Владимир Крышталев - Возвращение чудес

• Название: Возвращение чудес
• Автор: Владимир Крышталев
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2002

Вторая книга дилогии «Игры богов». (с) 2002 Владимир Крышталёв. Все права защищены.

---

— Ну, если у вас больше нет вопросов, то могу ли я считать себя свободным?

Он протянул руки, и полицейский дрожащими руками снял наручники. Ларри сошёл с помоста и направился домой, а люди перед ним расступались с благоговением. Но пройдя несколько шагов, он обернулся и крикнул, обращаясь к людям на помосте:

— Вам придётся поискать себе новое Дерево Правосудия. Это теперь такое же негодное, как и ваш шериф.

Его самообладание вызвало у Клода уважение, и бог решил задержаться на Менигуэне еще чуточку дольше. Он дождался, пока парень выберется из толпы, а затем просто подошел и завел разговор. Ларри по жизни был человеком общительным и дружелюбным, так что он легко откликнулся на приглашение незнакомца к беседе. Никто из них и не предполагал, какие сокровища найдет в другом.

Внутри Ларри дремали всё те же парапсихологические способности, которые Клод так тщательно выискивал среди человечества. Возможно, именно это обеспечивало парню постоянные выигрыши в казино. Как бы там ни было, после нескольких минут общения наш знакомец-бог понял, что судьба вывела его на очередной клад. По чистой случайности он спас человека, который впоследствии стал ближайшим его помощником. И позже Клод ни разу не пожалел о том горючем (во времена событий невероятно дорогом), которое сожгла его яхта, чтобы забрать с отдаленной колонии одного-единственного парня.

Эта история заставила меня кое о чем задуматься. Сколько же на самом деле людей, способности которых дремлют? Клод случайно столкнулся с Ларри, вполне мог пройти мимо Эвелин, не узнал бы обо мне. Сколько же шансов упущено?

На этот вопрос Клод ответил сам. После «отпуска» он пригласил меня в парк. Мы взяли любимые кресла-качалки, выбрались на одну уютную полянку и, расположившись поудобнее, начали долгожданную беседу (мне уже давно не терпелось узнать всякие подробности).

Здесь наступила «ночь». Небо погасло, и сквозь него обозначился реальный вид, который должен был открываться с «Аркадии». Миллионы звезд, ярких и тусклых. Галактика. Млечный Путь. Яхта продолжала дрейфовать в реальном космосе.

— Если не возражаешь, — заговорил Клод после нескольких минут молчания и вдумчивого созерцания созвездий, — я выскажу сперва общие положения. У нас раньше толком не было возможности обсудить это, а твои догадки не во всем верны.

— Ну что ж, давай! — согласился я. Всегда любил сказочки на ночь. Откинувшись на спинку кресла, я покачивался и смотрел в небо, пытаясь найти знакомые звезды. Ну и, конечно, внимательно слушал.

— Тебя одолевают сомнения по поводу того, имеем ли мы право вмешиваться в судьбы цивилизаций. А имеют ли родители право воспитывать своих детей?

— Я не чувствую себя родителем по отношению к цивилизации.

— Хорошо, как насчет учителей и прочих воспитателей? Они совершают что-то плохое?

Вопрос был риторическим, так что я и не подумал отвечать. А Клод продолжил:

— Мы понимаем, что нет. Их деятельность не всегда бывает успешной, но в идеале именно благодаря их стараниям ребенок становится человеком. Они больше знают, больше умеют, и это уже серьезное основание для воспитания.

Одно всеобщее заблуждение заключается в том, что если ребенок достиг определенного возраста, воспитывать его уже никто не имеет права, ибо это будет нарушением личной свободы и права на собственную точку зрения. Довольно странный принцип. Сплошь и рядом попадаются люди, так и не выросшие из детства, совершенно неразвитые и не умеющие делать ничего толкового. Да, им попались плохие воспитатели, но почему нельзя вмешаться теперь? Только на том основании, что они перевалили за некий возрастной рубеж?

Если принять, что, обладая соответствующими знаниями, можно и нужно помогать взрослому человеку становиться лучше и счастливее, то многие вопросы насчет цивилизаций отпадут сами собой. Широко пропагандируемый принцип «невмешательства» есть не что иное как защита от дураков — от неумелых «воспитателей», у которых полно энтузиазма, но не хватает мозгов. Наше любимое правительство, зорко следящее за соблюдением названного принципа, в то же самое время финансирует некий очень любопытный комитет. Занимается сей комитет исключительно тем, что готовит специальных агентов для засылки на отсталые планеты. В задачу же агентов входит подготовка мира к включению в Содружество, то есть, по существу, прямое вмешательство. Каково?

Однако не все обитаемые миры нашей галактики открыты и исследованы. Многие цивилизации предоставлены сами себе. И некоторые из них нуждаются в помощи.

— Здесь нужно выяснить еще один вопрос: зачем помогать? — неторопливо рассуждал Клод. — Цивилизация идет своим путем, и если это путь в никуда, то, может быть, так и надо? Вдруг ее выживание принесет много страданий и войн? Неужели мы мудрее, чем жизнь?

Возможно, и мудрее. Суть в другом.

Человечество изменяет саму ткань мира. Мы растем, становясь лучше, и мир вокруг нас тоже хорошеет, приобретает глубину. Классический пример: тысячу лет назад межзвездные путешествия были невозможны. Их не открыли, обнаружив доселе неизвестные законы. Их просто создали.

— То есть как это «создали»? — остановил я собеседника. — Раньше таких законов не было, что ли?

Клод кивнул:

— Именно так.

— Гм. А что человечество еще создало?

— Думаю, углубившись в этот вопрос, мы впадем в полный солипсизм. Какая-то мера должна быть, но признаюсь честно: я ее не знаю.

Общеизвестно, что наша галактика населена исключительно людьми. В общей сложности встречаются пять рас, однако различия несущественны. Мы являемся одним биологическим видом и можем скрещиваться между собой. Многие ученые до сих пор ломают голову над этой проблемой: как на огромном количестве разных планет могли возникнуть одинаковые жизненные формы? Объяснить подобное действительно сложно. А если предположить, что человечество есть нечто большее, чем сумма составляющих его индивидов? Что оно формирует в некоторой степени не только себя, но и окружающий мир? И что, наконец, оно является одним целым с окружающим миром?

— Эту простую мысль почему-то понять труднее всего, — даже в темноте было видно, что мой собеседник улыбается. — Мы являемся частью мира, а мир — частью нас. Становимся лучше мы — улучшается мир. Вроде бы доступно и ясно, правда? А вот сейчас послушай об открытии, которое заставило меня снова пересмотреть этот древнейший тезис.

Я скептически хмыкнул: ну-ну!

— Ты уже знаешь о нашей экспедиции к Андромеде, — теперь голос Клода звучал без намека на улыбку, серьезно. — И я сказал, что есть все основания предполагать наличие разумной расы. Но это не будут люди.

— Почему же? — не смог удержаться от вопроса я.

— В галактике Андромеды попросту действуют другие физические законы, — снова-таки абсолютно серьезно ответил «бог». — К примеру, скорость света в вакууме, принятая у нас за константу, там почти в полтора раза выше.

Это утверждение заставило меня поперхнуться. Как выше? А единые физические законы для Вселенной?

— Но если во Вселенной такой бардак, то мы не сможем по ней путешествовать. Во-первых, наши корабли прыгают в пространстве согласно вполне определенным законам. Если законы другие, то прыжок будет невозможен. Во-вторых, наши тела просто не выдержат совершенно чуждого окружения, потому что тоже подчиняются физике… нашей физике. Этого просто не может быть!

На ладони правой руки Клода вдруг зажегся маленький огонек. Затем он слетел на землю, поднялся в воздух и, разгоревшись ярче, повис в метре над нашими головами. Теперь я отчетливо видел лицо своего собеседника. Он улыбался:

— Этого тоже не может быть. Однако признай, что путешествовать по Вселенной мы и так не в состоянии. Скорости наших кораблей слишком малы. Беспокоиться не о чем: до сих пор мы ничего не теряем.

— Угу, — согласился я нехотя. — Но наши наблюдения всегда подтверждали, что во Вселенной единые законы. Возьмем первое попавшееся. Например, эффект гравитационного отклонения световых волн — то, о чем говорил еще Эйнштейн, и что подтвердилось практическими исследованиями в его же времена*. Световые лучи отклоняются при прохождении через гравитационные поля, и это справедливо как для звезд, так и для целых галактик. Иначе почему мы видим два квазара** там, где он один? Или четыре?

Собеседник остановил меня поднятой рукой:

— Я не готов ответить на вопросы, касающиеся астрофизики. За время космической экспансии ученым многое пришлось пересмотреть, но и сейчас в этой науке гораздо больше противоречий, чем согласия. Возможно, чуть позже они соберут побольше данных и как-то увяжут современные теории с тем, о чем я тебе сказал. Однако пока что ни у них, ни у меня этих данных нет. Есть у меня только факты, которые немного изменяют наши представления о мире. Я не в состоянии согласовать их с результатами научных исследований.