Феоктист Березовский - Бабьи тропы

• Название: Бабьи тропы
• Автор: Феоктист Березовский
• Издательство: Западно-Сибирское книжное издательство
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1977

Первое издание романа «Бабьи тропы» — главного произведения Феоктиста Березовского, над совершенствованием которого он продолжал работать всю жизнь, вышло в 1928 году. Динамичный, трогательный и наполненный узнаваемыми чертами крестьянского быта, роман легко читается и пользуется заметным успехом.

Эпическое полотно колоритно рисует быт и нравы сибирского крестьянства, которому характерны оптимизм и жизнелюбие. Автор знакомит читателя с жизнью глухой сибирской деревни в дореволюционную пору и в трагические годы революции и гражданской войны.

---

— Как же быть? — спросил Супонин, сбавляя тон.

Колчин неопределенно ответил:

— Надо присмотреться…

Замолчали.

Валежников сходил на улицу. Посмотрел вдоль деревни.

Вернувшись в горницу, сообщил:

— У мельницы народу много… а в деревне пусто. Никто больше не подъезжает.

— Что же делать-то станем? — опять обратился к мужикам Супонин.

— Станем Павлушку Ширяева сменять, — ответил Валежников и, обращаясь к бородачу, пояснил: — Этот из всех партизан — варнак!.. И семейство их варначье… Особливо старушонка их вредная — все баб мутит…

— Одного его сменим? — спросил Супонин.

Колчин вместо Валежникова решительно ответил:

— Одного.

Супонин взглянул на приехавшего с ним бородача:

— А куда же денем Николая Павлыча?

— В писаря возьмем, — так же решительно ответил Колчин.

— Меня выдвигайте в секретари, а Николая Павлыча возьмем в делопроизводители.

— Вы как, Николай Павлыч, — спросил Супонин бородача, — согласны?

Бородач коротко буркнул:

— Согласен.

Колчин поднялся.

— Ну-с, господа, я должен пойти в ревком. На митинг я должен явиться вместе со своим непосредственным начальством.

Все засмеялись.

— Конечно…

— Идите уж…

Глава 8

Вокруг мельницы-ветрянки собралось около полсотни мужиков и стариков да с десяток баб с малыми ребятами. Богатеи и зажиточные — все были в сборе. Между ними ходили Гуков, Клешнин, Максунов, Оводов, Ермилов, Гусев. Бабы были тоже из богатых домов.

Небольшая группа партизан держалась отдельно. Среди них были Андрейка Рябцов, Никишка Солонец, Афоня Пупков и Сеня Семиколенный.

Совсем в стороне от народа стояли бабка Настасья, Маланья, Параська и Секлеша Пулкова.

Старик Гуков переходил от одной кучки мужиков к другой и, косясь в сторону партизан, тихо ронял слова:

— Смотрите, братаны… поддерживайте волостную власть. Поддерживайте, мужики, Илью Андреича!

Ему так же тихо отвечали:

— Не сомневайся!

Вскоре подошли из ревкома Панфил, Маркел, Павлушка и Колчин.

За ними шли поляной к мельнице Супонин, Валежников и бородатый человек в военной форме.

Здороваясь с мужиками, гости поднялись прямо на крыльцо мельницы. За ними туда же вошел Панфил.

Мужики и бабы быстро сгрудились к ступенькам.

Стоя на тесном крылечке, Супонин отмахивался от Панфиловой дымящей трубки и нарочно громко и шутливо говорил:

— Чтоб тебя якорило, Панфил Герасимыч… зачадил… не продохнешь…

В толпе засмеялись.

А Панфил покосился на Супонина, вынул изо рта трубку и спросил, обращаясь к собравшимся:

— Как, товарищи, начнем?

— Волк тебе товарищ! — крикнул кто-то из толпы. На крикуна зацыкали:

— Перестань!

— Кто это ругается? Неладно…

— Начинай, Панфил!

Посеревший сразу Панфил затянулся из трубки, пыхнул синеватым дымком и сказал:

— Объявляю митинг открытым. Намечайте председателя.

— Илью Андреича! — закричали из толпы. — Супонина! Илью Андреича!

Жидкие голоса партизан выкрикивали своего кандидата:

— Комарова Панфила! Комарова!

Но их дружно заглушали:

— Супонина! Супонина-а!

Панфил взмахнул трубкой, крикнул в толпу:

— Проголосуем, товарищи!.. Кто за Супонина?

Богачи и толпившиеся вокруг них мужики дружно подняли руки.

— Опускайте, — сказал Панфил. — Теперь пусть поднимут руки те, которые за меня…

Подняли руки только шесть партизан, еще два мужика из толпы и Колчин.

Панфил растерянно смотрел на толпу, не веря своим глазам.

Бабка Настасья, по-прежнему стоявшая в стороне с Маланьей, Параськой и Секлешей, толкнула локтем своих соседок и тихо сказала:

— Ну, девоньки… помогать надо…

Они вчетвером взмахнули вверх руки.

Ошеломленный Панфил взглянул на них и потупился:

— Мало… Ну ладно… Теперь намечайте секретаря.

— Колчина! — закричали в толпе. — Колчина!

— Ширяева! — надрываясь, закричали партизаны.

И опять тем же количеством голосов избрали секретарем Колчина.

Панфил затянулся из трубки, сплюнул себе под ноги и, отходя к уголку крылечка, бросил Супонину:

— Валяй, Илья Андреич, ваша взяла…

Выдвигаясь вперед и опираясь руками о перекладину, Супонин сказал громко и с ухмылочкой:

— Что поделаешь, Панфил Герасимыч, меня выбрали, а не тебя! Ну, да ничего… Постараемся и мы.

По ступенькам быстро вбежал на крылечко черненький юркий Колчин и так же быстро сел к заранее приготовленному столику.

Краснощекий, рыжебородый, улыбающийся Супонин благодушно заговорил, обращаясь к толпе:

— От имени Советской власти благодарю вас, граждане товарищи, за избрание… как за себя, так и за товарища Колчина.

Толпа молчала. Все напряженно ловили слова Супонина. Ждали от него первого оглушительного удара по партизанам.

Партизаны по-прежнему стояли отдельно, маленькой, жалкой кучкой. Метали злобно взгляды вверх, на крылечко. Но чувствовали свое бессилие и молчали. В уме ругали тех, что остались на лугах.

Панфил, притулившийся спиной к мельнице, стоял позади Супонина и никак не мог собраться с мыслями. В голове у него только одно мелькало: «Надвигается опасность!..»

А Супонин все так же благодушно говорил:

— Вот, граждане товарищи… поздравляю вас… хм…

Он запнулся и, подбирая слова, продолжал:

— Как бы сказать… уж не знаю, как вас поздравить… Ну, только объявляю вам, что поставлен я Советской властью… председателем над волостью… как настоящий мужик от сохи… А теперь сообщаю вам, граждане товарищи, зачем я приехал по такой несусветной жаре…

И опять остановился раскрасневшийся и вспотевший Супонин. Достал из пиджака красный платок. Обтер пот с лица.

— Как все мы поставлены Советской властью, — продолжал он, — и должны все соблюдать крестьянский интерес… Сами знаете, какая у нас власть… Рабоче-крестьянская у нас власть, вот какая!.. Значит, о крестьянах и думать надо… А у вас в Белокудрине немножечко выходит неладно… К нам в волревком давно уж доходило… Ну, только мы терпели… А дальше волостная Советская власть терпеть этого не может. Потому как мужику ущерб…

Тоненький голосок Сени Семиколенного оборвал речь Супонина:

— Не тяни, Якуня-Ваня!

— Выкладывай сразу! — закричали партизаны. — Выкладывай!

Старики зацыкали на них:

— Тише, вы… варнаки!

— Тише!

Благодушная улыбка слетела с лица Супонина. Он заговорил строго:

— Вот, граждане товарищи… Мы знаем о непорядках в вашем ревкоме. Хотели сразу там же все порешить… Ну, все-таки волревком послал меня на ревизию. Вчера и сегодня я все проверил… и вполне подтверждаю…

Партизаны опять закричали:

— Говори, что нашел?

— Говори, Якуня-Ваня!

— Не тяни!

— Вот что нашел я, граждане товарищи! — крикнул Супонин, покрывая голоса партизан. — Непорядки по разверстке у вас нашел. Неправильно взят у вас скот…

Побитыми пришли в волость все яйца. А теперь неправильно размечен хлеб…

— А-а-а!.. О-о-о!.. — загудела толпа.

Панфил спросил:

— В чем неправильная разметка хлеба?

— А вот в чем, Панфил Герасимыч! — громко ответил Супонин, не оглядываясь на Панфила и обращаясь к толпе. — Упродком назначил на вашу деревню пятьсот пудов ржи, а у вас размечена тысяча. Овса надо было триста пудов, а у вас положено на деревню восемь сотен пудов. Зачем же тягость такую накладываете на мужиков? Зачем против уездной власти идете?

Зашумела, заволновалась толпа.

— А-а!.. Вот оно что!

— Мошенство-о-о!..

— Неправильно! — зашумели и партизаны.

— Враки!..

— Нет, правильно!.. — оборвал их крики Супонин. — Сам я проверил все. И мандат имею, граждане товарищи. Панфила Герасимыча я не виню… Он человек малограмотный… Все дело, граждане товарищи, в секретаре. Секретарь путает, а мужики отдувайся…

— Правильно! — крикнули из толпы.

— Ну, значит, мы и решили в волости, — продолжал Супонин, — оставить весь ваш ревком без изменения… а сменить только секретаря.

Супонин остановился и пытливо посмотрел в лица мужиков.

Толпа замерла в ожидании.

— Решили мы Павла Ширяева сменить, — спокойно проговорил Супонин. — А вместо него назначить товарища Колчина… как человек он грамотный и все понимающий… Ну, опять же, граждане товарищи, насиловать не будем вас… Может, вы и Ширяева оставите…

— Сменить! — заревела толпа. — Сменить!

— Мошенник!