Филип Фармер - Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку

• Название: Т. 19. Ночь света. Отче звёздный. Мир наизнанку
• Автор: Филип Фармер
• Издательство: Полярис, 1997. — 397 с.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1997
• ISBN: 5-88132-322-X

В очередной том собрания сочинений одного из своеобразнейших фантастов Америки включены произведения, объединенные темой религии: роман «Ночь света» и рассказы из цикла об отце Джоне Кэрмоди, а также повесть «Мир наизнанку».

---

— Тост, капитан, за наискорейшее прибытие на Иггдрасиль, — провозгласил отец Джон низким рокочущим голосом. — Нам очень нравится на корабле, но у нас есть веские причины желать побыстрее добраться до цели.

— Я с удовольствием выпью за ваше здоровье и за здоровье Его Преосвященства, — ответил Ту резким отрывистым голосом. — Что же касается наискорейшего прибытия, то за это нужно чуть-чуть помолиться. А может, и не чуть-чуть.

Отец Кэрмоди нахмурился и поднял необыкновенно широкие и мохнатые брови, но ничего не сказал. Это много говорило о его восприимчивости: он был человеком, который не в состоянии помолчать и минуту. Отец Кэрмоди был полный коротышка лет сорока с тяжелой нижней челюстью, копной иссиня-черных немного вьющихся волос и голубыми слегка выпученными глазами. Левое веко его всегда было немного опущено, большой рот с толстыми губами подчеркивал остроту длинного носа. Он все время находился в движении, не останавливаясь ни на миг. Казалось, если он остановится, то взорвется от переполняющей его энергии; поэтому он за все хватался, суетился, повсюду суя свой нос, смеялся и болтал, вибрировал как огромный камертон.

Епископ Андре, стоявший рядом с ним, был таким огромным и спокойным, что выглядел столетним дубом, вокруг которого мельтешит белка-Кэрмоди. Его широкие плечи, мощный корпус, подтянутый живот, икры с играющими под кожей мускулами говорили об огромной силе, достигнутой путем долгих тренировок. Лицо его соответствовало телосложению: широкие скулы и грива соломенных волос. Глаза его были приятного золотисто-зеленого цвета, нос классически правильной формы, хотя при более тщательном рассмотрении мог показаться слишком тонким, рот с пухлыми красными губами, приподнятыми в углах. Епископ, так же как и отец Джон, был любимцем дам в епархии на Вайлденвули, но по иной причине. С отцом Джоном было приятно иметь дело. Он всех веселил, развлекал, в его устах любая проблема оказывалась забавным пустяком. Епископ же одним своим взглядом приводил дам в трепет. Он относился к тем священникам, которые, приняв обет безбрачия, принесли разочарование не в одно женское сердце. Но хуже всего было то, что Его Преосвященство знал об этом своем качестве и ненавидел его. Временами он бывал довольно резким и всегда соблюдал дистанцию между собой и прихожанками. Но ни одна женщина не могла долго держать на него обиду. Более того, ходили слухи, что своей стремительной карьерой в церковной иерархии он обязан закулисным хлопотам своих поклонниц. Не то чтобы он был недостоин столь высокого сана, но он получил его несколько ранее, чем можно было ожидать.

Отец Джон налил себе вина, наполнив стаканы своих собеседников лимонадом.

— Я, пожалуй, глотну вина, — произнес он, — а вам, капитан, придется довольствоваться безалкогольным напитком, вы ведь на службе. Его Преосвященство отказывается пить горячительные напитки из принципа, я же немного выпью для улучшения пищеварения.

Он похлопал себя по выпирающей округлости живота:

— Так как мое пузо составляет большую часть моего тела, то, принося ему пользу, я приношу пользу всему своему существу. Таким образом, от этого выигрывают не только внутренности, но и все мое тело пышет здоровьем и радостью, а значит, требует еще тонизирующего. К сожалению, епископ подает мне невыносимо хороший пример, так что приходится ограничиваться одним стаканчиком. И это несмотря на то, что я страдаю от нестерпимой зубной боли, которую можно заглушить, лишь пропустив еще пару рюмашек.

Смеясь, он посмотрел через край стакана на Ту, который улыбался, несмотря на внутреннюю напряженность, и на епископа, который в этот момент сосредоточенным лицом и величественной осанкой напоминал льва, погруженного в думы.

— Простите меня, Ваше Преосвященство, — произнес отец Джон. — Я не могу избавиться от чувства, что, хотя, возможно, вы слишком усердствуете в воздержании, мне не следовало бы этого говорить. На самом деле ваш аскетизм — предмет восхищения для всех нас, даже если мы не имеем силы воли подражать вам.

— Вы прощены, Джон, — серьезно произнес епископ. — Но я предпочел бы, чтобы вы ограничили свое зубоскальство — а я не могу назвать это иначе — для разговора наедине. Иначе люди могут подумать, что иногда вы осуждаете своего епископа.

— Я не это имел в виду, да простит меня Бог, — вскричал Кэрмоди. — На самом деле я подтрунивал над собой. Я слишком люблю наслаждаться жизнью, и, вместо того чтобы набираться знаний и святости, я набираю лишь вес.

Капитан поморщился. Ему явно были не по душе разговоры о Боге вне церкви. Кроме того, у него совершенно не было времени на пустую болтовню.

— Выпьем за наше здоровье, — буркнул он, осушая стакан. Потом, поставив его на стол, явно не собираясь более пить, произнес: — У меня плохие новости. Около часа назад перестал работать наш гипертранслятор, выкинув нас в обычное пространство. Наш главный механик говорит, что он не видит никаких неисправностей, однако двигатель не работает. Неизвестно, как запустить его. Меркалов — весьма знающий человек, и если он сдается, то проблема действительно неразрешима.

На минуту в воздухе повисло молчание. Первым пришел в себя, отец Джон:

— И как далеко мы от ближайшей пригодной для обитания планеты?

— Приблизительно в сотне тысяч километров, — ответил Ту, теребя серьгу. Поймав себя на том, что проявляет нервозность, он опустил руку.

Падре пожал плечами:

— Мы не падаем, и с нашим межпланетным двигателем все в порядке. Почему бы не приземлиться, капитан?

— Мы попытаемся, но я отнюдь не уверен в успехе. Планета, о которой мы говорим, — Прорва.

Кэрмоди присвистнул и потер длинный нос. Бронзовое лицо Андре побелело. Маленький священник поставил свой стакан и озабоченно нахмурился.

— Это досадно. — Он вопросительно посмотрел на епископа. — Могу я сказать капитану, почему нам необходимо добраться до Иггдрасиля как можно скорее?

Андре кивнул, хотя по отсутствующему выражению его лица было заметно, что он размышляет о чем-то, совершенно не относящемся к разговору.

— Его Преосвященство, — сообщил Кэрмоди, — покинул Вайлденвули, так как есть подозрение, что он болен «отшельнической лихорадкой».

Капитан вздрогнул, но не попятился от епископа, рядом с которым стоял. Кэрмоди улыбнулся и произнес:

— Вы можете не бояться подхватить эту заразу. Епископ болен не ею. Некоторые признаки совпадают, это правда, но при обследовании микробы найдены не были. Кроме того, Его Преосвященство не проявляет типичных для этой болезни антиобщественных наклонностей. Все же доктора решили, что для него будет лучше пройти обследование на Иггдрасиле, где медицина находится на более высоком уровне. Кроме того, там живет доктор Руденбах, один из лучших специалистов по эпилептоидным болезням. Чем раньше он осмотрит его, тем лучше, так как в последнее время здоровье Его Преосвященства все ухудшается.

Ту поднял ладони, всем своим видом выражая беспомощность.

— Поверьте, Ваше Преосвященство, эта весть меня глубоко огорчает и делает еще более неприятным инцидент с транслятором. Но, к сожалению, я ничего…

Андре вышел из состояния прострации. Он улыбнулся присущей только ему мягкой и теплой улыбкой:

— Да разве мои проблемы сравнимы с вашими? На вас лежит ответственность за корабль и его драгоценный груз и, что самое важное, за жизнь двадцати пяти человек.

Он стал мерить шагами комнату, говоря своим звучным голосом:

— Мы все, конечно же, слышали о Прорве. Знаем мы и то, что может ожидать нас, если гипердвигатель не заработает. В этом случае нас может постигнуть участь всех тех, кто пытался приземлиться там прежде. Мы где-то в восьми световых годах от Иггдрасиля и в шести от Вайлденвули, из чего следует, что мы не сможем долететь ни до одной из этих планет на планетарном двигателе. Итак, либо мы все-таки запускаем гипердвигатель, либо садимся на Прорву. Либо до самой смерти скитаемся по космосу.

— Даже если нам будет позволено приземлиться, — заметил Ту, — может быть, нам все равно придется провести остаток жизни на Прорве.

Минутой позже он покинул отсек. Вслед за ним выскользнул Кэрмоди.

— Когда вы собираетесь оповестить остальных пассажиров?

Ту бросил взгляд на часы:

— Часа через два. К тому времени мы уже точно будем знать, примет ли нас Прорва. Дольше я тянуть не могу, иначе они догадаются, что что-то случилось. В данный момент по расписанию мы уже должны садиться на Иггдрасиль.

— Епископ молится за всех нас, — произнес Кэрмоди, — я же буду просить Господа послать инженеру прозрение. Оно ему понадобится.

— Дело в том, что транслятор совершенно исправен, — уныло произнес капитан, — если не считать того, что он не работает.

Кэрмоди насупил косматые брови и почесал кончик носа.