Иосиф Тимченко - История штурмана дальнего плавания

• Название: История штурмана дальнего плавания
• Автор: Иосиф Тимченко
• Издательство: Цифровая типография
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2011

Иосиф Георгиевич Тимченко в 1961 г. закончил Ростовское-на-Дону мореходное училище им. Г.Я. Седова и ходил по морям-океанам на судах Азовского морского пароходства. В этой книге — история его жизни.

---

Столик и два стула нам предоставили добродушные хозяйки, а кровать, матрас, постельное белье и подушки были выданы мне мореходкой как предписанное каждому курсанту обязательное обеспечение. Благодаря плотнику из мореходки, были изготовлены деревянные заготовки, с помощью которых самостоятельно потом смастерил импровизированный «шифоньер» обитый старым покрывалом. По рапорту (через помхоза г. Сарана) был выписан и доставлен по нашему адресу запас угля на зиму — съёмная комната обогревалась достаточно легко, глинобитные стены надолго сохраняли тепло.

Так в один из холодных осенних дней в эту обитель перебралась, со своим единственным чемоданом моя жена Люся, оформив полный расчёт и открепительное удостоверение из санстанции (согласно предписанному ранее направлению для отработки после учёбы) посёлка Каменоломни города Шахты. Начался очередной этап в нашей совместной жизни в городе Ростов-на-Дону.

С большим трудом, после бесконечного хождения по медицинским учреждениями, удалось найти, наконец, работу для Люси в должности медицинской сестры в детском садике завода Ростсельмаш. Утром достаточно рано она обычно выезжала на свою новую работу, а несколько позже — трамваем я добирался на лекции в мореходку. Жизнь наладилась, вошла в повседневное трудовое русло.

Еженедельно в «банный» день я присоединялся к своей роте для посещения бани, сдавал в стирку принесённое из дома постельное бельё и получал свежий комплект на очередную неделю — что было положено всем, то же самое выдавалось и мне как курсанту. Этим существенно облегчался наш семейный с Люсей быт.

Наши субботние и воскресные дни уже не разрывались регулярными поездками в город Шахты. Это время мы теперь проводили только вместе — побывали в нескольких музеях, в театре, в планетарии.

«Это время мы теперь проводили только вместе…»

Посещали также училищные вечера с концертами и с танцами в нашем большом актовом зале. Переобуваясь, иногда оставляли обувь и кое-какие другие вещи в учебном столе своей аудитории, так поступали и многие другие наши курсанты. Однажды ко мне обратились бывшие две одноклассницы из нашего посёлка (Щетинина 3. и Кулинич Т.), они учились, оказывается, в Ростове в библиотечном техникуме — помог им с входными билетами на училищный вечер. Узнав о моём союзе с Люсей, похоже обе искренне одобрили мой выбор. Совместное питание с Люсей в основном было «овощным» — из продуктов овощного магазина. Иногда по просьбе хозяек для них приносили также традиционный их ассортимент — в баночках зелёный горошек. Воскресный обед у нас всегда завершался «жареным картофанчиком». Люся готовила превосходно, теперь уже обходились без каких-либо железнодорожных кафе, основное питание в процессе недели у нас было всё-таки по своим местам пребывания: у Люси — в детском садике, у меня — в мореходке. Свой семейный бюджет верстали помесячно из расчёта, если в итоге у нас остаётся хотя бы 10 копеек в плюсе, значит, мы на новом месте выживем. По-другому быть не должно.

В период отпуска, когда все курсанты разъезжались по домам на зимних каникулах, я обычно уходил к железнодорожному вокзалу для разгрузки вагонов в составе сборных бригад, образуемых из безработных людей, ожидающих возможного заработка.

Однажды после выгрузки свежей капусты из Дагестана для ростовского рынка, вернулся домой с двумя большими головками капусты и некоторой суммой денег (25 рублей). Это была неплохая поддержка нашему семейному бюджету. Правда, потом Люся несколько дней отпаривала в горячей воде мои подорванные ногти на руках, как результат ускоренной выгрузки — бросание головок капусты из рук в руки, словно это были мячи, по-баскетбольному.

Отдельные курсантские задания, предписываемые для выполнения на уроках самоподготовки, можно было готовить дома — тем, кто имел разрешение на проживание в городе, а не в экипаже. Так однажды вместе с Люсей мы выполняли штурманскую прокладку — из заданных координат на учебной карте Каспийского моря на переход к рейду Баку. Под конец прокладки вдруг обнаружили, что мы успешно «проехали» через остров, не заметив при этом своей грубейшей ошибки. Пришлось возвращаться и вновь повторять всю прокладку. Благо, что это задание было учебным. Нечто подобное стало появляться и по другим дисциплинам. Успехи в учёбе стали несколько хромать. Это был единственный негативный фактор совместного проживания по сравнению с прежними успехами.

Таковы были результаты моего собственного наблюдения, которые на общем фоне успеваемости однокурсников вообще не были заметны. Следовало мне самостоятельно по учебным делам несколько подтянуться.

В начале третьего курса Люся вдруг мне сообщила, что у нас будет ребёнок. Это было как-то неожиданно, но приятно. Ведь семья без детей — однобокая затея! В этой связи посоветовались с родителями, решили, что ей лучше будет возвратиться домой в посёлок Верхнебаканский — для работы в поселковой поликлинике и для последующих родов дома, под надзором наших матерей. Позже так и поступили. В результате в октябре 1959 года наша курсантская семья обзавелась первенцем — дочерью, которую назвали Людмилой, в честь моей же избранницы — жены Люси, именуемой по документам: Лидия[35].

Начались весьма частые мои поездки в Новороссийск, к семье. Использовались для этого воскресные увольнительные и московские поезда:

От Тоннельной до меня
Шпала к шпале строго,
Полотном стальным звеня,
Пролегла дорога…

Обычно добирался домой в субботу к утру, а во второй половине дня в воскресенье уже возвращался назад, чтобы к началу занятий в понедельник быть в своей аудитории. Несмотря на эти поездки времени для освоения учебного материала выпадало больше и успехи в успеваемости возросли, по сравнению с периодом нашего проживания на съёмной квартире. На старших курсах, когда изучались специальные предметы по штурманскому делу, учиться стало значительно легче. Вскоре от «Михайловича» узнал, что на набережной Дона функционирует ростовский филиал ОИИМФ'а[36]. Поинтересовавшись условиями приёма, выяснил, что вполне можно поступить и мне на заочное отделение. В связи с небольшим моим давлением выше нормы (вновь «юношеская гипертония», с чего бы ей быть?) врач терапевт взяла под контроль мои посещения назначенной лечебной гимнастики и регулярные замеры артериального давления. Для реализации запасного варианта по учёбе решил параллельно с учёбой в мореходке поступить в ОИИМФ, на кораблестроительный факультет. Через начальника судоводительского отделения г. Гончаренко Д.Н. получил официальное разрешение командования училища на такое дополнительное заочное обучение при одном условии: «Учёба в мореходке должна оставаться только отличной!»

Для успешного зачисления в ОИИМФ необходимо было к заявлению приложить школьный аттестат об окончании 10-го класса, поэтому в учебную часть мореходки сдал свидетельство об окончании 7 классов, а в ОИИМФ — приложил школьный аттестат в оригинале. Вступительные экзамены сдал, конечно, успешно. При этом в период экзамена по физике, например, случился небезынтересный факт. Преподаватель задал мне дополнительный вопрос: «Напишите формулу закона Ома!» Я с удовольствием написал: I=U/R (для постоянного тока), т. е. напряжение делённое на сопротивление есть сила тока. А рядом с этой формулой далее написал закон Ома для переменного тока, где в выражении общего сопротивления уже участвует под корнем квадратным сумма, возведенных в квадрат активного и реактивного сопротивлений.

Преподаватель одобрительно кивнул головой и спросил: «А откуда Вам известны эти формулы, ведь закон Ома для переменного тока в школьной программе не освещается?» Пришлось пояснить, что учусь в мореходке, а закон Ома для переменного тока мы проходили по предмету «Электротехника».

После указанного я полагал, что экзаменатор закончит свои дополнительные вопросы, убедившись в знаниях экзаменуемого, но увы — случилось совсем не так: он продолжил выяснять дальше мою осведомлённость по физике и только после того, как при изображении лучей, проходящих через телескоп и микроскоп, я допустил ошибку в одном из них преподаватель удовлетворенно закончил свой продолжительный опрос, поставив оценку «4».

Далее через некоторое время получил студенческую «зачётку», началась у меня дополнительная заочная учёба теперь и в институте. Однажды, в экипаже в свободное время перед отбоем я углубился в параграфы по «Начертательной геометрии». Со стороны спины подошёл ко мне дежурный офицер по училищу — «КАП ТРИ», читавший нам гидрографию и геодезию. Всматриваясь в мой учебник, он спросил: «А что это Вы изучаете?» Удивившись предмету «Начертательная геометрия», продолжил: «А зачем Вам это?» Пришлось сказать ему об учёбе в ОИИМФ-е. «КАП ТРИ» резюмировал свои мысли вслух: — «Странное дело: питаетесь здесь, одеваетесь здесь, а учитесь там?» Узнав, что такая учёба согласована с руководством училища, он, наконец, успокоился. Конечно же, позже он проверил справедливость предоставленной ему информации, при общении с курсантами у наших офицеров было своё правило: «Доверяй, но проверяй»[37].