Евгения Кострова - Лазурное море - изумрудная луна (СИ)

• Название: Лазурное море - изумрудная луна (СИ)
• Автор: Евгения Кострова
• Издательство: СИ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2016

Главные герои истории путники, что блуждают по пустыням Османской Империи в поисках древнего сокровища прошлого — клинка из белого металла. Иветта, девушка, что в детстве сбежала с границ Северных Земель и живет лишь жаждой мести к человеку, что истребил весь ее род. Анаиэль де Иссои — изгнанный младший наследник дворянской фамилии и его верный меченосец Тор приходят на запретные территории города Дарэсса, где и сходятся пути странников.

---

— Спасибо.

Анаиэль, заворачивающий стеклянные сосуды и перебирающий алмазные хирургические ножи замер, медленно повернувшись к девушке, что с восторженным трепетом взяла в руки чашу с молоком, восторженно и, не веря, вглядываясь в белоснежное отражение своего лица, и одними губами произнесла:

— Вы не очень похожи на целителя.

Она подняла на него невозмутимые глаза, и солнечные отблески скакали по черным локонам ее волос, как стая белоснежных лошадей.

— Ты тоже, девочка, не очень похожа на путешественницу, — сказал мужчина, расставляя склянки в белоснежный футляр. — На твоих предплечьях и спине были мелкие шрамы, ты принадлежишь к какой-то религиозной группе?

— Нет, — прочистив горло, коротко ответила она. — Это было наказание за воровство. Мне не отрезали руки, так как один человек заплатил хорошую сумму денег городскому чиновнику, но нанесли мне на тело семьдесят три ранения, в надежде, что шрамы загноятся, когда меня сошлют прочь.

— Как ты оказалась в Дарэссе? — спросил он, не глядя на нее, тогда, как она делала глубокий глоток сладкого молока, и, заметив в чаше янтарно-изумрудные полосы, поняла, что в напиток добавили мед и корицу.

— Что Вы сделаете со мной, если я не отвечу или скажу, что оказалась там по чистой случайности, — ее руки крепко сплелись вокруг чаши, и Иветта держалась за нее, чтобы не дать дрожи проникнуть в голос.

— Я не хозяин твоей жизни, если ты не отвечаешь на мой вопрос, на то твоя воля, — он скрестил руки на груди, облокачиваясь на столешницу, наблюдая, как несмело она отправляет небольшой ломтик лепешки в рот, давая возможность хлебу растаять во рту. На плечо Анаиэля взобрался один из туманных драконов, чья чешую блестела, как павшая звезда, цепляясь когтями за шелковую накидку, он перебирал бриллиантовыми лапами, сверкая сапфировыми глазами, и взмыв в воздух, растворяясь в солнечных лучах, растаяв, как лед. Белоснежные крылья хрустели на солнце, как ветви в огне, как журчанье ручьев в весенние дни, пока тот не разбился в стеклянных осколках. И с замиранием сердца Иветта следила, как опадают жемчужные чешуйки, сгорая в голубом огне, едва касаясь мраморных плит. Она услышала рядом с собой шипение, и индиговое дыхание выплывало клубами искрящегося пара, и глаза ее расширились, когда к ней по покрывалу карабкался змей, и на шкуре его вырисовывались созвездия, небесная плеяда звездных карт, диамантовые тропы и горящий млечный путь над северными облаками. Иветта вытянула руку вперед, дотрагиваясь подушечкой указательного пальца до прямых и изогнутых вдоль длинной шеи рогов, и почувствовала укол. На коже выступила капля крови, а застыв, она превратилась в аметистовую ледяную бусину, упавшую на покрывало, а скатившись вниз, звонко ударилась о плиты. Драконы, созданные из сферического воздуха и лунного света, были материальны, как настоящие, живые существа. Такого мастерства добивались немногие, и имя каждого властелина стихии вписывали в золотые скрижали, что хранились в древнейшей библиотеки Империи. Поговаривали, что опаловые купола были из цельного опала, и в глубокой ночи, на дне красного моря можно было разглядеть очертания далеко простирающихся павильонов из горного хрусталя, и дорогу в нефритовые залы знали немногие. Иветта редко встречала властелинов стихий, детей со столь редким врожденным даром отбирали у родителей, отдавая на воспитание ко двору, прививая еще с раннего детства самоотверженное служение во благо страны. Но в последние десятилетия не утихали распри на границе с враждующей Британской Империей, и многие воины заканчивали свои жизни на полях сражений. Тела их не омывали перед встречей с богами, не предавали огню, и разрубленные конечности поглощали медные пески, и лишь звук ветра, скользящей по стали брошенных клинков и утопающих под барханами воздушных кораблей, чьи алые полотнища парусов развивались в медовом злате солнца, сливался с эхом песчаных бурь. И музыка вихрей, облетающих черные разбитые сходни и орудийные палубы, была злее и ненавистнее рева голодных гиен, что беззвучно бороздили покинутые долины по усеянным лунными перлами дорогам. Бездонные и пустые глазницы звериных ящеров утопали в блестках ночи, бурунах предрассветных дымчатых покровах. В костях драконов возлежали тяжелые стремена и седла бесщадных наездников, и прах огромных останков хищников развивался белоснежным нетронутым снегом в мерцающем шлейфе. И все же в пыльном воздухе, окутываемом серебряными волнами, можно было расслышать нечеткий шум когтей, разверзающих землю, смоляное дыхание, что чернее черной древесины эбена, и полыхание летнего заката в златых зрачках, звук ломающихся костей и течение темной крови.

— Как я могу отблагодарить Вас за то, что Вы сделали, добрый Господин? — спросила Иветта мягким голосом, склоняя голову, но глаза девушки были полны унижения и скорби к самой себе, и она надеялась, что за пеленой волос он не сможет разглядеть неискренность в скованных движениях рук, прямой спине и неровности дыхания. Какой нещадной может предстать пред тобой судьба, когда человек, которому она обязана жизнью выходец голубых кровей, как один из тех, что убивал ее сородичей, вознося на лицо драгоценную охотничью маску. Тот человек, что приказывал стражам и мечникам поднимать тяжелые мечи над непокрытыми головами и отпускать молниеносные стрелы, пронзающие сердца тоже носил плетеную косу, и как и у этого человека, у него была неуловимая грация движений, свойственная лишь дворянским отпрыскам.

— На твоем теле нет защитных рун, которыми клеймят детей при рождении, — негромко произнес он, стирая кончиком указательного пальца перламутровую каплю с платиновой шпицы, оставаясь на своем месте и следя за ней с высоты своего роста.

— Мои родители были очень бедны, и я никогда не знала, к какому племени принадлежат мои корни. Семья, живущая на скромный доход от скупки пряжи изо льна, не могла бы позволить себе таких дорогостоящих затрат, — она ответила без лишних промедлений и не смотрела ему в лицо, останавливая взгляд на горячем прикосновении солнца, что сверкало на рукоятях золотых кувшинов, изящных петлях сундуков и гранях склянок из цветного стекла. — В караване, в котором путешествовали мои родители, не нашлось знахаря, что мог бы отметить меня и поставить священный символ.

Анаиэль слабо улыбнулся краешками губ, но глаз его улыбка не тронула, они оставались холодными и темными в янтарном воздухе, как лед, что медленно таял, трескаясь на живописных вставках на потолке, проходя кривыми завитками, студеными шрамами по великолепной отделке просторных залов. И в этот момент она поняла, что этот человек знал о ее лжи, но отчего-то больше не спрашивал ничего.

— Почему же они оставили свое единственное дитя без чудотворной опеки, освященной звездами? — тихо поинтересовался мужчина, разглядывая пейзаж за окном, словно он не спрашивал ничего серьезного, ничего такого, за что потом мог бы отвести ее на плаху в ближайший город или, что еще хуже — отдать на милость священнослужителям, что поливали еретиков расплавленным металлом. Но слова били Иветту, как плеткой. От одной мысли о наказании за пересечение границы волосы прилипали к взмокшей шее, и она тяжело задышала, прекрасно осознавая, что он слышит, и биение ее предательского сердца, и вкушает страх, что отворяет правду, и тени, шепчущие проклятия, вставали за спиной, напоминая о сути лживой жизни.

— У меня больше нет родителей, они покинули меня, когда мне едва минуло восемь весен, — и Иветта обернула руки вокруг коленей, и во взгляде поселилась безмерная тоска.

Неожиданно для себя она услышала вопрос:

— Как же ты смогла жить в одиночестве все эти годы без охранительных талисманов на теле?

И Иветта весело рассмеялась, решаясь посмотреть на человека, к которому воспылала и ненавистью, и безмерной любовью, чувствуя внутри себя частицу души и тепла, которые он вложил в каждый хрустнувший сустав и разбитую кость. И, превозмогая дикий ужас, она выдержала его прямой взгляд, пропитанный пламенем, удивляясь красоте и чистоте голубого взора, такого глубокого, что он был ярче аквамаринового камня, упавшего в быстрое течение реки, освещаемого вспыхнувшим светом златой денницы, простилающейся на горизонте.

— Разве не умирают люди с татуированными символами от болезней или клинков разбойников, от злых языков, проклинающих род — все едино. Я возношу молитвы каждую ночь к небесной обители, благодаря за подаренное время, даже если моя жизнь отличается от спокойной и размеренной бытности, которой бы мне так хотелось.

Обнаженные колени и грудь омывал белоснежный, горячий свет, оставляя на теле огненные поцелуи, и она в блаженстве прикрывала глаза, наслаждаясь невидимым, прозрачным, как стекло, прикосновением златого эфира.

— Вы спасли меня, и теперь я смогу снова вдыхать воздух, чувствовать ногами твердость земли и прикосновение теплого ветра в подступающих черных тучах ночной грозы, что будет ослеплять черноту сверканием молний, — к густым ресницам подступила влага, когда она положила подбородок на острые колени. — Я снова смогу видеть плывущие облака на сапфирном небе, и слышать красоту прибоев в океане, где плещутся седые волны.