Раймонд Фейст - Королева мрака. Книга 1

• Название: Королева мрака. Книга 1
• Автор: Раймонд Фейст
• Жанр: Фэнтези

---

Раймонд Фейст КОРОЛЕВА МРАКА

Посвящается Джонатану Метсону — не просто литературному агенту, но доброму другу

ПЕРСОНАЖИ

Агларана — Королева эльфов в Эльвандаре

Алика — «демон», повариха на Острове Мага

Альталь — эльф из Эльвандара

Эйвери, Руперт (Ру) — парень из Равенсбурга, товарищ Эрика фон Даркмура; позже заключенный; позже солдат в отряде Кэлиса

Бигго — заключенный; позже солдат в группе Эрика

Кэлис — полуэльф-получеловек, сын Аглараны и Томаса, известен как «Крондорский Орел»; командир отряда воинов

Кудли — наемник-убийца

Давар — наемник в отряде Нахута

Де Лонгвидь, Роберт (Бобби) — сержант в отряде Кэлиса

Де Савона, Луи — заключенный; позже солдат в отряде Кэлиса

Дьюрэни — наемник в отряде Кэлиса

Эллия — эльфийская женщина, спасенная Мирандой

Эмбриса — девушка из деревни Винэт

Эстербрук, Джекоб — торговец из Крондора

Фэйдава, генерал — главнокомандующий войсками Изумрудной Королевы

Финия — женщина из деревни Винэт

Фостер, Чарли — капрал в отряде Кэлиса

Фрейда — мать Эрика

Галаин — эльф из Эльвандара

Гэйпи — генерал в армии Изумрудной Королевы

Герта — старая ведьма-угольщица, которую встретили Эрик и Ру

Гудвин, Билли — заключенный; позже солдат в отряде Кэлиса

Грейпок, Оуэн — мечмастер барона Даркмурского; позже офицер в отряде Кэлиса

Грицдаль, Гельмут — торговец

Хэнди, Джером — солдат в отряде Кэлиса

Джарва — ша-шахан Семи Народов Сааура

Джатук — сын и наследник Джарвы, позже ша-шахан уцелевших саауров

Кэйба — щитоносец Джарвы

Келка — капрал в отряде Нахута

Кали-ши — принятое на Новиндусе имя Богини Смерти

Лалиаль — эльф из Эльвандара

Лендер, Себастьян — ходатай и стряпчий в кофейне Баррета в Крондоре

Лимс-Крагма — Богиня Смерти

Маркос, именуемый Черным — легендарный маг и чародей; считается величайшим из известных магов

Марстин — матрос на «Месть Тренгарда»

Матильда — баронесса Даркмурская

Мило — трактирщик и содержатель постоялого двора «Шилохвость» в Равенсбурге

Миранда — таинственная подруга Кэлиса

Монис — щитоносец Джатука

Мугаар — барышник с Новиндуса

Муртаг — сааурский воин

Накор Изаланец — странный спутник Кэлиса

Натан — новый кузнец на постоялом дворе «Шилохвость» в Равенсбурге

Натомби — бывший кешийский легионер, затем солдат в отряде Кэлиса

Пуг — известен также как Миламбер; великий маг; считается, что силой и знаниями он уступает только Черному Маркосу

Риан — один из наемников Зилы

Розалина — дочь Мило

Рутия — Богиня Удачи

Шати, Джедоу — солдат в отряде Кэлиса

Шайла — родной мир саауров

Шо Пи — изаланец, бывший жрец бога Дэйлы; позже заключенный; позже солдат в отряде Кэлиса

Тэйберт — трактирщик в Ла-Муте

Тармил — крестьянин из Винэта

Томас — супруг Аглараны, отец Кэлиса; носитель доспехов Ашен-Шугара, последнего из Повелителей Драконов

Тиндаль — кузнец на постоялом дворе «Шилохвость» в Равенсбурге

Фон Даркмур, Эрик — незаконный сын барона фон Даркмура; позже заключенный; позже солдат в отряде Кэлиса

Фон Даркмур, Манфред — младший сын Отто; позже барон

Фон Даркмур, Отто — барон фон Даркмур, отец Эрика, Стефана и Манфреда

Фон Даркмур, Стефан — старший сын Отто

Зила — вероломный предводитель наемников

КНИГА ПЕРВАЯ ИСТОРИЯ ЭРИКА

Где же дни те, когда наши мысли

Устремлялися ввысь как орлы;

Луки твердо сжимали не мы ли,

Глаза зорки и стрелы метки;

Когда страсти, как волны морские,

Гнали нас всех для яростных дел! —

Вспомни свет их, мерцающий в душах

Как сиянье над грудами тел.

Джордж Мередит «Ода к юности в памяти»

ПРОЛОГ ИСХОД

Барабаны гремели.

Воины пели боевые гимны, готовясь к предстоящей битве. Потрепанные боевые знамена вяло свисали с окровавленных копий, а густой дым окутывал небо от горизонта до горизонта. Зеленокожие саауры, чьи лица были раскрашены желтым и красным, смотрели на запад, туда, где пожары отбрасывали багрово-коричневые отсветы на черную пелену дыма, закрывшую заходящее солнце и привычный узор западных вечерних созвездий.

Джарва, ша-шахан Семи Народов, правитель Империи Лугов, владыка Девяти океанов, не мог оторвать взгляд от картины разрушения. Весь день вдали вспыхивали пожары, и даже на таком расстоянии были слышны рев победителей и крики их жертв. Ветер, когда-то напоенный сладким ароматом цветов и густым запахом пряностей, сейчас нес с собой лишь едкий смрад обугленного дерева и горелого мяса. Даже не глядя, Джарва знал, что у него за спиной люди укрепляют сердца перед схваткой, в душе понимая, что битва проиграна и народ Сааура обречен на гибель.

— Повелитель, — произнес Кэйба, его щитоносец и товарищ с рождения.

Джарва обернулся и увидел в глазах друга бледную тень беспокойства. Для всех, кроме Джарвы, лицо Кэйбы было непроницаемой маской; но ша-шахан читал его так же легко, как шаман читает священный свиток.

— Пантатианин здесь.

Джарва кивнул, но не сдвинулся с места. Сильные руки в жесте отчаяния сомкнулись на рукояти боевого меча. Туалмасок — «Выпивающий Кровь» на древнем языке — служил куда более весомым символом власти, нежели корона, которая надевалась лишь в исключительных случаях. Он вонзил лезвие в землю, принадлежащую его возлюбленному Табару, древнейшему народу мира, называемого «Шайла». Семнадцать лет Джарва бился с захватчиками, и семнадцать лет они неуклонно оттесняли его воинов к самому сердцу Империи Лугов.

В тот день, когда он еще юношей принял меч ша-шахана, сааурские воины прошли перед ним по старинной дамбе, что перекрывала Такадорскую Узкость — пролив, соединяющий Такадорское море с океаном Кастак. Войска шли шеренгами по сто всадников — это называлось центин; сотня центинов составляла джатар, десять тысяч воинов. Десять джатаров образовывали хостин, а десять хостинов — орид. В зените могущества Джарвы на призыв его боевой трубы откликались семь оридов, семь миллионов воинов. Они были в непрестанном движении, их кони паслись на просторах Империи, а дети росли, играли и дрались среди повозок и походных шатров. Империя была столь велика, что, если скакать не останавливаясь, путь от Сибула до дальних границ занял бы полный оборот луны и еще половину, а чтобы пересечь ее от края до края, потребовалось бы вдвое больше времени.

Ежегодно один орид оставался возле столицы, а остальные кочевали вдоль границ, обеспечивая мир и усмиряя тех, кто отказывался платить дань. Тысяча городов с побережий девяти океанов посылали ко двору ша-шахана яства, сокровища и рабов. А раз в десять лет лучшие воины семи оридов собирались в Сибуле, древней столице Империи, на большие игры. Столетиями Сааур покорял земли Шайлы, пока неподвластными ша-шахану не остались лишь народы, живущие у самых границ мира. Джарва лелеял надежду стать тем ша-шаханом, который, осуществив мечту предков, присоединит к Империи последний город и будет править всей Шайлой.

Четыре огромных города пали под натиском его оридов, еще пять сдались без боя — а потом орид Паты подошел к воротам Ахсарта, Города Жрецов, и этот день стал началом несчастий.

Джарва укрепил свой дух, стараясь не показывать виду, что его угнетают крики, доносящиеся сквозь сумерки. Это кричали его люди, которых волокли к пиршественным ямам. Те немногие, которым удалось спастись, рассказывали, что пленникам, убитым сразу, возможно, еще повезло — не говоря уже о тех, кому посчастливилось пасть в бою. Они утверждали, что захватчики способны овладевать душами умирающих и вечно терзать их, не позволяя теням убитых найти последнее пристанище среди своих предков, ставших всадниками в Небесном Ориде.

Стоя на высоком плато, Джарва озирал древнюю родину саауров. Здесь, меньше чем в полудне езды от Сибула, разбили лагерь потрепанные остатки его некогда могучего войска. Даже в этот тяжелый для Империи час присутствие ша-шахана заставляло воинов выпрямить спины, поднять подбородки и с презрением смотреть в сторону далекого противника. Но эта поза была фальшивой; в их взглядах ша-шахан отчетливо видел то, чего ни одному владыке Девяти океанов никогда не доводилось видеть в глазах сааурского воина, — страх.

Джарва вздохнул и, не говоря ни слова, направился к своему шатру. Он хорошо — даже слишком хорошо — знал, что выбирать не приходится, и все же ему было ненавистно лицо чужеземца. Перед шатром Джарва остановился:

— Кэйба, я не верю этому жрецу из иного мира.