Евгений Санин - Сон после полуночи

• Название: Сон после полуночи
• Автор: Евгений Санин
• Жанр: Историческая проза

---

Пролетарии - от латинского слова «пролес» (потомство). Так прозвали римлян, все имущество и богатство которых заключалось лишь в их потомстве.

Глава VI

СУД «ПАРИСА»

Мимо Клавдия нескончаемым потоком шли и шли сенаторы. Одни восторженно приветствовали его. Другие представляли своих детей, которые во все глаза таращились на статного, седого, углубленного, как им казалось, в государственные заботы, императора.

Клавдий уже не поднимался с кресла и не целовал высокопоставленных посетителей, а лишь невпопад покачивал головой и согласно кивал, когда Ксенофонт объяснял разочарованным сенаторам, что цезарь болен и ведет прием из последних сил.

Сенаторов сменяли гонцы из провинций, гонцов - всадники, многие из которых, пользуясь случаем, подавали жалобы и прошения Клавдию. Некоторые из них обменивались многозначительными взглядами с Афером, что еще больше усиливало тревогу в стане вольноотпущенников.

Трижды просвистела клепсидра, а поток посетителей все не иссякал. Вокруг императора все тем же яростным шепотом спорили, перебивая друг друга, его друзья.

Иногда их голоса становились особенно громкими, а просьбы настойчивыми. Тогда Клавдий неохотно приоткрывал глаза и старался понять, чего от него хотят.

- Ну, что еще? - проворчал он после того, как Паллант попросил обратить внимание на очередного посетителя - коренастого, бородатого эллина. - Кто это?

- Посол из Боспорского царства!

- Зачем? Что ему от меня надо?..

- Признания права на боспорский престол за своим царем Митридатом!

- И что же я должен делать? - с трудом отрываясь от своих мыслей, спросил Клавдий.

- Как что? - удивился Гальба. - Конечно же, отказать!

- Почему отказать - ответить положительно! – возразил Паллант.

Спор сенаторов с вольноотпущенниками разгорелся с новой силой.

Клавдий и сам понимал, что вслед за престолом этот Митридат, чего доброго, потребует и полной независимости для своего Боспора. Но ему не хотелось ввязываться в долгий разговор.

Парис - троянский царевич, выступивший судьей в споре Геры, Афины и Афродиты (по римской мифологии - Юноной, Минервой и Венерой), во время которого каждая из богинь пыталась склонить его на свою сторону.

«Отказать - значит объяснять послу причину отказа, - прикинул он. - А соглашусь – и не надо никаких объяснений!»

- Митридат, так Митридат... - прошептал он, подумав, что далеко ему до Калигулы, который так умел разговаривать с послами, что потом тряслись в ужасе пославшие их цари и целые народы.

«А вообще, какая разница, кто будет сдерживать наши северные границы от набегов варваров? - успокоил он себя. - Митридат, Полемон или другой какой царь?..

Главное, чтобы сдерживали!..»

И снова входили в залу посетители...

- Тит Флавий Веспасиан! - вдруг крикнул в самое ухо Клавдию Нарцисс. - Взгляни на него, побеседуй с ним, и ты сразу поймешь, что он как никто другой достоин должности легата, освободившейся в германском легионе! Энергичен, осмотрителен, обладает трезвым умом!

- С каких это пор бывшие рабы стали распоряжаться римской армией и ее командным составом?! - задохнулся от возмущения Гальба. - Не слушай его, цезарь! У нас есть более подходящий кандидат в легаты!

- Да? - рассеянно переспросил Клавдий и, открыв глаза, неожиданно заинтересовался улыбкой на лице посетителя: - А почему это ты такой веселый, гм-м...

- Веспасиан! - торопливо подсказал Нацисс. - Уверен, в благодарность за его будущие победы, римляне еще не раз будут с восхищением произносить это имя!

- Или ты не слышал, что некоторые мои друзья против твоего выдвижения? – не обращая внимания на слова вольноотпущенника, спросил Клавдий.

- Так ведь сын у меня родился! - с заметным сабинским акцентом, ответил высокий, крепко сложенный полководец.

- Сын - это хорошо! - одобрительно кивнул Клавдий. - Год назад взамен умершего в отрочестве Друза боги тоже послали мне сына, и я назвал его Германиком. А какое имя дал своему ты?

- Очень простое, цезарь, я назвал его Титом! – охотно ответил Веспасиан.

- В честь великого Тита Ливия! - подсказал императору Нарцисс и, заметив, что Веспасиан пытается возразить, сделал ему знак замолчать.

В 69 году во время гражданских войн, когда власть над Римом поочередно брали в свои руки Гальба, Отон и Вителлий Младший, Веспасиан, разгромив войска последнего, сам стал императором и заслужил любовь народа своей простотой и презрением к роскоши.

Друз - сын Клавдия от первого брака умер, когда играл, подбрасывая грушу. Он задохнулся, поймав ее ртом.

- В честь Ливия - как это прекрасно! - растроганно покачал головой Клавдий и, прежде чем снова отрешиться от всего, что окружало его, пробормотал: - И потом, друзья мои, ведь Тит - это от нашего глагола - «заботиться», «защищать». Что ж, Нарцисс, пожалуй, ты опять прав. Пускай этот Тит поскорей вырастает, чтобы заботиться о своем отце - нашем новом легате, и защищать меня - своего цезаря...

...Упорядочив внутренние дела и расширив город, Сервий Туллий не сумел оградить от бесправия самого знатного и богатого римлянина - себя. Прошло совсем немного времени с разделения народа на классы, и по Риму стали распространяться слухи о незаконности его власти и рабском происхождении. Полагая, что это патриции, недовольные его покровительством людям низшего сословия в ущерб богатым и достойным, позорят его, он приказал разыскать зачинщика этих слухов, и был неприятно поражен, когда ликторы привели к нему его собственную дочь Туллию и ее мужа - сына прежнего царя Тарквиния Приска-Луция Тарквиния.

Сервий Туллий не пожелал разговаривать с дочерью. Зато несколько раз пытался объяснить своему зятю, что власть его законна, и то, что от стал царем после гибели Приска, не заручившись поддержкой народного собрания, а лишь с согласия сената, было продиктовано страшной сумятицей, творившейся в Риме после убийства царя. Но каждый раз их беседа заканчивалась одним и тем же.

- Может быть, ты еще скажешь, что твоя мать не была взята в плен при захвате твоего родного города? И не была продана моему отцу, который, сделав ее наложницей, превратил потом в своего любимчика и тебя? - усмехался Луций Тарквиний и с еще большим упорством распространял по городу слухи, порочащие царя и поддерживаемые патрициями.

И сказал тогда Сервий Туллий, обращаясь к своему народу:

- Желаете ли вы, граждане Рима, продолжения моего царствования?

- Да! - взревела толпа, и Сервий Туллий тут же был провозглашен царем с небывалым единодушием.

28 лет спустя, как сын императора, Тит сам удостоится титула «цезарь», а после смерти Веспасиана станет императором, прославившись, по горькой иронии судьбы, не столько своей мягкостью, сколько тремя страшными бедствиями, случившимися всего за двухлетний срок его правления: моровой язвой, пожаром Рима и извержением Везувия, в результате которого погибли Помпеи, Стабии и Геркуланум.

Но и это не остановило Луция Тарквиния. Стремясь к власти сам и подогреваемый в этой жажде Туллией, больше всего на свете возжелавшей быть царицей, он с отрядом вооруженных людей ворвался на форум и в отсутствии законного царя уселся в его кресло перед курией. Затем он повелел глашатаям созвать отцов-сенаторов. Те явились тотчас же, потрясенные чудовищной новостью и решив, что с Сервием Туллием уже покончено. Как только сенат собрался в полном составе, Тарквиний теперь уже во весь голос стал порочить своего тестя, обвиняя его во всех земных грехах.

В разгар этой речи на форум явился сам Сервий, вызван ный тревожной вестью.

- Что это значит, Тарквиний? - гневно вскричал он. - Как смеешь ты при моей жизни созывать отцов и сидеть в моем кресле?!

Тарквиний грубо ответил ему:

- Я занял кресло своего отца, я - царский сын, а не раб! Достаточно с римского народа и того времени, когда ты, раб, властвовал над своими господами!

- Ликторы! — вне себя от ярости закричал Серви Туллий, указывая на самозванца. - Взять его!

Но царские стражи растерянно мяли в руках грозные фасции и не решались сдвинуться с места, со страхом поглядывая на многочисленный отряд Тарквиния. Одно дело когда перед тобой безоружный народ, и совсем другое - воины с длинными копьями и тяжелыми мечами...

- Отцы-сенаторы, друзья... - взмолился тогда потрясенный царь, обводя взглядом еще вчера боготворивших его подданных. - Неужели никто из вас так и не поможет мне?

Но патриции, старые боевые товарищи Сервия Туллия, опускали глаза, а некоторые из них глядели на его мучения с нескрываемыми усмешками, как бы говоря: вот каково предавать наши интересы в угоду черни!