Юрий Мещанов - Единство государства (СИ)

• Название: Единство государства (СИ)
• Автор: Юрий Мещанов
• Издательство: СИ
• Жанр: Героическая фантастика
• Год: 2015

Бедны и суровы земли Рустовесского государства. Столетиями строили его древгородские князья, объединяя под своей державной рукой разрозненные земли и племенные союзы. Всей страной оборонялись люди от нашествий опасных врагов с Востока и Запада. Каждую зиму дуют с северного ледника суровые ветра. И лишь горячий южный ветер позволяет надеяться на то, что летом удастся собрать урожай. Непоколебима на первый взгляд мощь правителей Рустовесья. Но подвластные им предельные владыки уже обрели достаточную силу и влияние, чтобы бросить вызов державной власти. Новую веру поднимают на знамёна князья Древгорода в деле защиты своего самовластия. Защитой старой веры оправдывают свои притязания на независимость их вассалы. Чьи замыслы воплотятся в жизнь? Чей ум окажется острее, а сталь крепче? Кому помогут их боги в грядущей схватке за власть? Трилогия "Порушенный замысел".  

---

Храм, Хранилище Мудрости, кельи и казармы дополнялись вместительными амбарами с зерном и другими продуктами. Могучие деревянные стены, опоясывающие эти сооружения, превращали храм Юма и Живы в крепость. Но за крепостной стеной жизнь не прекращалась. Там располагалось большое количество других построек - ремесленные мастерские, кузницы, пекарни, пивоварни, постоялые дворы. Как и полагалось храму, в наступившей Эпохе Благоденствия он помогал сохранять и приумножать жизнь.

***

В пасмурном осеннем воздухе загремели трубы. Громко залаяли потревоженные собаки. Люди стали бросать свои дела и выходить на улицы. Забегали любопытные мальчишки. В поселение втягивалась колонна конных латников, сто бойцов. Над колонной развевалось знамя храма Юма и Живы - пламенеющее на жёлтом поле красное солнце. Впереди всех ехал невысокого роста человек. Он обладал крепким телосложением. В отличие от своих спутников он не имел ни оружия, ни доспехов. Ветер трепал чёрные волосы на его голове. Так как приближалась зима, человек уже начал отпускать бороду по древнему обычаю. Щёки и подбородок его покрывала крупная щетина. Умные глаза коричневого цвета с любовью смотрели на встречавших его поселенцев. Человек улыбался.

- Вейкко вернулся!!! - кричали радостные люди.

Вейкко поднял правую руку и осенил собравшихся крестьян, ремесленников, воинов и хранителей круговым движением. Пальцы его были тёмными от въевшихся в кожу чернил. Благодарные люди в ответ также благословляли своего мудрейшего.

Вейкко был преобразователем благоверия. Он считал, что вопреки общепринятому мнению, храмы в Эпоху Благоденствия не должны уходить в тень. Ибо Мроз и Килма в тень не уходят и могут в любой момент начать новый поход против сил жизни. Если раньше борьбу вели только божества, то теперь и набравшиеся сил люди должны принимать участие в войне. А значит храмы, как главная опора Царства Разума должны взять на себя всю тяжесть подготовки к грядущим сражениям.

Мудрейший храма Юма и Живы считал, что большое количество грамотных людей способствует укреплению благоверия. Поэтому ещё одиннадцать лет назад он отдал распоряжение принимать в школы градского и становых подворий храма детей из других сословий. Естественно, взимая за это умеренную плату.

Чтобы укрепить свою силу в неизбежной схватке со злом, храм должен развивать своё хозяйство. Результатом было поощряемое мудрейшим обилие кузниц и ремесленных мастерских. Одобрял Вейкко и крестьян, вздумавших расчищать на храмовых землях леса, чтобы растить на них овощи и содержать скотину. Всё это обеспечивало мудрейшему людскую любовь и благодарность.

Было в планах мудрейшего повышение храмового налога, собираемого с предельных земель. Но здесь нужно было действовать осторожно. Так как покушаясь на доходы с предела, Вейкко вступал в конфликт с интересами князей.

По Законам Мудрости численность Храмовой дружины не должна была превышать тысячу бойцов. Не имея возможности законным путём увеличить число своих воинов, Вейкко пошёл на хитрость. Он собрал из местных жителей небольшое ополчение, которое вооружил за счёт храма и регулярно тренировал.

Союзниками Вейкко были храмы Сияя и Кипины в Солоплаже, а также Агуна и Кесы в Крайнесточье. Мудрейшие этих храмов разделяли взгляды Вейкко и проводили сходную с ним политику. Но не все благоверы одобряли подобные устремления. Храм Благопроявлений в Гужвоземье был ревнителем благоверия. К ревнителям относился и храм Аурина и Зары в Густошумье. Вейкко несколько раз требовал созвать Сонмище мудрости, совет мудрейших всех храмов Рустовесской земли. Но всякий раз получал отказ. Удивляться здесь нечему. В храме Благопроявлений боялись проведения открытого диспута между преобразователями и ревнителями.

Вейкко слез с коня и сразу же был окружён толпой жителей. Люди стали расспрашивать его о поездке в Старогулье. Настроение мудрейшего было замечательным. Он отвечал на вопросы, давал советы. Отдавал распоряжения относительно подготовки к Торжеству Месячного Благодарения.

Всё что задумал Вейкко развивалось так как надо. За многие годы он наладил хорошие отношения с предельным князем Чернеком Озеровым, что позволяло ему быть частым гостем в Старогулье. Там у Вейкко была собственная резиденция. Когда предельный князь уехал в Древгород, мудрейший вернулся в храмовое держание, чтобы заняться хозяйственными делами и продолжить работу над рукописью книги, в которой Вейкко обосновывал все тезисы преобразователей. Никаких угроз не предвиделось.

Правда, Чернек так и не объяснил ему цель своего отъезда в Древгород. Вейкко вспомнил, как предельный князь избегал смотреть ему в глаза, после того как прочёл письмо от Лесьяра Строгова и постоянно уходил от прямого ответа. Не хотел врать старому другу? Может, державный князь решил созвать Великий совет? Вряд ли. Ещё ни один Великий совет за всю историю Рустовесской державы не обходился без участия мудрейших храмов Пресветлых богов.

Глава 5

Знамёна Миргорода

Гребцы дружно наваливались на вёсла. Ясеневые лопасти с тонкой металлической оковкой одновременно погружались в ледяные волны реки Сувы и заставляли ладью идти вперёд. Не так это просто, когда двигаешься против течения, а с севера уже потянули зимние ветры! Поэтому купец торопил своих людей. Не хватало ещё вмерзнуть в лёд на половине пути к предельному городу. Тогда придётся ждать крепкого льда, выгружать воск и мёд, и тащить его на себе. Можно, конечно же, нанять для этих целей лошадей. Крестьяне из окрестных мыз и хуторов с радостью предоставят свою скотину для проезжего купца. Предоставят, но возьмут за это денег. А кому хочется расставаться со своей монетой? Так что, навались на вёсла, сыны мои! Гребцы тоже не испытывали никакой радости застрять в холодных объятиях зимы и старались изо всех сил. Плыть оставалось совсем недолго.

Четыре десятка крепких молодых людей, дружно работавших сейчас вёслами, были не просто гребцами. Это была дружина, верой и правдой служившая нанявшему их купцу. Когда надо они вели ладью, в другой ситуации могли спокойно управляться с повозками. Могли быть носильщиками и продавцами. Но самое главное, они охраняли жизнь купца и его товары. Каждый умело обращался с копьём и луком, каждый имел щит, шлем и кольчугу. За преданность и труды купец щедро одаривал свой отряд монетами. Наёмники привыкли возить и охранять товары. Не редкостью на купеческой ладье были и попутчики. Княжеские посланники, хранители из храмовых подворий, путешественники. Много кто мог быть попутчиком у торговца.

В этот раз помимо воска и мёда в ладье с ними плыла красивая молодая девушка среднего роста. Не смотря на сарафан и тёплую меховую накидку, было видно что она обладает редкой стройной фигурой. Длинные каштановые волосы красавицы были заплетены в две косы. Красивую белую шею оплетали стеклянные бусы. Взгляд чёрных глаз нередко завораживал тех, на кого девушка смотрела. Её нежная улыбка приковывала к себе внимание и вызывала зависть к тому, кому посчастливится отведать поцелуй этих губ.

Девятнадцатилетняя Агата Лоскутова закутавшись в меха, безразлично глядела на плескавшиеся волны, серые облака и медленно проползавшие по берегу леса с редкими дымами хуторов. За несколько дней пути речные пейзажи успели ей наскучить и уже не вызывали никакого интереса. Сопровождавший Агату старший брат, Илья, почти не разговаривал с ней. Что не удивительно в свете позора, принесённого девушкой своему Дому. Можно было бы заплакать, но слёзы уже ничего не изменят, судьба Агаты решена.

Почти все золотые калисты и серебряные улы, которые её отец получил с Зотовых, лежали сейчас у Ильи. Деньги очень могли пригодиться семье, но их отдадут Видогосту Булатову, чтобы Агата могла попасть в свиту его жены Мирины. Многие дочери Малых Домов почли бы за честь быть принятой ко двору наследника Крайнесточья. Там девушки были воспитанницами,служившими при княжеском дворе. Со временем им могли подобрать знатного мужа. Да и само по себе пребывание в свите давало огромные преимущества. В последствии за такую невесту можно было просить очень большой выкуп. Словом ничего кроме почёта и уважения. Но не для Агаты. Её отправка в свиту к Мирине не была поощрением. Это было изгнание. Для Дома Лоскутовых Агата всё равно что умерла. Именно такой слух и распустил отец. Семья избавилась от неё, как если бы девушку сожгли на костре над погребальной ямой. Сначала, когда всё открылось, отец пригрозил, что немедленно выдаст её замуж за первого встречного купца или ратника. Но таких поблизости не оказалось. К лучшему ли? Теперь её отдали Булатовым. Те деньги, что возьмёт за неё Видогост были меньше, чем необходимое для свадьбы приданное. Но муж обязан защищать жену, а кто будет защищать её, девушку, сосланную собственной семьёй куда подальше?