Владимир Крышталев - Возвращение чудес

• Название: Возвращение чудес
• Автор: Владимир Крышталев
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002

Вторая книга дилогии «Игры богов». (с) 2002 Владимир Крышталёв. Все права защищены.

---

В этот момент я отчетливо уловил мысль Виктора: попробовать стоит, всё равно терять уже нечего.

— Хорошо, — сказал король. — Вас проводят.

Он вызвал еще одного слугу и отдал нужные распоряжения. Засим я оставил Жерара наедине с правителем. Пусть решают свои вопросы, а у нас есть другие дела.

Проделав еще одно путешествие по лабиринту полутемных коридоров, мы поднялись на второй этаж. Здесь планировка была попроще. Некоторые залы не отгораживались стенами, и получались большие светлые холлы. Везде мягкие ковры, больше драгоценных штучек. Изящные статуи.

— Здесь, — сообщил слуга, когда мы подошли к одной из дверей. — Прошу подождать.

Он скрылся за дверью. До меня донеслись обрывки слов. Что-то там про короля и нового доктора. Затем слуга вернулся и пригласил:

— Прошу.

Я шагнул внутрь.

Достаточно просторная комната была затемнена. Массивные шторы пропускали совсем мало света. В воздухе чувствовался неприятный запах трав и болезни. Спальню принцессы явно не любили проветривать.

Посреди комнаты стояла широкая кровать. И на этой кровати лежала, укрытая многочисленными одеялами, девочка.

Потом я заметил еще няньку, приосанившуюся на стуле рядом с кроватью и бросающую на меня враждебные взгляды. Старушка, видимо, уже насмотрелась на всяких докторов и желала лишь, чтобы и ее, и принцессу, оставили в покое. Но нянька меня не интересовала.

Состояние принцессы действительно было ужасным. Если бы я заранее не знал ее пол, то вполне мог ошибиться. Редкие волосы почти не скрывали кожу головы. Из-за впалых щек скулы неимоверно выдавались, делая лицо похожим на череп. Непропорционально большие — на общем фоне — глаза смотрели с безразличием.

Когда я вошел в поле зрения этих глаз, лицо девочки изменилось. Возникло странное для меня выражение. Юная принцесса словно узнала меня — но только на миг. Губы начали двигаться, изображая улыбку, и тут же прекратили движение. К девочке вернулась неподвижная маска прежнего безразличия.

— Добрый день! — произнес я. Нужно же было что-то сказать для начала, а приветствие «здравствуй» могло настроить принцессу на пессимистический лад, напомнив о состоянии ее здоровья.

— Добрый, — еле слышно ответила она.

Хм. Не ожидал от нее учтивости. Когда человек смертельно болен, ему становится всё равно, что там подумают окружающие. Ее готовность общаться была для меня хорошим знаком.

Тогда попробуем дальше.

— Ты не будешь возражать, если я открою окно? — я обращался только к ней.

Но тут же вмешалась нянька.

— Открывать окна запретили доктора, — проскрипела она категорично.

— Это какие доктора? — вежливо поинтересовался я у старушки. — Те самые, которые довели ребенка до такого состояния?

Разговаривал я неторопливо. Нянька совсем уж приготовилась отвечать на первый вопрос, однако второй, очевидно, лишил ее слов. Старушка лишь нахохлилась и зафыркала, как чем-то подавившаяся ворона.

Я вернулся к принцессе.

— Мне неудобно за собственную неловкость, но я так и не узнал твоего имени. Мы только-только приехали в столицу. На мне вон еще дорожная пыль осталась.

— Ишь, доктор… — презрительно хмыкнула нянька. — В грязищи весь.

Куда бы ее засунуть, чтобы не надоедала? С такими комментариями мы далеко не уедем.

Девочка, однако, проигнорировала замечание своей сиделки.

— Луиза, — выговорила она так же тихо.

— Луиза, — повторил я. — Красивое имя. Ну а меня звать Азар. Я живу далеко на юге.

В глазах принцессы зажглись слабые искорки.

— У моря? — почти шепотом спросила она.

Я улыбнулся:

— Нет, не так далеко… Но ты не возражаешь, если я открою окно?

— Да, пожалуйста. Вам виднее.

Собравшись было идти к окну, я вновь остановился:

— Ну, мне в темноте действительно видно хуже, чем на свету, только сейчас давай-ка решишь ты. Это твоя комната, а не моя.

И снова лицо Луизы чуть заметно изменилось. На нем проступило слабое удивление.

Это хорошо. Если мне нужно будет попрыгать на голове, чтобы еще хотя бы на волосок вернуть девочку к жизни, то я это сделаю. А такое настроение, как у нее теперь, только для умирания и подходит.

— Что ты ребенка мучаешь, — опять вмешалась нянька. — Делай уж, как надо.

Мысленно я обозвал ее старой каргой. И где берутся столь заботливые сиделки? Везде им нужно сунуть свой нос.

Понимая, что дальше не станет лучше, я обратился к няньке:

— Попрошу оставить нас с принцессой наедине.

— Чего? — возмутилась старушка.

— Я прошу вас выйти из комнаты.

Она сложила руки на груди:

— Не велено. Всякие тут доктора ходят. Мало ли, что с ребенком учинить могут.

У нее был очень решительный вид. Эдакую не сдвинешь с места самым современным бульдозером. Однако лучше уж разобраться с этой проблемой сразу, чем идти на полумеры.

— Вы мешаете работать, — терпеливо сообщил я.

— Это ты-то работаешь? — фыркнула сиделка. — Ходишь, чего-то болтаешь. На ребенка даже не посмотрел.

Не знаю, что бы я еще сказал или предпринял, но тут заговорила Луиза.

— Пожалуйста, — прошептала она няньке. — Этот доктор хороший.

Старушка не сдавалась:

— Пусть смотрит при мне. Какая я помеха? Тебя что ли собой закрываю?

— Вы, наверное, забываете, — сказал я спокойно, — что Луиза является не только ребенком, но еще и принцессой. И она имеет право вам приказывать. Или вы тоже королевского рода?

Конечно нет. Нянька была обычной служанкой, которая слишком долго находилась при дворе и в результате слишком много о себе возомнила.

— Король сказал… — начала она.

— Король пригласил меня из огромной дали с просьбой, чтобы я осмотрел юную принцессу. А мне для этого нужно, чтобы вы покинули комнату. Или мне следует спуститься вниз и сообщить его величеству, что вы не реагируете ни на мои просьбы, ни на требования принцессы?

Кажется, это наконец-то подействовало. Кряхтя, старушка поднялась, потопталась в нерешительности возле кровати и зашаркала к выходу.

Когда дверь за ней закрылась, я почувствовал себя гораздо лучше. Не знаю, как принцесса…

Повернувшись к кровати, я заметил, что девочка улыбается.

— Вам это удалось, — говорила она всё так же тихо, и я прислушивался, чтобы понимать слова. — Больше никто… не смог…

Нетрудно было догадаться: речь идет о няньке. Хм, в моей жизни попадались случаи и посложнее. Куда сложнее. Здесь мы легко отделались: старушка только с виду стояла насмерть, а стоило вежливо надавить — и все преграды рухнули.

— Может, это потому что ты мне помогла? — улыбнулся я в ответ. — А другим не помогала?

— Так получилось. Вы… совсем не такой… Но если бы вы… не заставили ее… она бы… всё равно осталась…

— Как бы там ни было, вместе мы сделали это, — подытожил я. — Она, наверное, хорошая нянька?

Луиза промолчала.

— Но без нее мы сможем разговаривать свободнее, правда?… Давай решим с этим окном: открывать его или не нужно? Как ты хочешь?

— Откройте, пожалуйста.

Я прикрепил шторы специальными ремешками по бокам от окна. В комнату хлынули потоки света. Девочка зажмурилась.

— Слишком ярко? Больно глазам? — спросил я.

— Ничего, — донеслось от кровати. — Это… только сначала…

Окно служило и дверью на балкон. После непродолжительных поисков я разобрался с системой задвижек и рычажков. Чуть скрипнув, дверь подалась. С удовольствием я вдохнул свежий воздух, который после запаха комнаты казался еще лучше.

Через некоторое время Луиза вновь открыла глаза и посмотрела на меня.

— Я как будто… видела вас… раньше, — призналась она. — Не могу… вспомнить…

— Бывает, — я вернулся к ней и, подвинув нянькин стул поближе, сел у кровати. — Мне тут недавно пришлось использовать рецепт одной старой микстуры — два дня голову ломал, пока вспомнил. А ведь вроде не жалуюсь на память.

— Это правда… если захотеть… всё можно вспомнить?

— Наверное. Только всё — это слишком много. Люди забывают не зря: носить с собой каждое пережитое событие очень трудно. У любого человека случается в жизни что-то такое, что потом не хочется помнить.

Девочка отвела взгляд и тихо подтвердила:

— Да.

Поддерживая беседу, я всматривался в ее лицо и пытался представить, какого рода болезнь могла довести юную принцессу до подобного состояния. Если я все правильно понял, она находится в постели уже около двух лет. Достаточно долгий срок.

Но с чего всё началось?

— Ты не могла бы рассказать мне о самом начале болезни? — спросил я мягко. — О своем состоянии, ощущениях, какие события запомнились — о чем хочешь.

— А вы не будете меня осматривать? — удивилась Луиза.

От моего внимания не ускользнуло, что она стала говорить чуть громче и отчетливее. Вероятно, с девочкой просто давно не общались как с нормальным человеком, вот она и разучилась использовать речь. Я мог себе это представить: ежедневные осмотры, вопросы типа «как ты себя чувствуешь теперь?» и прочее в том же духе. С кем тут поговоришь? С нянькой? Да у той, по-моему, единственная забота: чтоб ребенок поменьше беспокоился.