Анатолий Дроздов - Золотые апостолы

• Название: Золотые апостолы
• Автор: Анатолий Дроздов
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2012
• ISBN: 978-985-549-201-7

Молодой историк приезжает в маленький городок, чтоб опровергнуть легенду о призраке, обитающем в старинной башне. Следствием этого становится цепь загадочных и жутких событий. Герой спасает молодую женщину от странного преследователя, но им обоим приходится скрываться, одновременно продолжая следствие. Ведь люди в городе продолжают погибать! Становится ясно: причина загадочных смертей — огромное сокровище, спрятанное еще во время нашествия Наполеона. А доступ к нему охраняет древнее и безжалостное существо.

---

Анатолий Дроздов Золотые апостолы

Часть первая Еретик

1

— Кости смотреть будете?

Блеклые глаза заведующего искрились хитрецой — он был уверен в ответе.

— Буду!

Он тут же нырнул под стол и появился обратно с картонной коробкой в руках.

— Вот!

Хотя я не настолько силен в антропологии, чтобы по черепу определить пол, но, все же не удержался… Череп был небольшой. Классическая форма глазниц, слабо выраженные надбровные дуги, правильный прикус… Нижняя челюсть заботливо прикреплена в суставах проволочкой как в школьном учебном пособии — кости готовили к показу. Зубы ровные, красивые, без следов истирания и кариеса — человек, чей череп я сейчас держал в руках, умер молодым. И был, наверное, красивым. Юная девушка или мальчик-подросток — сходу не скажешь.

Я порылся в коробке и извлек тазовые кости. Повертел в руках. Женщина… Кости были гладкие, коричневато-молочного цвета.

— Обрабатывали?

Я не сказал «вываривали» — неловко. Он понял.

— Нет, только отмыли.

— Одежда не сохранилась? Хоть какие-то фрагменты?

Он покачал головой.

— Украшения? Что, ничего не было?

Он полез в стол и достал маленький бумажный пакетик. Я развернул. Гладкое серебряное колечко и такие же простенькие серьги. Работа местного ювелира: судя по форме и обработке вполне могли быть сделаны в восемнадцатом веке. Покойница была из небогатой семьи, дочь или жена мелкого ремесленника. Не настолько важная особа, чтобы быть похороненной в храме у самого алтаря.

— Как видите, все сходится! — в голосе заведующего звучали торжествующие нотки. — Не легенда, а предание. И оно подтвердилось.

Я внимательно посмотрел на него. Коротко подстриженные седые волосы, брови кустиками, бледные губы… На щеках — красные пятна от волнения. Или торжества. В любом маленьком городке с многовековой историей есть такие одержимые. Как правило, все у них вертится вокруг знаменитых земляков или выдающих особ, посетивших или проезжавших через эти места. А здесь… Как там писали газеты… Артель строителей по приказу графа, властителя края, возводила монастырь. Северная стена храма постоянно осыпалась, не желая расти вверх. Граф пригрозил строителям жестокой расправой. Тогда они, посовещавшись, решили замуровать в стену первую женщину, которая пройдет мимо. (Северная, она же левая сторона православного храма — женская, к тому же женщину замуровать легче, мужик может и по голове дать.) Самый молодой из строителей побежал в соседний храм помолиться, дабы не пришла первой его юная жена. А пока он молился, она принесла ему обед… Красивая и печальная легенда. После чего на сцену выходит привидение — невинно погубленная душа, шастающая ночами по развалинам монастыря… Газетчики исходят слюной, описывая свои ощущения от пребывания в мрачных развалинах (в таком месте ощущения должны быть соответствующие), из столицы приезжает телевидение… Следующий этап — организованные экскурсии по местам исторического душегубства…

— И все-таки меня смущает ниша, — я решил не давать ему возможность торжествовать раньше времени. — Во-первых, она горизонтальная. Во-вторых, верх ее выложен сводом. Как будто погребальная.

— А кто вам сказал, что замуровывали только в вертикальных нишах?! — лицо заведующего филиалом пошло пятнами. — Что, был стандарт? Это вам не в кино! А если вспомнить: они хотели, чтобы стена не осыпалась, поэтому заложили жертву в основание. Свод… Над ним еще десять метров стены! Бетонных перемычек в ту пору не было… И вам прекрасно известно, что в то время в храмах уже не хоронили. Тем более таким способом. Разбирали пол, рыли яму, а уже над ней возводили саркофаг. Восемнадцатый век, язычество еще в крови, так что замуровали, не спорьте.

Спорить я не стал, и, вздохнув, сложил кости в коробку. Заведующий тут же спрятал ее под стол. Первый раунд был за ним. Но он рано радовался.

— Я хочу здесь переночевать. Как и другие ваши гости.

К моему удивлению, он ничуть не смутился.

— Пожалуйста.

Мы вышли на винтовую лестницу и поднялись этажом выше. Комната была такая же шестиугольная, как и кабинет заведующего (башня звонницы, типичная архитектура того времени), но практически без мебели. Если не считать таковой железную кровать, застланную домотканым покрывалом, одинокий ветхий стул и алюминиевый рукомойник на стене. Под рукомойником стояло неопрятного вида помойное ведро. Более, чем аскетично. А чего ты ждал от монастыря?

Я отвернул покрывало, постельное белье под ним оказалось свежее. Гостей здесь ждали.

— Вы действительно этого хотите?

В голосе его слышалась неподдельная тревога. Но я не купился.

— Просто мечтаю.

Он кивнул и вышел, зачем-то немного повозившись за дверью. Я бросил взгляд на часы. Девять вечера. Полдня мы ползали по развалинам монастыря, пока не стемнело, затем беседа в кабинете… А с утра я проехал четыреста километров, сев за руль ни свет ни заря… В узких стрельчатых окнах звонницы угасал закат, глаза слипались. Я достал из предусмотрительно захваченной сумочки мыло и зубную щетку, простенькое вафельное полотенце висело на гвозде у рукомойника… Через пару минут я уже лежал на прохладной простыни под стареньким одеялом из грубой шерсти, и успел подумать, что надо было бы позвонить Стасу, как обещал. Но сил не хватило даже поднять веки…

* * *

Выспался я замечательно. Ночь прошла без призраков и кошмаров, и поутру, открыв глаза, я почувствовал себя здоровым младенцем. Солнце в полную силу пробивалось сквозь узкие окна, играя светлыми пятнами на кирпичных стенах, но было еще рано. Я потянулся, прикрыл глаза, и в этот момент мне привиделась Стелла. Протягивая полные руки, она жарко шептала: «Что ж ты совсем забыл меня, Акимушка? Или тебе не было хорошо? Ведь мы так любили друг друга! Приходи, любимый…»

Встрепенувшись, я сел на жалобно скрипнувшей койке. Только не Стелла!..

Она появилась в архиве месяц назад, и я, как назло, вел прием. Жгучая брюнетка с томным взглядом карих глаз… Одежда на ней, казалось, трещала под напором молодой здоровой плоти. Мы встретились глазами, и она пригласила меня зайти к ней вечером, под тем предлогом, что дома у нее — редкий старинный документ, пергамент, подтверждающий ее претензии на титул. Я купился на пергамент, как дитя на конфетку. Разумеется, никакого пергамента не оказалось, а Стелла встретила меня в прозрачном халатике, через который было видно куда больше, чем нужно, чтобы завести мужика…

Я выполз из ее квартиры утром, с расцарапанной в кровь спиной, улучив момент, когда она задремала, притомившись от собственных стонов и криков. Стас, когда я рассказал ему все, заключил мрачно:

— Выходит, что она тебя твоим же всю ночь и имела.

Разумеется, он использовал другие слова. И суть была именно в них. Меня и моим же… Месяц я прятался, как заяц. Она приходила в архив как на работу, и Стас прикрывал меня свой широкой грудью. Втайне я надеялся, что, разозлившись, она потащит смотреть пергамент Стаса, тем более, что он вроде не против, но Стелла на мохнатого колобка не позарилась. Ей нужны были все сто девяносто три сантиметра мускулистого тела Акима. Поэтому я с легким сердцем удрал в эту дурацкую командировку…

За дверью послышались шаги, затем какая-то возня, и в комнату влетела девочка-подросток. В руке она держала швабру. Выбежав на середину комнаты, она с любопытством уставилась на меня.

— Это вы вчера приехали?

— Доброе утро.

— Здравствуйте, — ничуть не смутившись, поправилась она, не переставая все также пристально меня разглядывать. — Вы из столицы?

— Так точно.

— Приехали привидение смотреть?

— Приехал. Только не смотрел. Куда вы его спрятали?

Она рассмеялась. Сноп света из узкого окна, казалось, просвечивал насквозь ее легкую футболку и коротенькую юбочку, открывая бессовестному мужскому взгляду розовое тело. Она перехватила мой взгляд. Черт бы подрал эту Стеллу!

— Мне, между прочим, заведующий мне даже кости показывал, — заторопился я, чтобы скрыть неловкость. — Нашли здесь в стене, невинно убиенную.

— Дедушка? — снова засмеялась она. — Он всем их показывает.

Дедушка? Почему бы и нет? Он заведует филиалом музея, внучка убирает. Деньги — в семью!

— Только все это неправда, — продолжила она весело, — никого здесь живьем не замуровывали. Это Ульяна. Она сама умерла.

— Какая Ульяна?

— Бабоед. Ей было осьмнадцать.

— Ты хочешь сказать: восемнадцать?

— Осьмнадцать, — упрямо повторила она. — Как раз на Успение стукнуло. И в этот же день она умерла. Сразу. От чего — никто не знает.

Я почувствовал, как по спине пробежал знакомый холодок. Так было не раз, когда в своих розысках мне случалось наткнуться на редкий, еще никем не описанный документ. Эта маленькая уборщица удивительно много знала.