяешь?

— Из года в год все повторяется. Дождь не пойдет, пока погода не начнет меняться.

Я целыми днями болтала с Фозией, наблюдая, как она справляется со своими рутинными обязанностями. После завтрака дети шли в гости к кому-нибудь из двоюродных братьев и сестер и возвращались только к ужину.

Фозия подрабатывала пошивом одежды для местных жителей, и каждый день к нам заходил хотя бы один клиент. Мы некоторое время беседовали с гостем за чашечкой чая, а, уходя, он всегда оставлял Фозии большой кусок материи. Потом я наблюдала, как она в течение нескольких часов превращала ткань в шальвар-камиз. После этого наступало время готовить ужин, потому что вскоре все должны были возвратиться с работы. Через день в дом приходила девочка, которая убирала в кухне и ванной и подметала в остальных комнатах и во дворе. Выглядела она как оборванка, и она все время, пока подметала, поглядывала на меня, сохраняя при этом абсолютно непроницаемое выражение лица.

— Ты здесь для того, чтобы подметать, а не глазеть, — сделала ей однажды замечание Фозия, перехватив взгляд девочки.

Та быстро отвернулась и с еще большим рвением принялась махать веником. Мне стало жаль ее. В конце концов, я знала, каково это — работать и не слышать ни слова одобрения. Поэтому я пошла в ванную, а когда вышла, сказала:

— Ты отлично вымыла ванную. Она вся сияет, — и дружелюбно улыбнулась девочке.

Та перестала подметать и подняла на меня взгляд.

— А?

— Ванная, ты отлично потрудилась.

Лицо девочки расцвело в улыбке, и она поклонилась мне. Я поняла, что ее еще никто не хвалил. С тех пор она улыбалась, подметая пол, а я хвалила ее при каждом удобном случае.