Юрий Соколов - Путь в Обитель Бога

• Название: Путь в Обитель Бога
• Автор: Юрий Соколов
• Жанр: Фэнтези

Попытка колонизации параллельных пространств окончилась катастрофой, потрясшей Великий Обруч Миров, к которому принадлежала Земля. Дивная планета Парадиз превратилась в ад, наполненный кровью и насилием, население еще двух планет почти полностью вымерло от эпидемий или было истреблено в ходе междоусобных войн. Новый Мир, возникший на обломках цивилизаций, напоминает шахматную доску, где место белых и черных клеток занимают Старые территории Земли и мрачные просторы планеты Додхар.

Достаточно сделать один шаг через Границы Соприкосновения, чтобы из березовой рощи или заброшенного земного города попасть в бесконечные лавовые поля или населенные чудовищами полуживые леса Додхара. В этом странном мире идет непрерывная борьба за выживание, и по нему предстоит пройти тем, кто поставил себе целью найти Колесницу Надзирателей – корабль давно исчезнувшей цивилизации, на котором можно улететь к центру Вселенной, в Обитель Бога.

---

Спрятав в тайник всё, что оставляли на месте, мы быстро и плотно закусили хорошей порцией нукуманского коня, и я закинул полегчавший рюкзак за спину. Снаружи пришлось ещё на полминуты задержаться, чтобы срезать костяную пику с хвоста убитого ночью упыря — в подарок Бобелу. Он из них делает наконечники для дротиков, и для него нет большего удовольствия, чем продырявить живого бормотуна таким дротиком. Если бы мне было нужно так мало для счастья, я бы всё бросил и поселился в Бродяжьем лесу. Но Бобел считает, что ему станет скучно жить без нас с Тотигаем. Нынешнюю экспедицию он пропустил, поскольку заработал несколько дырок в шкуре во время предыдущей. Сперва валялся у Имхотепа, а когда полегчало, перебрался на ферму к Лике. Пока мы ходили в город, Бобел в меру сил помогал ей по хозяйству.

Через час после выхода мы сделали привал, и Тотигай налегке смотался назад, к одной из высоток, с которых видно Большую тропу. Без груза и в одиночку он бегает быстро, но всё равно мы потеряли на его разведке около часа. Однако знать намерения ибогалов было необходимо. Чего доброго, пошлют отряд нам в обход… Но Тотигай, вернувшись, принёс успокаивающие новости:

— Яйцеголовые стоят на месте. Часть этих ублюдков ушла дальше по тропе — туда, где мы грохнули гидру. Сорок всадников на кентаврах и два десятка пеших пытаются разобраться в лабиринте у Каменных Лбов.

— Мало пустили, — сказал я. — Долго провозятся.

Мы тронулись. Я заметил, что Тотигай тащит свои тюки веселее, чем вчера, даже с охотой. Он понимал, что нам лучше поспешить. Ибогалы не такие тупицы, какими кажутся, хотя лучше бы они были тупицами.

Погода начала портиться почти сразу после того, как над горизонтом всплыл красный диск додхарского солнца. Небо затянуло тучами, но в сплошной пелене то и дело появлялись разрывы, через которые проникали солнечные лучи. Вдалеке сердито громыхало. Иногда налетал внезапными порывами ветер, закручивая то тут, то там стремительные пыльные смерчи.

— Не время для похода, — ворчал Тотигай, ускоряя шаг. — Сегодня будут хекату — клянусь моими молочными когтями.

Я отмалчивался, чтобы не нагнетать. Когда кербер в зрелом возрасте поминает свои молочные когти, это означает, что нервы у него на пределе.

Если на Земле во время грозы торнадо скорее исключение, чем правило, то на Додхаре — наоборот. Они появляются всегда внезапно и также внезапно рассеиваются, обрушивая вниз тонны поднятых ранее камней и настоящие ливни из песчинок. Но вернуться назад к Каменным Лбам и спрятаться в своём подземном тайнике мы никак не могли. А здесь надёжных убежищ не было до самой пирамиды.

Лавовые поля закончились внезапно, оборвавшись неровным уступом в поросшую жёсткой травой равнину. Деревьев здесь почти не было, только кое-где торчали редкие невысокие скалы на обширных каменных проплешинах. Никакого движения, разве что заскучавший сидеть на месте додхарский саксаул, выдрав из земли длиннющие корни и свернув их тугими спиралями, начинал медленное и печальное путешествие в поисках более плодородного клочка мехрана. Иногда принимался сыпать редкий крупный дождь. Идти стало труднее. Ноги, привыкшие к передвижению по твёрдой поверхности окаменевшей лавы, не сразу приспособились к новой обстановке. Под подошвами ботинок похрустывал песок. С кустиков травы срывались облачка красноватой пыли.

— Того и гляди налетит, — бормотал Тотигай, и я разделял его опасения.

Керберы, они хоть и с крыльями, не очень-то любят летать не по своей воле, а я и подавно. Однако пока нам везло. Одинокий хекату неторопливо брёл слева в мехране, у самого горизонта, двигаясь параллельно нашему курсу, и никуда не собирался поворачивать. Если пойдёт так дальше, обязательно выскочит на Старую территорию. Когда я ещё ходил в Субайху, то слышал разговоры умников о том, что торнадо на Земле, как и хекату на Додхаре, могли возникать вследствие непрямого взаимодействия атмосфер двух параллельных миров. Не могу сказать, насколько они правы, и как оно бывало раньше, но сейчас-то взаимодействие обычно становилось самым что ни на есть прямым. И у нас, где до Проникновения ни о каких торнадо отродясь не слыхивали, не одна ферма оказалась разрушена, не одно поле засыпано песком и не один караван размётан и поднят в воздух невесть откуда взявшимися смерчами.

Пока что меня и Тотигая всего лишь слегка припорошило пылью да несколько раз сбрызнуло дождиком, но долго так продолжаться не могло. И вот справа от нас, в нескольких километрах, от облаков к земле протянулась воронка, словно великан запустил еле видимый воздушный волчок. Остриё воронки воткнулось в мехран, тут же подняв вокруг тучи песка, а толстый пыльный столб полез вверх, разворачиваясь чудовищным зонтиком. Тучи над этим местом двинулись по кругу, как будто решили прокатиться на медленной небесной карусели, потом раздались в стороны и начали сливаться в кольцо.

— Чёрт бы побрал ваш Додхар, — сказал я.

Тотигай косо взглянул на меня, ничего не ответил, лишь ещё прибавил скорости. Я и сам уже почти бежал. Только куда? От хекату не убежишь.

Пирамида была где-то совсем рядом, но я не видел во внезапно потемневшем воздухе ни её, ни приметную группу скал, которая служила ориентиром и должна была находиться двумя километрами ближе, чуть в стороне от нашего пути. Где же она? Мы могли бы там укрыться. Пригодной пещеры среди тех скал нет, по крайней мере такой, откуда нас не высосал бы смерч, — но хоть слабая надежда… Ещё лучше успеть добраться до пирамиды. Там мы были бы в полной безопасности.

В небе блеснула молния, и гром грянул так, будто прямо над нашими головами взорвали миллион динамитных шашек. Сразу следом ещё один раскат… Дождь то начинался, то прекращался, а молнии сверкали всё чаще, и мы совсем оглохли. Тотигай тоскливо подвывал себе под нос, шаря безумным взглядом по сторонам, однако с курса не сошёл. Молодец. Или я молодец, что потратил немало времени, пытаясь отучить его от страха перед грозой. Все животные Додхара, да и разумные тоже, боятся молний и грома прямо до одури — стоит бабахнуть сверху, и они готовы мчаться куда попало вытаращив глаза. Им срочно надо забиться куда-нибудь или хотя бы голову спрятать. Наши веруны потирают руки по этому поводу и удовлетворённо повторяют, что так и должно быть, — нечисть из преисподней и всякие порождения дьявола обязаны страшиться божьего гнева, предчувствуя грядущую кару. А умники утверждают, что просто работает инстинкт, — ведь оказаться в мехране на пути хекату равносильно смерти, если нет убежища. И даже если смерч внезапно рассеется, можно погибнуть от камнепада.

У нас убежища не имелось, и мы как раз шли по такому месту, где находиться не следовало. Хекату полз к нам, полз медленно, но я не обманывался. Ленивым он казался только на расстоянии.

— Бросай тюки и дуй к пирамиде, — сказал я Тотигаю сквозь зубы. — Если Бобел уже там…

— Её и не видно!

— А крылья для чего тебе? Махни пару раз, напрягись! Может, сверху увидишь. Да ты и просто так сумеешь оторваться, если не найдёшь пирамиду.

— Не трави душу, Элф, — проскулил кербер. — И без того невыносимо.

Надо же, он не хотел меня бросать. А зря. Чего ради, спрашивается, подыхать вдвоём?

Хекату был уже близко — не далее трёх километров, да разве это дистанция, если он сам полкилометра в поперечнике… Дождь совсем перестал, зато усилился ветер. Я уже подумывал бросить рюкзак и попробовать потягаться с кербером в скорости, как до меня донёсся топот.

Я остановился и обернулся. Тотигай сделал петлю в невысокой редкой траве и замер рядом со мной.

Прямо на нас шёл смерч, и вверху, по раздутому обручу его воронки проскакивали короткие молнии, а внизу перед ним, расправив крылья, длинными прыжками летело по мехрану стадо пегасов. Они нас заметили, и сквозь раскаты грома донеслось их дикое ржание, больше похожее на рёв хищников, почуявших добычу.

Стадо неслось широко развернувшись в стороны, и впереди был вожак. Они уходили от смерча, упиваясь своей быстротой, своей мощью, своей яростью; выискивая налитыми кровью глазами любое животное, не успевшее спрятаться; готовясь налететь, сбить с ног, втоптать в песок и камни.

Пегасы так же сходили с ума от грозы, как и все остальные, но по-другому. Они пьянели — хекату придавал им силы. И если оказавшийся поблизости зверь сумел бы убежать от смерча, от крылатых лошадей ему было не уйти.

Я сбросил с плеч рюкзак и положил рядом винтовку. Хорошая винтовка, но у неё магазин всего на десять патронов. И зачем строить из себя снайпера, если в нашем распоряжении было оружие помощнее, куда более подходящее к случаю? Тотигай освободился от тюков, и я начал развязывать один из них. Ржание раздалось ближе, и когда я выпрямился с ибогальским разрядником в руках, вожак был передо мной. Прицелившись прямо в раздутые ноздри и выпученные глаза, я нажал на спуск. Пегас с невероятной ловкостью сложил крылья и нырнул под выстрел. Я пальнул вторично, а он взял вправо, издав злой визг, который тут же покрыл удар грома. Рядом Тотигай поспешно рвал зубами завязки на втором тюке.