Василий Ажаев - Далеко от Москвы

• Название: Далеко от Москвы
• Автор: Василий Ажаев
• Издательство: Вече
• Жанр: О войне
• Год: 2014

Роман известного писателя Василия Николаевича Ажаева рассказывает о беспримерном трудовом подвиге советских людей, построивших в годы Великой Отечественной войны нефтепровод с Сахалина на материк по дну Татарского пролива и в глухой тайге. Проектирование трассы, новые инженерные решения в противовес старым, соблюдение экономических интересов страны — это те вопросы, которые на мирном поприще отстаивают отозванные с фронта специалисты. Одноименный фильм был снят в 1950 году режиссером Александром Столпером, в главных ролях: Николай Охлопков, Лев Свердлин, Павел Кадочников.

---

Десятки рабочих, под командой Гончарука, усердно очищали трубопровод снаружи от окалины и ржавчины. Труд этот был надсадный, мучительный. От дикого лязга и скрежета болело в ушах. Едкая ржавая пыль носилась в воздухе. Зато под сновавшими взад и вперед металлическими скребками и щетками, изогнутыми серпом, черная труба на глазах меняла вид — она светлела, становилась коричневой и, наконец, сделалась красноватой. Пыль при чистке уже не выделялась. Гончарук был очень требователен, на него даже ворчали:

— Игрушку хочешь сделать из трубы...

— А ведь все равно пачкать ее будут.

И в самом деле, пользуясь наступившим потеплением, изолировщики обильно покрывали очищенный трубопровод горячей черной массой, похожей на деготь. Эту массу — расплавленный битум с некоторыми примесями — готовили здесь же, на льду, в больших котлах. Поверх слоя битума изолировщики плотно бинтовали трубу джутовым полотном и еще раз покрывали битумом. Только сваренные стыки были оставлены без изоляции — секцию, прежде чем опускать на дно, полагалось испытать на плотность.

К трубопроводу приварили неширокую трубку для подачи воздуха от компрессора. С обоих концов секцию заглушили толстыми, как телеграфный столб, деревянными заглушками. Пустили в ход компрессор — и он стал по трубке нагнетать воздух внутрь трубопровода. Беридзе и Алексей, стоя возле компрессора, следили по манометру за давлением. Если бы давление спадало, это означало бы, что один или несколько сварочных швов пропускали воздух.

Умара и Кедрин стояли тут же. Умара настороженно следил за инженерами, готовый в любую секунду вмешаться. Кедрин делал незаинтересованное лицо, однако тоже волновался и не отходил ни на минуту. Но опасения сварщиков были напрасны: испытание сошло благополучно. Ковшов распорядился выпустить воздух из трубопровода, произвести изоляцию стыков и подготовить секцию к погружению в пролив.

— Эх, нет Батманова и Залкинда, посмотрели бы они, как будем хоронить «дуру»! Не дождались, — пожалел Карпов.

Алексей досадливо махнул рукой — сейчас он мог думать только о трубопроводе, который предстояло спустить в воду.

Подручные Карпова подцепили «дуру» тросами — в середине — к четырем тракторам, стоящим в ряд по другую сторону проруби, и по краям — к двум лебедкам, установленным одна на берегу, другая на льду, в полукилометре от первой.

Все в этой ответственной операции было продумано и срепетировано заранее, а теперь погружение плети шло быстро, по дирижерским взмахам Алексея, по его секундомеру.

Ковшов махнул рукавицей, тракторы заревели и строем двинулись в сторону от проруби. Тросы со звоном натянулись и покатили за собой жирно блестевшую черную трубу по заранее уложенным на льду подкладкам. Трещали лебедки, наматывая боковые тросы.

Трубопровод с глухим гудением приближался к проруби, и Алексей, не замечая того сам, сгибался и приседал, будто его самого тащила за собой огромная тяжесть металлической плети.

Резко выпрямившись, инженер опять махнул рукавицей. Трактористы в один миг отцепили тросы, и, обламывая кромку толстого льда, трубопровод скрылся под водой, взметнув над прорубью мутно-зеленый вал. И сразу же плеть всплыла на поверхность.

— Ловко! — облегченно воскликнул Силин. — Я боялся — она порвет все и затонет. Уж очень здорова! Даже чудно, что она стальная, тяжеленная — и не тонет.

— Она полая, потому и не тонет. И лебедки ее держат на тросах, — объяснял Карпов собравшимся вокруг него строителям. Бывший рыбак был возбужден и чувствовал себя именинником. — Вот теперь надо ее утопить. Как интересно все это, паря!

— Разговоры отставить! По местам! — крикнул Алексей, беспокойно оглянувшись и лишь теперь замечая густую толпу на льду.

По команде Ковшова концы трубопровода приподняли лебедками над водой. Выдернули деревянные заглушки. На конец, обращенный к берегу, надели металлическую сетку.

— Погружай! — крикнул Алексей.

Береговая лебедка затрещала, постепенно отпуская трос. Стальная плеть начала одним концом быстро погружаться в воду, из вздернутого над водой другого конца с шумом выходил воздух. Вскоре затонула вся секция. Только горловина торчала из пролива. На больших санях сюда уже тащили деревянный домик — короб; решили этим коробом накрыть выход трубопровода, чтобы в нем не образовалась на открытом воздухе ледяная пробка.

— Она, паря, лежит на дне этакой дугой, — отвечал Карпов на вопросы рабочих, снова сгрудившихся вокруг.— Сейчас работа водолазам.

С берега Смелов и еще два водолаза готовились сойти под лед, на дно пролива. В руках у них были электрические фонари и металлические стволы — гидромониторы, от которых тянулись толстые шланги к насосу на берегу. Скрывшись под водой, водолазы шаг за шагом стали проверять, плотно ли прилегла труба ко дну. Обнаружив неровность, они размывали ее мощной струей из гидромонитора.

В первый день Смелов перестарался, и водолазов вытащили на лед в полубесчувственном состоянии. Сам он после этого сутки отлеживался. К нему часто прибегала Таня Васильченко.

Повторялся один и тот же разговор.

— Не просись, не согласен, — говорил водолаз.

— Будь ты человеком, Смелов! Ведь дело требует этого, — убеждала Таня. — Я должна сама руководить укладкой кабеля в проливе.

— Не видел женщин-водолазов. И не хочу видеть.

— Да я сильнее тебя, мужчина гордый! Хочешь докажу?

— Сейчас не доказывай. Дай сначала выздороветь.

— Ну, договорились? — снова начинала свои уговоры Таня.

— Нет, — отрубал Смелов и отворачивался. — Не мешай мне лежать.

Таня, рассердившись, уходила.

Несколько дней спустя траншея на дне протянулась еще на километр, на льду пролива прибавилась четвертая секция, изолировщики чистили и обмазывали битумом третью, а вторую секцию стянули тракторами в пролив. Закупоренная с обеих сторон, она плавала на воде с приподнятыми на тросах краями.

Умара Магомет получил приказание сварить концы двух секций — опущенной и плавающей. Лишь после этого вторую плеть можно было опускать на дно.

Из обеих секций выдернули заглушки, зачистили до блеска края, на одну из труб надели «лепестковую» муфту — большое кольцо с узорными закраинами, сдвинули ее пока в сторону.

Умара варил газовой горелкой, стоя на деревянной площадке, спущенной на воду. На неспокойной поверхности пролива площадка колыхалась, брызги летели на одежду и лицо Умары.

— Черт бери совсем! — злился сварщик.

— Отдохни, Умара,— посоветовал Алексей.— Или просто останови сварку, мы подумаем, как укрепить площадку.

Сварщик не отозвался. Он лег на плот, под стыком приподнятых плетей, и направил пламя «в потолок».

Больше двух часов работал Умара на плаву, а до конца еще было далеко. Сварщик весь обледенел и даже перестал шуметь, ругаться.

— Выходи на лед, Магомет! — потребовал Ковшов.

Умара свирепо поглядел на инженера и заорал:

— Не понимаешь ничего, а кричишь! Нельзя бросать, нельзя!

На сваренный стык надели муфту. Умара наставил горелку на узорную закраину. Вода в проливе то вздымалась, то падала, — трубопровод при этом двигался, как живой.

— Словно дышит, — прошептал Карпов. — Вдохнет, выдохнет.

При одном резком «выдохе» вода колыхнулась; поддаваясь ей, стальная махина дрогнула и чуть нажала на площадку. Деревянный плот перевернулся, синее пламя прочертило воздух. Умара, запрокинувшись, ухнул в прорубь. Все это произошло мгновенно. Не растерялся только Карпов. Лежа на льду, он держал сварщика за куртку. Мокрого и быстро обмерзавшего Умару подхватили под руки и потащили к берегу отогреваться.

Площадку закрепили. На нее встал Кедрин. Не торопясь, осторожно, он закончил сварку. Муфту зачистили, покрыли изолирующим слоем.

— Берегись! — крикнул Алексей.

Все отбежали в сторону.

— Погружай!

Приподнятый сваренный стык двух секций трубопровода, взбурлив поверхность, погрузился в пучину. Скоро затонула и вся вторая секция, остался торчать лишь конец ее.

— Догнали график, Алеша, — сказал Беридзе и только сейчас заметил что у него обледенела борода.

— Теперь надо обогнать, — ответил Ковшов. Он огляделся, прикидывая, нельзя ли сделать сегодня еще что-нибудь.

— Не выйдет, — засмеялся Беридзе, поняв этот жадный взгляд.

И верно, уже опустились тени, торопливо наступала зимняя ночь, а с темнотой на льду прекращалась вся работа.

— Здесь никогда не чувствуешь себя хозяином, — пожаловался Алексей. — Вдруг ночью лед оторвется от берега или произойдет еще какая-нибудь неожиданность? Во сне я часто вижу всякие кошмары.

— Сейчас пролив спокоен, — возразил Беридзе. — Но торопиться, конечно, надо.

С берега донесся гудок. Он то затихал, то усиливался до рева. Вспыхнули огни, осветив площадку и ледовую дорожку.