Джорджетт Хейер - Завоеватель сердец

• Название: Завоеватель сердец
• Автор: Джорджетт Хейер
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2014
• ISBN: 978-966-14-8211-0

Середина ХІ века. Незаконнорожденный герцог Вильгельм уже в юности стал полновластным правителем Нормандии – сильным, целеустремленным, беспощадным… И только чувство к прекрасной Матильде смягчило его сердце. Но дерзкая красавица позволила себе отвергнуть герцога-бастарда! Вильгельм не из тех, кто сдается, и он пойдет на все, чтобы добиться любви гордой аристократки. Ведь не зря его прозвали Завоевателем…

Ранее издавалось под названием «Роковой сон».

---

Рауль вырвался из толпы зрителей, будучи не в силах наблюдать за казнью. На пути его оказался какой-то мужчина, вытянувший шею и пытающийся разглядеть происходящее поверх голов тех, кто стоял впереди. Рауль, оттолкнув его с такой силой, что тот полетел на землю, направился к шатру герцога.

Оказалось, он по-прежнему сжимает в руках меч Вильгельма. Несколько мгновений юноша тупо смотрел на оружие, после чего побелевшее лицо Рауля перекосилось и он с размаху зашвырнул меч в угол шатра. Снаружи донесся еще один пронзительный вопль, и Рауль почувствовал, как к его горлу подступила желчь; его едва не стошнило. Обессиленно опустившись на табуретку, юноша закрыл лицо руками.

Крики и стоны эхом отдавались у него в ушах; перед внутренним взором Рауля корчились в пыли обезображенные тела и проплывали злорадные лица тех, кто наблюдал за казнью.

Спустя долгое время жуткие крики прекратились. У входа в шатер раздались голоса и звуки шагов.

Вот полог шатра приоткрылся, и внутрь шмыгнул Гале. Присев на корточки рядом с Раулем, он прошептал:

– Братец, а братец! – и тронул юношу за рукав.

Рауль поднял голову.

– Шут, ты все видел?

– Да, это была страшная месть, – ответил тот. – Но неужели ты готов разбить себе сердце из-за стада анжуйских свиней?

– Ты думаешь, мне есть до них дело? – с горечью спросил Рауль. – Если я и скорблю о чем-то, так это о том, что Вильгельм опозорил свое имя. – Уронив руку на пояс, он вытащил из ножен свой клинок, проведя пальцем по выгравированным на нем рунам. – Le bon temps viendra! Ох, сердце Христово!

– И что это означает? – с беспокойством поинтересовался Гале.

Рауль взглянул на него.

– Скажи мне, шут, когда забудется то, что случилось сегодня? Мне почему-то представляется, что многие годы спустя люди, говоря о нашем герцоге Вильгельме, будут вспоминать о его отмщении и называть Вильгельма Тираном. Говорю тебе, отныне щит герцога замаран так, что никакая справедливость или воинская доблесть не очистят его добела.

– Он неудержим в своем гневе, братец, но ты же сам видел, как он умеет прощать, – по-прежнему явно ничего не понимая, возразил Гале.

– Я видел, как дьявол сорвался с цепи, – с коротким смешком сказал Рауль.

– Да, в нем сидит дьявол, как и во всех мужчинах его рода, но шесть дней из семи он держит его на коротком поводке.

Рауль, встав, сунул меч в ножны.

– Однако в памяти людской останется именно седьмой день, – сказал юноша и вышел из шатра, оставив шута озадаченно почесывать затылок.

На протяжении следующих нескольких часов Рауль старательно держался подальше от герцога. Ужаснувшись увиденным, гарнизон замка предложил обсудить условия капитуляции. Им были гарантированы жизнь и свобода. В Алансоне было пролито уже достаточно крови, и замок сдался без малейшего сопротивления. Не произошло ни грабежей, ни насилия. Герцог обуздал свою неукротимую натуру, вновь явив миру справедливость.

На закате к Раулю прибыл гонец от Вильгельма с требованием немедленно явиться к нему. Юноша медленно направился к большому шатру. Войдя, он застал герцога в одиночестве, сидящего у стола. С потолка шатра свисала лампа, отбрасывая небольшой круг света. Вильгельм указал на то место, где по-прежнему лежал его меч.

– Подними его, – приказал он, строго глядя на Рауля из-под нахмуренных бровей.

Рауль без слов протянул Вильгельму клинок. Герцог, положив оружие на колени, сказал:

– Завтра я возвращаюсь в Домфрон. – После паузы он добавил: – Ты знаешь молодого Роджера де Биго – с деревянным лицом?

Рауль, растерянно моргнув, ответил:

– Если вы имеете в виду вассала графа Мортена, то знаю, милорд.

– По глупости он проболтался о заговоре. Граф по прозвищу Забияка злоумышляет против меня, а мой добрый дядюшка Арк, – герцог неприятно улыбнулся, – уехал от осажденного Домфрона вскоре после меня.

– Смерть Христова! – вскричал изумленный Рауль. – Арк? И что же вы намерены делать, сеньор?

– Мои люди в Арке будут держать его под присмотром. Я отправляю в Мортен отряд с приказом доставить ко мне Забияку. Я намерен подвергнуть его изгнанию, потому что до тех пор, пока я жив, миру в Нормандии не будут угрожать мятежи, подобные тем, что мы подавили в Валь-э-Дюне. – Он вновь помолчал и без улыбки взглянул на Рауля. – Должен ли я отправить тебя в Мортен или ты поедешь со мной к Домфрону? – спросил герцог.

Рауль, не дрогнув, выдержал взгляд Вильгельма.

– Почему вы спрашиваете меня об этом, милорд?

– Если я слишком жестокий и неукротимый повелитель для тебя, ты можешь оставить меня! – ответил герцог. – Но подумай хорошенько: никакие твои мольбы не заставят меня изменить своей природе.

– Я принадлежу вам душой и телом, – сказал Рауль. – Сейчас и всегда, как поклялся в ту ночь, когда мы с вами спасались бегством из Валони. Я поеду с вами в Домфрон.

Больше они не сказали друг другу ни слова. На следующий же день оба верхом поскакали в Домфрон, оставив в Алансоне гарнизон. Известия о случившемся опередили их. Устрашенные и отчаявшиеся ждать появления Мартеля, воины Домфрона капитулировали, сохранив жизнь и свободу, и считали, что им крупно повезло. Хотя замок располагался в графстве Мен, гарнизон его составляли нормандцы. Оттуда герцог маршем двинулся к Амбриеру, построил там цитадель и вновь вернулся в Нормандию. Таким образом, он отодвинул свою границу на территорию Мена, и это было все, чего своей опрометчивостью добился Анжу.

Во Франции известие об этом достигло слуха короля Генриха, и он изменился в лице. В задумчивости принялся теребить бороду, а те, кто стоял рядом, заметили, что король машинально вырвал из нее несколько волосинок, не обратив на это внимания.

Часть вторая (1051–1053 гг.) Неумелое ухаживание

…Тот, кто осмелится пожаловать ко мне и покорить меня во дворце моего отца, должен обладать несравненным мужеством и отвагой.

Матильда Фландрская

Глава 1

Большой корабль с трудом поднялся на волну и обрушился вниз; один из заложников жалобно захныкал, подтянув колени к груди и плотнее прижимаясь к своему опекуну. Рауль стоял у фальшборта, глядя вдаль, на море. Призрачный лунный свет холодным серебром заливал водную поверхность, тускло мерцавшую под темно-синим бархатом небес; там и сям крохотными искорками вспыхивали брызги пены, словно очередная звезда падала в море. Висящие на стеньгах мачты фонари отбрасывали яркие лучи света, словно маяки, показывая остальным судам эскадры местонахождение флагманского корабля герцога. На корме возвышалась небольшая каюта, вход в которую закрывал кожаный занавес; когда он чуть отходил в сторону, изнутри пробивался лучик желтого света. Под навесом, натянутым в средней части корабля, расположились заложники. На одной из опор был закреплен фонарь; его сияние освещало лица троих пассажиров, съежившихся под ним на мехах. Порывистый ветер раздувал паруса над головой, и они время от времени громко хлопали, а канаты стонали и скрипели.

Младший из заложников вновь захныкал, зарывшись лицом в мантию мужчины, который прижимал его к себе. Рауль со слабой улыбкой оглянулся на них. Мальчишка был совсем еще мал и выглядел очень несчастным. Пока юноша смотрел на них, мужчина, обнимавший мальчика, поднял голову, и взгляд его прозрачных голубых глаз коренного северянина встретился со взглядом Рауля. С минуту они молча изучали друг друга, после чего мужчина вновь опустил глаза на светловолосую головку, лежавшую у него на коленях.

Рауль было заколебался, но потом, отбросив сомнения, стал пробираться по палубе, переступая через мужчин, спавших здесь, завернувшись в свои накидки; юноша шагнул в круг света, отбрасываемый фонарем под навесом. Голубоглазый мужчина вновь взглянул на него, однако выражение его лица не изменилось.

Рауль, которому было поручено устроить заложников с максимально возможными удобствами, попытался заговорить с ним на ломаном саксонском. Но заложник, слабо улыбнувшись, прервал его и на нормандском диалекте произнес:

– Я умею говорить на вашем языке. Моя мать была нормандкой родом из Ко. Что вам угодно?

– Я очень рад, – ответил Рауль. – Я бы предпочел заговорить с вами на вашем языке, но вы сами видите, как плохо он мне дается. – Юноша взглянул на младшего из заложников. – Мальчику плохо, верно? Быть может, принести ему немного вина? Он согласится выпить его?

– Вы очень добры, – отозвался Эдгар со сдержанной любезностью, от которой веяло холодом. Наклонившись к мальчику, он обратился к нему по-саксонски. Ребенок – Хакон, сын Свейна, внук Годвина – лишь застонал в ответ, повернув к нему бледное заплаканное личико.

– Милорд до этого еще не бывал на море, – неуклюже попытался объяснить Эдгар слезы Хакона.

В тот момент от тревожного сна очнулся третий заложник, младший Годвин, Вульнот, мальчишка немногим старше Хакона, и сел, потирая глаза. Эдгар что-то сказал ему; он, с любопытством взглянув на Рауля, улыбнулся уже совсем по-королевски милостиво.