Пьер Понсон дю Террайль - Тайны Парижа

• Название: Тайны Парижа
• Автор: Пьер Понсон дю Террайль
• Издательство: Станица
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1992
• ISBN: 5-57618-002-5

Интригой и приключениями, неунывающими героями, волей к жизни наполнен роман «Тайны Парижа». Его автор — соперник Александра Дюма, талантливый французский писатель Понсон дю Террайль.

---

— Бели вы желаете убедиться в противном, я к вашим услугам.

— В таком случае говорите! Полковник вынул часы.

— Теперь одиннадцать часов, — сказал он, — вернитесь к особе, от которой вы идете, и скажите ей, что она спасена. Затем в полночь будьте на балу в Опере, в домино, с зеленым бантом на плече. Там вы узнаете, как я могу сдержать свое обещание.

— Сударь, — спросил Гектор, — знаете ли вы, что, посмеявшись надо мною, вы сделаете страшную подлость?

Минута была торжественна, а лицо полковника серьезно и благородно.

Гектор был побежден.

XV

Благодаря этой встрече капитан Гектор Лемблен и очутился на балу в Опере в домино, с зеленым бантом на плече, и затем присутствовал на заседании «Друзей шпаги», где он дал полковнику Леону клятву, обязавшую его навеки сохранить верность ужасным статутам этого общества.

* * *

Прежде чем следовать за событиями этой истории, необходимо перенестись в Африку на целый месяц вперед.

Ночь спускалась с высоты Атласа на ту часть африканской территории, где уже было пролито так много благородной крови; часовые и конные караульные стояли на своих постах; солдаты в полной амуниции спали в палатках, а в лагере царила мертвая тишина.

Генерал был один. Он сидел грустный, задумчиво склонив голову на грудь; на столе перед ним лежал начерченный им план кампании. Глаза его, однако, давно уже не видели его: мысли его были далеко от Африки, они перенеслись за море, туда, где находился туманный берег его родины, и он мысленно переживал последние три месяца своей жизни.

Сначала старый воин увидал себя в Бургундии, в Бельвю, в хорошеньком маленьком замке, построенном на берегу Ионны; он сидел там между стариком и молодой девушкой; эта девушка улыбалась ему той грустной улыбкой, которая привлекает к себе сердца, и его сердце, зачерствевшее в треволнениях битвы, затрепетало от неведомого дотоле волнения.

Затем мысли генерала, перелетев пространство, остановились на Нормандии, на мрачном, печальном замке, затерянном среди скал безграничного моря и однообразных огромных равнин, кое-где усеянных яблонями, растущими под туманным серым небом.

Там он снова увидал молодую девушку, все еще печальную и погруженную в думы, и приписал эту грусть и эту задумчивость первому горю женщины, для которой мух один должен заменить так долго любимых ею лиц ее семьи.

Генерал вспомнил вдруг, как она побледнела, когда он объявил ей о своем отъезде, и при этом воспоминании сердце его забилось от радости.

Потом от туманной Нормандии мысли генерала де Рювиньи перенеслись в Париж — в Париж, где царят суета и вихрь веселья, в современный Вавилон, где все самое святое может встретить оскорбителя, в Париж, гигант из грязи и кирпича, где беспрестанно сталкиваются порок и добродетель и искушение является под всевозможными видами.

Генерал увидал маленький отель, который он отделал, омеблировал, украсил исключительно для своей молодой жены, подобно зимородку, иногда выщипывающему свои перья, чтобы устроить из них гнездо для возлюбленной.

Отель был освещен как бы для праздника, во дворе было множество экипажей с гербами и целая толпа слуг; в первом этаже танцевала элегантная толпа гостей — все избранное общество, разодетое в бархат и шелк, царицей которых была Марта. И подобно тому, как у всякой королевы бывает двор, так и вокруг Марты крутился рой молодых людей с медовыми речами, говоривших ей тысячи льстивых слов — голодные волки, шныряющие вокруг дома, который охраняла честь солдата. И он почувствовал, как кровь приливает у него к сердцу, и этот человек, проведший в битве весь день на коне и жаждавший отдохновения, захотел перенестись через пространство и очутиться возле жены.

Генерал ревновал не потому, что не верил Марте, а потому, что ему было сорок пять лет, а ей едва минуло девятнадцать.

Барон Флар Рювиньи полюбил свою молодую жену так, как любят люди, продолжительное время прожившие под тропиками, девственное дотоле сердце которых любило прежде одну только славу и которые, несмотря на свою силу, хотят покорно и ласково склониться перед маленькой и хрупкой молодой девушкой, белокурой и подобной видению.

Легкий шум послышался у входа в палатку. Рювиньи поднял голову.

— Генерал… — сказал молодой офицер, поклонившись.

— Ну, что случилось? — спросил Рювиньи.

— Взвод егерей напал на дуар и привел нескольких пленников.

— Отлично! Где же они?

— В лагере, генерал, но это неважно. Один из пленных арабов разговорился дорогою с лейтенантом, командующим отрядом, и рассказал нечто очень странное, имеющее отношение к исчезновению капитана Лемблена.

Услышав это имя, Рювиньи вздрогнул.

— Как! — сказал он. — Араб знает, что случилось с несчастным капитаном?

— Да, генерал, по-видимому, это так.

Капитан был прекрасный офицер, — сказал генерал, люди, которыми он командовал, видели его замыкавшим отряд при входе в ущелье. Солдат, который ехал рядом с ним, задремал, а когда проснулся, то капитана уже не было, седло его было пусто, а лошадь шла одна. Что сталось с ним? Быть может, он упал сонный в кустарник, где арабы убили его?

Адъютант взглянул на генерала.

— Ну, посмотрим, что теперь вы мне скажете?

— Если только араб не ошибается в числах, то какой-то французский офицер явился в дуар, где этот араб был начальником. Офицер пришел один и, по-видимому, изнемогал от усталости. Он просил у арабов оказать ему гостеприимство и отдал себя под покровительство их начальника; потом он попросил у него одежду, за которую заплатил, и, переодевшись таким образом, уехал к морю. Араб предполагает, что он поехал во Францию.

— Это невозможно! — вскричал генерал. Адъютант промолчал.

— Пошлите ко мне этого араба, — приказал Рювиньи. Офицер поклонился и хотел уже исполнить приказание, когда новое лицо появилось на пороге палатки.

Это был человек лет тридцати пяти, с окладистой бородой; он был одет в фантастический мундир, какие носят в Африке туристы, сопровождающие армию с научной целью.

— Извините, генерал, — сказал вошедший, здороваясь по-военному.

Де Рювиньи ответил на поклон и знаком попросил войти, с любопытством взглянув на вошедшего. Он раньше никогда не видал его.

— Что вам угодно, сударь? — спросил он.

— Генерал, — сказал незнакомец, — я могу дать вам сведения о капитане Лемблене.

Генерал вздрогнул.

— Еще один! — вскричал он. — Вы явились, значит, опровергнуть клевету, не правда ли? Скажите мне, что он умер, что арабы убили его… скажите мне, наконец, сударь, что капитан не мог дезертировать.

— Генерал, — сказал незнакомец, — позвольте мне переговорить с вами с глазу на глаз.

Де Рювиньи сделал знак. Адъютант вышел и приказал часовому, стоявшему у входа в палатку, никого не впускать в нее.

Незнакомец сел с фамильярностью, которая оскорбила генерала, и на губах его мелькнула улыбка, как у человека, уверенного в важности своего сообщения.

— Генерал, сведения, которые я хочу сообщить, так важны, что я должен просить вас дать мне честное слово.

— В чем? — спросил его генерал.

— Что я выйду отсюда, несмотря ни на что, здрав и невредим.

— Даю вам слово, — сказал генерал, помимо желания нахмурив брови и спрашивая себя, о какой подлости этот человек намерен еще сообщить ему.

— Хорошо, — сказал незнакомец и, приняв удобную позу рассказчика, продолжал. — Капитан не умер, генерал.

— Что вы сказали?

— Капитан дезертировал.

— Это невозможно!

— Однако это правда, генерал.

— Сударь, мне нужны доказательства.

— Вы получите их, если выслушаете меня.

— Говорите, сударь.

— Капитан бежал, потому что веские причины призывали его во Францию и время не терпело.

При этих словах лицо генерала выразило страшное удивление.

— Гектор Лемблен, — продолжал незнакомец, — оставил во Франции одну из тех привязанностей, ради которых приносят в жертву все: честь, обязанности, семью, отечество.

— Дальше, сударь! — сказал генерал, сердце которого сжалось от какого-то неясного предчувствия.

— Эта женщина была в опасности, и она написала капитану.

— Ах! — вскричал Рювиньи, вдруг вспомнив. — Он получил письмо за час до экспедиции.

— Совершенно верно.

— Теперь я понимаю это бегство, сударь. Но откуда вы узнали об этом? Быть может, вы друг капитана и обращаетесь к моему великодушию, чтобы спасти его от участи, которая его ожидает.

Незнакомец покачал головой; генерал вздрогнул, заметив ироническую улыбку на его губах.

— Сударь! Капитан Лемблен нанес мне одно из тех оскорблений, которые не могут быть смыты целыми потоками крови, и я поклялся сделать с его честью то же, что он сделал с моею. Теперь вы видите, что я не могу желать его спасения.