Валерий Замыслов - Иван Болотников (Часть 2)

• Название: Иван Болотников (Часть 2)
• Автор: Валерий Замыслов
• Жанр: История

---

Более тысячи казаков потеряли донцы за первые дни осады. Но жертвы были не напрасны: свыше семи тысяч янычар и крымчаков полегли у стен крепости.

Агата бродила по городу вместе с Любавой, дочерью раздорского есаула Григория Соломы. Агата искала мужа, а соседка по куреню - отца родного. С тревожным беспокойством вглядывались они в лица убитых, крестились и со слезами на глазах шли дальше.

Но ни среди павших, ни среди тяжелораненых Берсеня и Солому они не разыскали.

- У Засечных ворот поглядите, там их видели, - тихо подсказала одна из казачек, оплакивающая мужа, статного красивого казака, пронзенного вражеской стрелой.

Пошли к Засечным воротам, возле которых вповалку лежали казаки. Бодрствовали лишь трое караульных, досматривавших за вражеским станом.

- Кого вам, девки? - окликнул с высоты башни один из дозорных.

- Федора Берсеня, да Гришу Солому, - ответила Агата.

- На стене пали, - махнул рукой дозорный.

- Пали? - меняясь в лице, дрогнувшим голосом переспросила Агата.

- Батюшки, пресвятая дева! - охнула Любава.

Обе зарыдали, а караульный протяжно зевнул, крякнул и усмешливо крутнул головой.

- От народ водяной. Че слезу-то пустили, оглашенные! Пали, грю, на стене. Спят ваши мужики, вон там, за пушками. Лезьте на помост.

Агата и Любава обрадованно полезли на стены. Федька Берсень, широко раскинув ноги, лежал на спине. Глаза ею глубоко запали, лицо черно от копоти, правая рука сжимала окровавленный меч. Спал Федька тревожно: мычал, скрипел зубами и что-то невнятно выкрикивал; Агата разобрала лишь одно слово "круши".

"Федор мой и во снах воюет", - с улыбкой подумала она и осторожно подложила под Федькину голову чей-то кинутый на помосте разодранный зипун.

Григорий Солома лежал невдалеке от Берсеня, привалившись спиной к дубовому тыну; на обнаженной руке его густо запеклась кровь. Любава вновь пригорюнилась.

- Ранен батюшка. В курень надо.

- Не полошись, девка. Рана неглубока, затянется, - успокоил Тереха Рязанец. Поникший и угрюмый, он сидел возле остывшей "трои", горестно пощипывая густую, с подпалиной бороду.

"Теперь совсем без зелья худо, - думал он. - И надо ж было приключиться экой напасти. Чертовы янычары! Угодили-таки в самую пороховницу. Седни турки подтянут пушки к самой крепости, и никто их не подавит. Едва ли вынесут Раздоры еще один огненный бой - крепость все же деревянная. Как ни крепись, как ни обороняй, но тын и сруб от огня не спасти".

- Вы бы не толкались тут, девоньки. Неровен час, - предостерег с башни караульный.

Оставив возле Федьки и Соломы по узелку снеди, Агата и Любава спустились на землю. Вначале пошли они было к своим куреням, но Агата вдруг повернула к Степной башне.

- Куда ж ты? - спросила Любава.

Лицо Агаты залилось румянцем.

- У Федора близкий дружок есть... Иван Болотников. Сказывали, на Степной стене он сражался. Проведать хочу - жив ли.

- И я с тобой, - молвила Любава.

Подруги подались к южной стене, но отыскали они Болотникова не вдруг. На стене Ивана не оказалось.

"Нигде его нет. Ужель за тыном лежит? Ужель загубили сокола?" закручинилась Агата.

У подножия башни бранился казак Емоха. Ухо его воспалилось и так стреляло, что бедный донец не находил себе места.

- Трезубец в ханское брюхо! Смолы - на плешь!..

- Худо, родимый? - участливо коснулась его плеча Агата.

- Турецкому султану худо, - огрызнулся Емоха. - Че тут бродите?

- Ивана Болотникова ищем. Не ведаешь ли, что с ним? - спросила Агата, и вся невольно насторожилась.

- Пошто те батька?.. У-ух, пику хану в глотку!.. Пошто, грю, батька? закричал, закрутившись волчком, Емоха.

- Глянуть хочу. Уж ты поведай, родимый, - еще мягче молвила Агата. Жив ли, Иван?

- Жив. Еще не хватало, чтоб батьку сразили. Жив Болотников! На стрельню ступайте.

Агата и Любава поднялась на башню. Дозорный молча глянул на обеих, но не забранился, пустил.

Болотников спал рядом с Васютой, спал крепко и отрешенно. Белая рубаха его была в клочья изодрана и окровавлена; и весь он пропах порохом, дымом и гарью. Курчавая борода свалялась, черные волосы слиплись, упав прядями на загорелый лоб.

Агата слегка коснулась его головы, подумала:

"Добрый казак... Сильный, удалый".

Она все смотрела и смотрела на Болотникова, и ей вдруг невольно захотелось приласкать этого отважного казака, прижать к своей груди. И от этих грешных мыслей она еще больше зарделась.

Любава взглянула на подругу. Глаза Агаты излучали теплоту и нежность.

"Мать-богородица! - охнула она. - Любит Агата этого казака, ой, любит!"

Васюта Шестак, лежавший обок с Болотниковым, неожиданно проснулся и, увидя перед собой синеокую дивчину с темными густыми ресницами, улыбнулся.

- И привидится же такая, - пробормотал он и перевернулся на другой бок.

Любава рассмеялась, и ее звонкий смех окончательно разбудил Шестака. Он поднял голову и удивленно захлопал на Любаву глазами.

- Откуда такая свалилась, любушка?

- Она и есть Любушка, Любавой ее кличут, - сказала Агата.

- Вот те на!.. А меня Васютой.

Сон с Шестака начисто слетел; он во все глаза разглядывал пригожую дивчину и простодушно приговаривал:

- Вот так, Любушка, вот так ангел... Чья ж ты будешь?

- А ничья, - с лукавинкой ответила Любава и потупила очи: уж больно пристально разглядывал ее этот сероглазый казак.

- Так уж и ничья. Хитришь, Любушка. Ужель такую красу казаки не приметили? Да я б тебя давно выкрал, из-под земли достал.

- А вот и не достанешь, - вновь рассмеялась Любава и сбежала со стрельни на землю. - Я в курень, Агатушка! - крикнула она.

- Погоди меня, - оторвалась от Болотникова Агата и пошла к узкой витой лесенке. Но ее придержал Васюта.

- Так чья ж все-таки Любава?

- Аль понравилась? - улыбнулась краешками губ Агата.

- Дюже понравилась. Не таи. Где ее сыскать? - затормошился Васюта.

- А коль дюже понравилась, сам сыщешь. Удачи ратной вам с Иваном.

Агата шагнула было вниз, но вдруг передумала и вновь подошла к спящему Болотникову. Расстегнула застежки зеленого сарафана, сняла с себя маленький золотой нательный крестик на голубой тесьме и продела его через голову Ивана.

- Храни тебя господь, - тихо молвила она и, не смущаясь Васюты и дозорных казаков, склонилась над Иваном и поцеловала в губы.

До полудня было тихо. Орда готовилась к новому штурму. Янычары и крымчаки оттаскивали от стен трупы и кидали их в водяной ров. Такая же участь постигла и тяжелораненых. Так повелели Ахмет-паша и мурза Джанибек.

- Мы заполним ров джигитами и по их телам перейдем водную преграду. Аллах простит нас, он хочет нашей победы, - сказали военачальники.

Казаки плевались.

- Погань и есть погань. Хуже зверей.

- Будто дохлых собак швыряют, нехристи!

- Пальнуть бы по бритым башкам!

Однако по ордынцам не стреляли: берегли дробь, пули, порох, да и не хотелось мешать басурманам убирать трупы.

Сами же раздорцы рыли вдоль стен братскую могилу. Туда положили всех павших казаков. Беглый поп-расстрига Никодим отслужил панихиду.

- Со святыми упокой! - голосисто пропел он и размашисто осенил могилу большим медным крестом.

Казаки склонили головы. Атаман Васильев скорбно и скупо молвил, комкая черную баранью трухменку.

- Вечная вам память, донцы! Вечная слава вам!

- Вечная слава! - хором пронеслось по казачьим рядам.

Атаманы первыми бросили в могилу по три горсти земли и отошли в сторону, уступая место повольнице. Последними к могиле подошли казачки. Запричитали.

Васильев позвал станичных атаманов и раздорских есаулов на совет. Поначалу расспросил каждого, сколько осталось у казаков дроби и зелья, да много ли людей в сотнях, а затем сказал:

- Туго будет, атаманы-молодцы. Ядер и зелья у нас - самую малость. Пушкам и на час не хватит пороху. А без пушек станет худо. Турки вконец закидают нас зажигательными ядрами. Понесем урон великий, да и Раздорам в огне пылать. Как быть, атаманы-молодцы? Как оборону держать?

- Выдюжим, атаман. Нас еще четыре тыщи. Не притупились казачьи сабли! - воскликнул есаул Григорий Солома.

- Не бывать поганым в Раздорах! - поддержал его атаман из Монастырского городка.

- Не бывать-то не бывать, - осторожно начал Федька Берсень. - Но как бы нам войско не ополовинить. Ордынцев - тьма, и прут они свирепо. Тут надо крепко покумекать. На одну саблю уповать - худо.

- Дело гутаришь, - кивнул раздорский писарь Устин Неверков. - Надо нам, братья-атаманы, головой поразмыслить. Ордынец хитер, но и казак не лыком шит.

- Добро, донцы. Давайте покумекаем, - молвил Богдан Васильев.

В курене воцарилась тишина, атаманы призадумались; чуть погодя поднялся с лавки Федька Берсень.

- Надо поболе колодцев нарыть, атаманы. Многие завалены и засыпаны, а вода нам - позарез. На стенах кипятку только давай, да и на пожары уйму воды надобно. А еще скажу, атаманы, землянок надо немедля нарыть. Женки и ребятишки гибнут, пущай под землей сидят. Да и раненых туда поховать.