Жанна Тевлина - Жизнь бабочки

• Название: Жизнь бабочки
• Автор: Жанна Тевлина
• Жанр: Русское современное
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-386-08863-7

Эта книга о нашей жизни, где одни патологичны, а другие лечат эту патологию, хотя порой могли бы поменяться местами. Здесь героиня, познавшая способность любить, чувствует себя последней грешницей, а главный герой, психотерапевт, пытается помочь ей, не веря в саму возможность такой помощи. Это книга о скрытых талантах и тайных извращениях, где мужчина препарирует свою сущность, так как не способен полюбить женщину, и от безысходности мстит всему миру. Эта книга о любви…

---

Каждая встреча с Хромовым была очень важной. Сергей Васильевич Хромов владел сетью частных лабораторий по всей Москве, которая постоянно расширялась, и Петя с Васильчуком уже три года поставляли ему оборудование. Маня была уверена, что Хромов их дурит, даже пыталась поговорить с Петей. Это были еще те времена, когда они все обсуждали. Но на этот раз он ее сразу оборвал, начал кричать, что она ничего не понимает, что Хромов – не хапуга, а мужик незаурядный, и это счастье, что он им попался. А вот она как раз любит всех грязью облить. Неважно, хороший человек, плохой, ей главное – измазать. Это было настолько несправедливо, что она даже не нашлась, что ответить. Долго с ним не разговаривала, ожидая, что он придет мириться, а потом ее вдруг осенило, что он сам все понимает, но вынужден терпеть эти унижения, потому что по-другому нельзя. И ей стало жалко Петю, до боли в груди, и она плакала, и он потихоньку оттаивал.

Сейчас, стоя на балконе, она почувствовала, что нет сил спорить. Было холодно, и раскалывалась голова. В ванной долго умывалась холодной водой. К ней зашла Лида, черновская жена, и обняла ее сзади. Маня вздрогнула от неожиданности.

– Бедняжка, что ж ты сразу не сказала?

В руках она держала комплект постельного белья. Потом они поднялись на второй этаж, в гостевую спальню. Хромов купил эту квартиру в Строгино несколько месяцев назад, и с тех пор взял моду устраивать домашние посиделки. До этого встречались только в ресторанах. Ему очень нравилось небрежно разжигать камин или шумно сетовать, как трещит гардеробная от Лидкиных нарядов. Если б он знал, спланировал бы две гардеробные, но разве ж с этими бабами можно что-то планировать. Маня кидала быстрый взгляд на мужа, но тот не реагировал, всем своим видом поддерживая чаяния хозяина. Она не обижалась. Это было что-то вроде дресс-кода. Хочешь удержаться в коллективе, играй по правилам этого коллектива.

Она помнила, как однажды ее заставили срочно править чью-то рукопись. Кто-то там не успел, уехал или заболел, а завтра надо было сдавать в типографию. Она позвонила Пете, пожаловалась, что придется сидеть поздно, они вместе обругали начальство, и ей как обычно полегчало. Добралась домой около десяти. Петя с кем-то разговаривал по телефону и не слышал, как она вошла. Пока снимала сапоги, услышала обрывок фразы:

– Да нет ее до сих пор, представляешь?… Где, где? По магазинам ходит, мало ей тряпок…

Маня замерла с сапогом в руке. Бедный Петя! Ему даже неудобно сказать, что она пашет, как проклятая. Нормальные жены его круга должны заниматься ежедневным шопингом, капризничать, чего-то требовать. А ему так хочется, чтобы она была, как все. Вернее, ему этого не хочется, но он вынужден подыгрывать, раздваиваться, притворяться. Когда она вошла в комнату, он смутился, но Маня сделала вид, что ничего не слышала…

Лида стелила постель для Мани. Руки ее быстро и ловко выворачивали наволочку, встряхивали пододеяльник. Маня так не умела. Да и вообще, если бы она так тряханула подушку, из нее бы посыпались перья. Но сейчас не было сил об этом думать. Лида сказала:

– Вот тут у тебя своя ванна, туалет. Ну, ты знаешь…

Маня кивнула. Лида присела на кровать, внимательно посмотрела на нее.

– Что, совсем плохо?

– Да у меня всегда так. Если зарядит, то дня на три. Даже таблетки пить бесполезно.

Ей хотелось, чтобы Лида скорее ушла, то та сидела и о чем-то размышляла.

– Слушай, у меня доктор есть, обалденный… Николай Иванович… Как же я забыла…

– Какой доктор?

– Я ж говорю – обалденный!

– Ну от каких болезней? Мигрень не лечится…

– Ой, не лечится! Николай Иванович все лечит.

– А как он лечит?

– Ну, таким вроде массажем…

– Массажист?

– Да нет, не массажист. Остеопат.

– Остеопат? А что это такое?

– А тебе какая разница, что это такое? Тебе надо, чтобы голова прошла.

Лида начала копаться в памяти телефона. Маня испугалась.

– Ты что, его сейчас вызывать хочешь? Уже десять часов. Он никуда не поедет.

Лида хохотнула.

– Еще как поедет. За такие бабки он на Северный полюс прискачет, только позови…

– А какие бабки? Я даже не помню, сколько мы с собой взяли.

Лида отмахнулась.

– Да оставь ты! Сергуня заплатит. Даже не заморачивайся…

Маня представила себе картину, как среди ночи врывается какой-то доктор, все суетятся, крутятся, Петя кидает на нее страшные взгляды.

– Лид, давай не будем. Я же не умираю…

– Еще не хватало, чтобы ты умирала! Себя надо любить, жалеть и холить. Ты у себя одна. Больше никто не пожалеет.

– А Сергуня тебя разве не жалеет?

Лида уставилась куда-то в пространство, и взгляд ее ничего не выражал.

– Сергуня-то? Сергуня жалеет… В общем, я звоню.

– Лид, не надо! У меня уже и голова прошла. Правда…

Лида засмеялась.

– Да врешь ты все! Как маленькая, докторов боится.

Лида выпрямилась, закинула ногу на ногу, как будто бы ее мог видеть телефонный собеседник. Ноги были длинные, модельные. Один раз Маня видела ее с неестественно отекшим лицом, но та сразу предупредила, что сделала процедуру и смотреть на нее не надо, а завтра-послезавтра все придет в норму. Маня, желая польстить, спросила, зачем в двадцать три года делать процедуры.

– А что ж их в тридцать три делать?

– И в тридцать три не надо.

– А когда же?

Петя потом ее отчитывал, что в ее тридцать восемь пора уже иметь мозги. Нашла перед кем бисер метать! И он был прав. С Лидой она никогда не знала, что можно сказать, а чего нельзя. Да и молчать было неудобно. Маня еще застала первую жену Хромова, Тамару. Та была его ровесницей. Ей уже было под пятьдесят, когда Маня с ней познакомилась, и внешности та была отнюдь не модельной, однако совсем не комплексовала, а даже, наоборот, всегда демонстрировала свое превосходство. Мане было с ней еще труднее, чем с Лидой. Вся она была такая неестественная, словно гуттаперчевая, и голос, и смех, и движения, и только неприятный и резкий запах изо рта выдавал ее живую природу. Маня даже обрадовалась, когда ее сменили на Лиду. Хотя сам поступок шокировал и удивлял. Такие люди, как Тамара, никогда не проигрывают. Петя сказал, что она и не проиграла, такой куш отхапала у бедного Хромова при разводе, что и ей, и двум ее дочерям хватит на безбедную жизнь до самой старости.

Врач стремительно вбежал в спальню, чмокнул Лиду и, не глядя на лежащую Маню, начал быстро разбирать сумку. Ориентировался он тут как у себя дома. Лида поднялась с кресла, лениво потянулась.

– Ну, ладно. Не буду вам мешать.

Врач нагнулся над Маней, улыбнулся стеклянной улыбкой.

– Ну, что, давно болеем?

– Сегодня первый день.

– И месячные, наверное, сегодня первый день.

Маня засмущалась.

– Да. Завтра должны начаться…

– Понятненько…

Он открыл какое-то масло и начал втирать в ее кисти рук. Слегка помассировал запястья.

– Давай-ка ляжем на животик.

Маня быстро и неловко перевернулась. Ее не оставляла мысль, что доктор делает ей одолжение, так как давно понял, что она из другой касты, затесалась тут случайно, и он оказывает любезность исключительно из уважения к хозяевам. Еще она все время прислушивалась к тому, что происходит внизу. Ей казалось, что все прекратили праздновать и обсуждают ее состояние. Однако оттуда доносились взрывы хохота, кто-то требовал поставить другую музыку, а остальные возражали.

– Лапонька моя, а вот напрягаться не надо.

Он двумя пальцами массировал шейные позвонки, и ей даже показалось, что становится легче, однако до конца расслабиться не получалось.

– А вы до этого каким доктором были?

– До чего, до этого?

– Ну, до этой, остеопатии.

– Анестезиологом был.

– А почему сменили специальность?

– Тихо, тихо, лапуль, не вертись.

Маня никак не могла вспомнить, как его зовут, но и тот явно не интересовался ее именем. Она чувствовала, что надо прекращать задавать вопросы, но молчать теперь было неудобно.

– Я слышала, врачам не платят совсем.

– Угу.

– Поэтому все и уходят?

– Уходят туда, где от них больше пользы.

Маня попыталась кивнуть, но он зафиксировал ее голову, так что она какое-то время не могла говорить. Потом велел повернуться на спину, и опять двумя пальцами мял какие-то точки на плечах. Во всех его действиях чувствовалась уверенность и жесткость. Она подумала о докторе Градове. Тоже занимается невесть чем, а ведь, наверное, в прошлом был врачом. А теперь все стали рвачами, надо же как-то деньги зарабатывать. Однако Градов был куда менее уверен в себе и в какой-то момент она даже почувствовала его смущение и какое-то бессилие, и ей стало его немножко жаль, но только на мгновение. Вообще с Градовым было как-то полегче, не было ощущения собственной чужеродности и ущербности. Видимо, он еще недостаточно раскрутился, чтобы почувствовать себя хозяином жизни, как этот остеопат.

Она даже не помнила, как уснула, как ушел доктор, а когда проснулась, было утро и рядом храпел Петя. Он спал одетый, и от него сильно пахло перегаром. Она прислушалась к себе: боли практически не было, но мигрень сидела внутри, как это бывало обычно на третий день перед тем, как спазм начинал потихоньку разжиматься. Теперь главное было добраться до дома и там отлежаться.