Фридрих Незнанский - Дурная слава

• Название: Дурная слава
• Автор: Фридрих Незнанский
• Издательство: Эксмо, Олимп
• Жанр: Детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-699- 13607-X Олимп, 5-7390-1698-3 Эксмо

Эта книга от начала до конца придумана автором. Конечно, в ней использованы некоторые подлинные материалы как из собственной практики автора, бывшего российского следователя и адвоката, так и из практики других российских юристов. Однако события, место действия и персонажи, безусловно, вымышлены. Совпадения имен и названий с именами и названиями реально существующих лиц и мест могут быть только случайными.

Многие годы больные мечтают попасть в эту клинику, и вдруг… в Москву, в Генпрокуратуру, поступает сигнал, в который трудно поверить. Разобраться в делах клиники в Питер с опергруппой выезжает старший помощник генпрокурора Александр Борисович Турецкий. Ужасающие факты, которые предстают перед ними, заставляют похолодеть даже сердце крутого «важняка».

---

— Два с половиной.

— Может, анализатор врет?

— Теоретически все может быть. Ты же знаешь, Баркова не разрешает проверку делать. Вон калий неделю шел низкий у всех подряд. Я ей говорю, что нужно провести калибровку, она шипит: «Не ваше дело!»

— В принципе действительно не твое. И потом, ты ж понимаешь, когда калий низкий, нужно еще полечить, правильно? Продлить пребывание с стационаре, провести еще пару консультаций с кардиологом… Сколько денежек набегает? Ты наш прайс помнишь?

— А когда поступил анализ кого-то из ее знакомых, сразу провели калибровку. Противно!

— Ничего, привыкнешь.

— А как в глаза людям смотреть? Тем, кто волнуется, что у них анализы плохие?

— Так ты же не смотришь. Она за все отвечает.

— Ага. Это когда она на месте.

— Сегодня нет, что ли?

— Ну да. Мы же с ней теперь по очереди.

— По двенадцать часов, что ли?

— Ага. Но это только на каникулы новогодние. Вообще так удобнее. Я ее не вижу, что само по себе праздник. И есть целый следующий день, чтобы восстановиться. А что касается Бобровниковой, так сейчас анализатор в порядке. Потом еще несколько «кровей» на сахар было. У других — норма. Так что не знаю… Может, инсулин ей передозировали?

— Все может быть. Ладно, Переходько разберется. А вообще, я слышала, у Бобровниковой в семье несчастье.

— Какое?

— Внучку посадили.

— За что?

— Не знаю. Муж ее…

— Академик-то? Высокий такой, симпатичный? Он ведь, кажется, тоже в стационаре у вас?

— Ну да, они в одной палате. Так он вчера домой уходил зачем-то. И, видимо, получил известие. Потому что, когда вернулся, они заперлись в палате. А потом она очень плакала. Мне Танька утром смену сдавала, рассказывала.

— А, вот оно что… Так и на нервной почве сахар тоже может упасть. Муж сейчас с ней?

— Ушел опять. Еще утром. Сказал, что ему нужно с юристом встретиться. До сих пор не возвращался.

— Понятно. Значит, наверное, действительно что-то у них случилось.

— Жаль стариков. Детей потеряли…

— Ну да…

Наташа знала, что дочь и сын Бобровниковых погибли в автокатастрофе. Об этом говорилось на одной из конференций.

— Внучка единственная?

— Вроде да.

— Жалко…

В кармане Катерины зазвонил мобильный.

— Алло? Что? Бегу!!

Она швырнула окурок, бросилась к двери в клинику.

— Что случилось? — вслед приятельнице крикнула Наташа.

— Бобровниковой худо совсем… — на ходу крикнула та.

…Зоя Михайловна Бобровникова умерла. В клинику был вызван медицинский директор. Стрельцов довольно долго беседовал с доктором Переходько наедине. Затем персонал хлопотал вокруг академика Бобровникова, который, вернувшись в клинику, не застал супругу в живых.

Старику стало плохо, потребовалась интенсивная терапия. Наташу закидали пробирками с кровью, она носилась по лаборатории от одного аппарата к другому. В конце концов старика откачали, у постели был организован сестринский пост в виде Екатерины, которая так же не имела возможности хоть на секунду покинуть палату.

Тем временем скопились стекла с мазками, Наташа засела у микроскопа. Потом все результаты нужно было вбить в компьютер. За весь день она не съела ни крошки, даже в туалет было не выйти. Главное — ее ужасно расстроила смерть Бобровниковой. Но обсудить обстоятельства кончины старушки было не с кем.

Наташа возвращалась домой около полуночи, выжатая как лимон. Она качалась на сиденье в вагоне метро, проваливаясь в сон, вздрагивая на остановках, снова засыпая на перегонах. Кто-то осторожно тронул ее за рукав.

Вскрикнув, она открыла глаза. Над нею нависал какой-то смутно знакомый усатый мужчина.

— Это судьба! — весело воскликнул он.

Мужчина был явно навеселе. Наташа узнала наконец автобусного защитника пенсионеров. Того самого, которому она задолжала жетон. Господи, это было всего лишь сегодня утром, а кажется, минимум неделю назад…

— Вы из гостей? Я — да!

Мужчина плюхнулся рядом, обдав ее запахом коньяка. Эх, вот чего ей сейчас так не хватало: рюмки хорошего коньяка.

— Нет, я с работы, — еле вымолвила она.

— Как? Вся страна отдыхает, а вы работаете?

Наташа молча кивнула, полезла в карман, вытащила жетон, протянула мужчине.

— Спасибо, вы меня очень выручили.

— Ну… Это не к спеху. Вообще-то я надеялся, что возврат жетона пройдет отдельным мероприятием. А так неинтересно! Не, я не возьму. — Он решительно отвел ее руку.

Она устало пожала плечами, опустила руку в карман.

— Что с вами? — вглядевшись в ее лицо, посерьезнел мужчина. — Вам плохо?

— Устала очень, — еле вымолвила Наташа. — У нас сегодня больной умер, вернее, больная, — неизвестно почему добавила она.

С чего это она разоткровенничалась? С незнакомым мужчиной… Она даже имени его не помнит… Не лезть же в карман за визиткой.

— Вот как… — Мужчина сочувственно вгляделся в ее лицо. — Вам нужно выпить! — решительно произнес он.

Наташа отрицательно замотала головой:

— Мне нужно домой, и как можно скорее!

— Тогда я вас провожу! И не отказывайтесь!

Да не было у нее сил отказываться. Вообще никаких сил не было. Они вышли на улицу, и Наталья буквально повисла на руке спутника.

— М-да, — только и произнес он. — Нам куда?

Она назвала адрес, он деловито кивнул. Они шли по мокрой мостовой мимо нарядных витрин с мишурой, мимо искусственной елки, установленной недалеко от метро, мимо оживленных людей, все еще отмечающих Новый год.

— Постойте минуту! Можете?

Она опять тупо кивнула. Мужчина исчез в дверях магазинчика, сквозь стеклянную витрину Наташа видела, что он покупает коньяк и что-то еще. Ну уж нет! Домой я тебя не поведу! Она оторвала уставшее тело от стены и поплелась вдоль улицы. Он нагнал се через минуту:

— Это что еще такое? Побег? Расстрел на месте!

— Слушайте, я ведь не прошу вас провожать меня. У меня нет сил общаться, ей-богу!

— А кто с вами общается? Тоже мне… Принцесса Диана!

— Почему Диана? Выгляжу покойницей, что ли?

— Просто у нас не принято раненых бойцов на поле боя бросать, понятно? Доведу вас до дома, и идите в свою однокомнатную квартиру, общайтесь с кошкой.

— Почему — с кошкой? — изумилась полному совпадению Наташа.

— У вас на лбу написано, что вы одинокая женщина с кошкой наперевес.

— Да вам-то какое дело? — взревела вдруг Наташа и рванулась в сторону.

— Стоять! — рявкнул усач и крепко ухватил ее за рукав. — И молчать, — уже мягче добавил он и осторожно прижал ее локоть к себе.

И почему-то мгновенно по руке пробежал ток. Наташа даже приостановилась, но спутник мягко, но твердо повел ее дальше. Когда они подошли к подъезду, он сунул ей в руку пакет:

— Вот, не вздумайте отказываться! Выпьете рюмку — и спать! А завтра я буду ждать вас в три часа дня у метро, понятно? Возражения есть? Возражений нет!

Наташа собралась как раз-таки возразить, но у подъезда возникла соседка:

— Наташенька? Привет, с Новым годом!

— Ага, и тебя, Надюша, — слабо улыбнулась Ковригина.

— Ну идем? Мужчина с нами?

— Нет, я пока отдельно, — с достоинством ответил усач и растаял в темноте.

— Интересный мужчина, — уже в лифте произнесла Надя, оценивающе разглядывая при этом Ковригину.

— Что, Надюша, я очень страшная? — улыбнулась Наташа.

— Господь с тобою! — замахала руками Надя. — Уставшая очень, это правда. Тебе бы сейчас на юг, в Египет.

— Самое время, — усмехнулась Наташа.

Они вышли — Надя направо, Наташа налево. Щелкнули замки, двери захлопнулись.

Войдя в квартиру, Наташа покормила кошку Дусю, которая «написана у нее на лбу», выпила коньяку — и не одну, а две рюмки. Закусила бутербродом с красной рыбой, поскольку в пакете обнаружился кусок семги, запила это добро валериановыми каплями и рухнула в постель.

Ночью мучили кошмары, она часто просыпалась, чувствуя, что ее знобит, пытаясь укрыться получше. Голова раскалывалась, но не было сил дойти до кухни и выпить таблетку. Утром она поняла, что заболела. Ртутный столбик поднялся до отметки 39,1.

Наташа откопала завалявшийся с прошлой зимы пакетик фервекса, жадно выпила горячий, пахнущий искусственным лимоном напиток и вернулась в комнату. «Хорошо, что сегодня не моя смена», — успела подумать она и заснула.

Ее разбудил звонок в дверь. Звонили настойчиво, подолгу давя на кнопку звонка.

«Какого черта?» — сердито думала Наташа, натягивая халат. Судя по тяжести в голове, температура опять полезла вверх.

— Кто? — хрипло спросила она.

— Наташа, ты жива? Это я, Надя. — Голос соседки звучал обеспокоенно.

— Ох, Надь, я заболела, — жалобно простонала Наташа и открыла дверь.

За спиной Надежды возвышался давешний усач с букетом хризантем. Наташа судорожно запахнула полы халата.