Эдгар По - Собрание сочинений в четырех томах. Том 1

• Название: Собрание сочинений в четырех томах. Том 1
• Автор: Эдгар По
• Издательство: Фолио
• Жанр: Поэзия
• Год: 1995
• ISBN: 5-7150-0178-1, 5-7150-0177-3

В первый том сочинений входит поэзия Эдгара По. Основу книги составили переводы прославленных поэтов "Серебряного века" - Константина Бальмонта и Валерия Брюсова. Особенностью настоящего издания является то, что здесь в наиболее полном объеме собраны русские переводы лирики По, создававшиеся на протяжении более чем ста лет. В итоге читатель получит возможность составить себе максимально близкое к подлиннику представление о "Вороне" и других шедеврах великого американского романтика, а также проследить различные этапы освоения его поэтического творчества в России.

---

ЛЕЛЛИ

Исполнен упрека,
Я жил одиноко,
В затоне моих утомительных дней,
Пока белокурая нежная Лелли не стала стыдливой
невестой моей,
Пока златокудрая юная Лелли не стала счастливой
невестой моей.

Созвездия ночи
Темнее, чем очи
Красавицы-девушки, милой моей.
И свет бестелесный
Вкруг тучки небесной
От ласково-лунных жемчужных лучей
Не может сравниться с волною небрежной ее золотистых
воздушных кудрей,
С волною кудрей светлоглазой и скромной невесты —
красавицы, Лелли моей.

Теперь привиденья
Печали, Сомненья
Боятся помедлить у наших дверей.
И в небе высоком
Блистательным оком
Астарта горит все светлей и светлей.
И к ней обращает прекрасная Лелли сиянье своих
материнских очей,
Всегда обращает к ней юная Лелли фиалки своих
безмятежных очей.

«Недавно тот, кто пишет эти строки…»

Недавно тот, кто пишет эти строки,
Пред разумом безумно преклоняясь,
Провозглашал идею «силы слов» —
Он отрицал, раз навсегда, возможность,
Чтоб в разуме людском возникла мысль
Вне выраженья языка людского:
И вот, как бы смеясь над похвальбой,
Два слова — чужеземных — полногласных,
Два слова Итальянские, из звуков
Таких, что только ангелам шептать их,
Когда они загрезят под луной,
«Среди росы, висящей над холмами
Гермонскими, как цепь из жемчугов»,
В его глубоком сердце пробудили.
Как бы еще немысленные мысли,
Что существуют лишь как души мыслей,
Богаче, о, богаче, и страннее,
Безумней тех видений, что могли
Надеяться возникнуть в изъясненьи
На арфе серафима Израфеля,
(«Что меж созданий Бога так певуч»).
А я! мне изменили заклинанья.
Перо бессильно падает из рук.
С твоим прекрасным именем, как с мыслью,
Тобой мне данной, — не могу писать,
Ни чувствовать — увы — не чувство это.
Недвижно так стою на золотом
Пороге, перед замком сновидений,
Раскрытым широко, — глядя в смущеньи
На пышность раскрывающейся дали,
И с трепетом встречая, вправо, влево,
И вдоль всего далекого пути,
Среди туманов, пурпуром согретых,
До самого конца — одну тебя.

«Из всех, кому тебя увидеть — утро…»

Из всех, кому тебя увидеть — утро,
Из всех, кому тебя не видеть — ночь,
Полнейшее исчезновенье солнца,
Изъятого из высоты Небес, —
Из всех, кто ежечасно, со слезами,
Тебя благословляет за надежду,
За жизнь, за то, что более, чем жизнь,
За возрожденье веры схороненной,
Доверья к Правде, веры в Человечность, —
Из всех, что, умирая, прилегли
На жесткий одр Отчаянья немого
И вдруг вскочили, голос твой услышав,
Призывно-нежный зов: «Да будет свет!», —
Призывно-нежный голос, воплощенный
В твоих глазах, о, светлый серафим, —
Из всех, кто пред тобою так обязан,
Что молятся они, благодаря, —
О, вспомяни того, кто всех вернее,
Кто полон самой пламенной мольбой,
Подумай сердцем, это он взывает
И, создавая беглость этих строк,
Трепещет, сознавая, что душою
Он с ангелом небесным говорит.

УЛЯЛЮМ

Небеса были серого цвета,
Были сухи и скорбны листы,
Были сжаты и смяты листы.
За огнем отгоревшего лета
Ночь пришла, сон глухой черноты,
Близь туманного озера Обер,
Там, где сходятся ведьмы на пир,
Где лесной заколдованный мир,
Возле дымного озера Обер,
В зачарованной области Вир.

Там однажды, в аллее Титанов,
Я с моею Душою блуждал.
Я с Психеей, с Душою блуждал.
В эти дни трепетанья вулканов
Я сердечным огнем побеждал,
Я спешил, я горел, я блистал; —
Точно серные токи на Яник,
Бороздящие горный оплот,
Возле полюса, токи, что Яник
Покидают, струясь от высот.

Мы менялися лаской привета,
Но в глазах затаилася мгла,
Наша память неверной была,
Мы забыли, что умерло лето,
Что Октябрьская полночь пришла,
Мы забыли, что осень пришла,
И не вспомнили озеро Обер,
Где открылся нам некогда мир,
Это дымное озеро Обер,
И излюбленный ведьмами Вир.

Но когда уже ночь постарела,
И на звездных небесных часах
Был намек на рассвет в небесах, —
Что-то облачным сном забелело
Перед нами, в неясных лучах,
И внезапно предстал серебристый
Полумесяц, двурогой чертой,
Полумесяц Астарты лучистый,
Очевидный двойной красотой.

Я промолвил: «Астарта нежнее
И теплей, чем Диана, она —
В царстве вздохов, и вздохов полна:
Увидав, что, в тоске не слабея,
Здесь душа затомилась одна, —
Чрез созвездие Льва проникая,
Показала она в облаках
Путь к забвенной тиши в небесах,
И чело перед Львом не склоняя,
С нежной лаской в горящих глазах,
Над берлогою Льва возникая,
Засветилась для нас в небесах».

Но Психея, свой перст поднимая,
«Я не верю», промолвила, «в сны
Этой бледной богини Весны.
О, не медли, — в ней бледность больная!
О, бежим! Поспешим! Мы должны!»
И в испуге, в истоме бессилья,
Не хотела, чтоб дальше мы шли,
И ее ослабевшие крылья
Опускались до самой земли, —
И влачились — влачились в пыли.

Я ответил: «То страх лишь напрасный,
Устремимся на трепетный свет,
В нем кристальность, обмана в нем нет,
Сибиллически — ярко — прекрасный,
В нем Надежды манящий привет,
Он сквозь ночь нам роняет свой след.
О, уверуем в это сиянье,
Так зовет оно вкрадчиво к снам,
Так правдивы его обещанья
Быть звездой путеводною нам,
Быть призывом, сквозь ночь, к Небесам!»

Так ласкал, утешал я Психею
Толкованием звездных судеб,
Зоркий страх в ней утих и ослеп.
И прошли до конца мы аллею,
И внезапно увидели склеп,
С круговым начертанием склеп.
«Что гласит эта надпись?» — сказал я,
И, как ветра осеннего шум,
Этот вздох, этот стон услыхал я:
«Ты не знал? Улялюм — Улялюм —
Здесь могила твоей Улялюм».

И сраженный словами ответа,
Задрожав, как на ветке листы,
Как сухие под ветром листы,
Я вскричал: «Значит, умерло лето,
Это осень и сон черноты,
Небеса потемневшего цвета.
Ровно — год, как на кладбище лета
Я здесь ночью Октябрьской блуждал,
Я здесь с ношею мертвой блуждал.
Эта ночь была ночь без просвета,
Самый год в эту ночь умирал, —
Что за демон сюда нас зазвал?
О, я знаю теперь, это — Обер,
О, я знаю теперь, это — Вир,
Это — дымное озеро Обер
И излюбленный ведьмами Вир».

К ЕЛЕНЕ (Тебя я видел раз…)