Кир Булычев - Похищение чародея (сборник)

• Название: Похищение чародея (сборник)
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Юмористическая фантастика
• Год: 2016
• ISBN: 978-5-389-10560-7

Кир Булычев — вторая величина в отечественной фантастике XX века после братьев Стругацких. Несколько поколений читателей выросло на его книгах, а первая читательская любовь долговечна и с годами не остывает. Основатель Великого Гусляра (своеобразного аналога северного города Соловца со знаменитым НИИЧАВО и его сотрудниками), крестный папа Алисы Селезневой, девочки из будущего Земли, летописец трудов и дней доктора Павлыша и его друзей из экипажа межпланетного звездолета «Сегежа», лоцман на реке Хронос, соединяющей во времени разные берега России… — Кир Булычев многомерен, как сама жизнь, в его литературной вселенной есть место и шутливому розыгрышу, и едкой, беспощадной иронии, и мудрости ученого и провидца. В ней есть все, кроме скуки.

Одна из главных и едва ли не самых ярких ипостасей писателя — Булычев-рассказчик. Эта книга — первая попытка в максимальном объеме собрать под одной обложкой лучшие рассказы писателя (с добавлением нескольких повестей), не входящие в отдельные циклы.

---

Елизавета Ивановна вбежала в квартиру, но там было совсем тихо. Сашенька спала. Елизавета Ивановна поправила ей одеяло и остановилась в нерешительности. Куда теперь идти? Она перешла в большую комнату и там обнаружила Николина. Оказывается, он без спроса проследовал за ней. Елизавета Ивановна понимала, что человек взволнован, и потому ничем не выказала недовольства.

– Это птица была, – сказал Николин тихо. – Там, на море. Там есть одна птичка – поет, как будто плачет ребенок. Я тебе обязательно покажу. А я было подумал, что ты не к Сашеньке побежала.

– А куда? – удивилась Елизавета Ивановна.

– Куда? Разные люди бывают…

Елизавета Ивановна не поняла, что он имеет в виду, но расспрашивать не стала.

– Пошли снова? – спросил Николин. – Там закат у нас красивый.

– Нет, мне постирать надо.

– Ну какая может быть стирка, я же на море зову.

– Ну, в следующий раз, завтра, – пообещала Елизавета Ивановна.

Она закрыла дверь за соседом и только хотела накинуть цепочку, как раздался осторожный звонок.

– Это снова я, – сказал Николин громким шепотом. – Я только одну просьбу хотел высказать.

– Ну что?

– Я тебя прошу, надеюсь, сама понимаешь, чтобы ни одна живая душа… Понимаешь? Начнутся разговоры, а я человек пожилой, одинокий. Значит, договорились?

– Договорились.

– Обещаешь? Слово даешь?

– Даю-даю. Ну ладно, спокойной ночи.

– Спокойной ночи. Только учти, что слово дала.

На следующий день, в субботу, Николин затащил-таки Елизавету Ивановну на свое море. Дело было утром, спешить некуда. На берегу было довольно жарко, пришлось даже отойти повыше, в тень. Море выпускало из себя яркие искры и вдали, в мареве, сливалось с небом. Елизавета Ивановна думала, какая гадкая стоит на дворе погода, а воспитательница в Сашенькиной группе, Галочка, молодая и рассеянная. Как бы не забыла шарф девочке надеть, когда пойдут гулять.

Петр Петрович был похож на отдыхающего – рубашка-сеточка, брюки засучены до колен, в сандалетах, на голове треуголка, сложенная из газеты. Лицо в тени было совсем черным, только белки глаз голубые.

Из большого ведра, стоявшего рядом, Петр Петрович вытащил, поболтав рукой в компоте мелкой рыбешки – на уху, – зеленую черепашку. Черепашка спрятала голову под панцирь, но ножки вяло болтались, искали опору.

– Полагаю, – сказал Николин, – что Сашеньке такой подарок представит интерес. А то приходилось выкидывать некоторые редкие вещи – черепах, крабов или странных рыб. Зачем мне лишние вопросы – где достал черепаху, где краба нашел и так далее?

Он кинул черепашку обратно в ведро. Черепашка поплыла по кругу, расталкивая рыб, чтобы уйти поглубже.

Петр Петрович поднялся, разглядывая белое пятно на песке у воды.

– Дар моря, – сказал он. – Надо проверить. Чего только волны не выкидывают, просто любопытства не хватает.

Елизавете Ивановне было мирно, тепло, давно не отдыхала она в таком сказочном месте. Только при этом не могла отделаться от чувства, что все-таки это – кино, не настоящее. И от этого тянуло сходить на улицу, посмотреть, не пошел ли там дождь.

Вернувшись, Николин бросил на траву обкатанный морем обломок большой кости.

– Возможно, от кита, – сказал он. – Крупные животные должны скрываться в глубоких местах.

– А другие люди сюда заходят? – спросила Елизавета Ивановна.

– Других людей нет. Местность, полагаю, совершенно ненаселенная.

– Странно, – сказала Елизавета Ивановна. – Обычно на Черном море не протолкнешься. На каждом квадратном метре по отдыхающему. Мы в прошлом году были с Сашенькой в Евпатории…

– Так это ж не Черное море, – сказал Петр Петрович. – Ничего общего.

– Я понимаю, – сказала без убежденности Елизавета Ивановна. – Здесь растительность другая.

И замолчала, ждала, что Николин что-нибудь объяснит. Если у человека море в квартире, то он-то уж должен знать, откуда оно взялось.

– Это вовсе не Черное море, – сказал сосед. – Понимать надо.

Далеко-далеко пролетела птица, видно было, как она снижается к волнам и снова взмывает вверх.

– Мои конкуренты, – сказал Петр Петрович. – Иногда улов на берегу оставить опасно. Налетят чайки и все растащат. Ну прямо стрелял бы их. Самим лень вылавливать, меня эксплуатируют.

– Все-таки не понимаю я с морем, – сказала Елизавета Ивановна, не дождавшись объяснения. – Какой это район?

– Эх, Лиза! – вздохнул Николин. – Если бы все так просто, у каждого бы море в квартире было. Каждому хочется. Я сначала подумал, что имею дело с Индийским или даже Тихим океаном.

– Быть не может!

– Но моя наблюдательность заставила меня пересмотреть свою первую теорию. Не океан это, а неизвестный водный бассейн.

– Так я думала, что все моря уже открыты, – сказала Елизавета Ивановна и мысленно укорила себя за глупость: ясно, что открыты.

– И даже не на Земле это море, – сказал Николин и сделал долгую паузу, глядя на соседку искоса.

– Как же так? – сказала Елизавета Ивановна. Надо ж было что-то сказать.

– А ты наверх посмотри. И сразу все сомнения пропадут.

Елизавета Ивановна послушно поглядела наверх, куда показал Николин. Там, в дополнение к обычному солнцу, что светило слева, было еще одно солнце, поменьше размером, оно ясно проглядывало сквозь листву.

– Вот так-то, – сказал Петр Петрович. – И это дает моему явлению научное объяснение. Я по этому вопросу осторожно с одним учителем разговаривал, популярную литературу просматривал. Есть, понимаешь, одна теория про параллельные миры. Не слыхала? Вот и я раньше не слыхал. А теперь увидал. В общем, будто Земля не одна, их несколько, и они между собой могут касаться. Теперь понятно?

– Так как же? – спросила спокойно Елизавета Ивановна. – Они бы коснулись, и выплеснулось бы ваше море в наше.

– Парадоксы, парадоксы, – сказал Петр Петрович, разводя руками. – Но не в этом дело. Море есть, и это самый реальный факт. Награда мне за мой долгий жизненный путь. И купаться можно. У тебя, Лиза, купальник есть? В следующий раз приноси, купаться будем.

Странно, подумала Елизавета Ивановна, обыкновенный человек, на улице и не поглядишь, и вот – собственное море. И никто не заметил, как эти миры соприкасались. Конечно, если бы кто-нибудь из ученых поглядел, наверное бы, объяснил.

– Можно прожить всю жизнь без счастья и, так сказать, не вкусить. Но некоторым людям выпадает по лотерее. И если много выпадет, хуже. Каждый знает, как истратить сотню, а что делать с десятью тысячами? Так и с ума сойти можно! Я лично за то, чтобы положить все в сберкассу и получать проценты.

– Я в садик пойду, – сказала Елизавета Ивановна. – Лучше пораньше заберу Сашеньку. А то погода плохая.

– Я бы, – сказал Петр Петрович, провожая соседку до двери, – с удовольствием пригласил бы сюда и Сашеньку. Девочка она хорошая, послушная. Но сама понимаешь, начнет она рассказывать иным детям, а те своим родителям – начнутся сплетни, пересуды: зачем ему море, еще жаловаться начнут. Ты уж меня прости…

Петр Петрович был человеком, в общем, незлым. Проблема с Сашенькой его, видно, задела. Иначе с чего бы он, придя в тот же день попозже, завел снова разговор об этом?

– Человек я одинокий, – сказал он, присаживаясь за стол в ожидании чая. – И единственная у меня радость – море. Какое-никакое, но свое.

– Хорошее море, – сказала Елизавета Ивановна.

– И должен тебе сказать, Лиза, что за последние годы ты оказалась тем человеком, к которому я почувствовал искреннее расположение. Нет, не качай головой, ты человек хороший, отзывчивый и, главное, сдержанный. Мне же тоже нелегко – распирает от желания поделиться с кем-то событиями моей жизни. Ведь хожу я на берег, ловлю рыбу, любуюсь закатом, привык даже. Но разве можно Робинзону жить без Пятницы? Нельзя.

– Ну почему со мной делиться? Мало ли кто…

– Нет, ты не понимаешь. Потом поймешь. У меня же планы есть. И не маленькие. Вот ты, например, человек не очень обеспеченный. Не возражай. А мы с тобой можем неплохие деньги зарабатывать, пользуясь дарами океана. Не отмахивайся, Лиза, от своего счастья. Ничего незаконного в моем море нету. Я за него квартплату плачу. Оно где? У меня в квартире, внутри. В твоей его нету, у соседей сверху нету, сам проверял. Да, я о чем поговорить хотел – о Сашеньке. С твоей точки зрения, нехорошо получается – ребенок остается без свежего воздуха. Я подумал, может, мне ей глазки завязать, а?

Елизавета Ивановна обиделась. Вроде бы человек от чистого сердца предлагал добро ребенку, но как же ты будешь завязывать глаза девочке, которая еще в школу не пошла? Как бандиты какие-то… Но вслух она ничего не сказала, а из-за этого ощутила неприязнь к себе самой, словно предала Сашеньку. И сосед почувствовал, как у Елизаветы Ивановны изменилось настроение, смешался, стал нести какую-то чепуху про физику и параллельные миры. Потом ушел, даже вторую чашку чая пить не стал. Вечер был испорчен.