Кир Булычев - Последняя война (сборник)

• Название: Последняя война (сборник)
• Автор: Кир Булычев
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2015
• ISBN: 978-5-389-10559-1

Кир Булычев — вторая величина в отечественной фантастике XX века после братьев Стругацких. Несколько поколений читателей выросло на его книгах, а первая читательская любовь долговечна и с годами не остывает. Основатель Великого Гусляра (своеобразного аналога северного города Соловца со знаменитым НИИЧАВО и его сотрудниками), крестный папа Алисы Селезневой, девочки из будущего Земли, летописец трудов и дней доктора Павлыша и его друзей из экипажа межпланетного звездолета «Сегежа», лоцман на реке Хронос, соединяющей во времени разные берега России... — Кир Булычев многомерен, как сама жизнь, в его литературной вселенной есть место и шутливому розыгрышу, и едкой, беспощадной иронии, и мудрости ученого и провидца. В ней есть все, кроме скуки.

Эта книга в полном объеме представляет читателю цикл о докторе Павлыше. Также сюда входят произведения, тем или иным образом связанные с миром героев цикла. И опять перекличка между мирами — миром Павлыша и миром Полдня XXII века.

---

Корона Аро поднялся на мостик и сел подальше от капитана, чтобы не задохнуться от табачного дыма.

— Странная привычка, — сказал он. — Попали бы вы на нашу планету лет тысячу назад, вас бы сочли за колдуна и уничтожили.

— У нас было тоже нечто подобное. — Загребин погасил сигарету. — Колумб, великий путешественник, привез табак из Америки. Некоторые думали, что это колдовство… Что вы можете сказать о сегодняшнем дне?

— Я им недоволен, — ответил корона Аро.

Кудараускас, сидевший у локатора, покосился на корону, потом подумал, что вмешиваться в разговор ему не следует, и снова повернулся к локатору.

— Два фактора, не учтенных разведэкспедицией, меня очень смущают.

— Я их назову за вас сам, — сказал Загребин. — Это погода и крысы.

— Да, погода и крысы, — согласился корона Аро. — Я сейчас был у Павлыша. Он увеличил снимки. Крысы всеядные, и я не исключаю, что их много. Они как-то приспособились к радиации.

Робот Гришка, в белом переднике, принес поднос со стаканами чая и бисквитами. Загребин подвинул один из стаканов Аро. Кудараускас отставил свой в сторону — пусть остынет.

— Чай очень возбуждает, — заметил Аро. — Два-три глотка — и я уже всю ночь не сплю. Но это неважно. Я могу не спать несколько ночей без вреда для себя. Как биолог, я знаю, что чай мне пить не следует.

Посмотрите! — воскликнул Кудараускас.

На экране локатора одна из зеленых точек сдвинулась с места и медленно поползла по направлению к кораблю. Потом остановилась.

— Где это? — спросил капитан.

— Расстояние… расстояние три километра. Размеры объекта примерно десять квадратных метров.

— Крышу сорвало ветром, — уронил корона Аро, прихлебывая чай. — Крышу.

— Правильно, — сказал капитан. И добавил: — Поглядывай в тот сектор, Зенонас.

— Извините, Геннадий Сергеевич, — произнес вдруг Кудараускас. — Можно я задам вопрос?

— Почему так официально?

— Вопрос серьезный. Имеем ли мы право вмешиваться в их жизнь?

— Не понимаю, — ответил капитан, но, видно, все понял, потому что вынул из пачки новую сигарету, закурил, забыв, что Аро, возможно, неприятен дым.

— Я слышал все аргументы в пользу попытки оживить здешних людей. С научной точки зрения, очень интересная попытка. А нужна ли она?

— Я удивлен, — сказал корона Аро. Хвост его неожиданно вздрогнул, и коготь на конце хвоста три раза стукнул об пол.

— В развитии каждой цивилизации, — продолжал Зенонас, есть своя логика, своя целесообразность. Изобретения, которые становятся доступны этой цивилизации, — одновременно испытание ее на прочность.

Зенонас встал и подошел поближе к капитану и короне. Он говорил медленно и внятно. Человеку, который не знал Зенонаса, могло бы показаться, что этот худой некрасивый блондин холоден и равнодушен. В самом деле, за подчеркнутой флегматичностью, за внешней размеренностью всего, что делал и говорил Зенонас, скрывалась сумятица мыслей и чувств и неуверенность в себе, которая заставила Зенонаса три года поступать и три года подряд проваливаться на труднейшем конкурсе факультета астронавигации, и все-таки поступить на четвертый год и стать лучшим из молодых навигаторов Земли.

— Могло так случиться, — развивал свою мысль Зенонас, — что мы на Земле не справились бы с атомом. И мы тоже погибли бы, как и люди на Синей планете. Теперь вопрос: стоило бы нас тогда спасать, стоило бы возрождать цивилизацию, которая, по сути дела, кончила жизнь самоубийством? Ведь если она убила себя, значит, в ее структуре, в ее судьбе был какой-то серьезный, скажем, генетический изъян, который предопределил ее гибель.

Загребин не любил отвечать сразу на сложные вопросы. Он в таких случаях тщательно составлял в уме ответ или решение, проверял его до запятой и только потом говорил. Но говорил уже окончательно.

Ответил корона Аро:

— У нас на планете была биологическая война… Сегодня мы можем с высоты сотен лет смотреть на нее как на болезнь роста. Не как на генетическую болезнь — как на болезнь роста. Тогда же она была страшной трагедией. И, может быть, мы не пережили бы ее, если бы к нам не пришла помощь сферид. Их диски опустились в разгар войны в нескольких стратегических пунктах нашей планеты.

— Нас с вами трудно сравнивать.

— Почему?

— Люди воевали не потому, что им этого хотелось, — вступил наконец Загребин. — Людям никогда не хотелось воевать. Но некоторым, всегда меньшинству, войны были выгодны. В любой войне страдали не те, кому войны были выгодны, — они обычно выпутывались. Страдали и умирали те, кто войны не хотел. И я не удивлюсь, если мы найдем на этой планете солидные бомбоубежища, в которых еще несколько недель, а может, и месяцы после катастрофы существовали виновники войны. И умерли они одними из последних. Они планировали эту войну, планировали убийства, убийства всех, кроме себя. Другое дело, они недооценили силу джинна, которого выпустили из бутылки. Так вот, жители Синей планеты не виноваты в своей смерти, как не виноваты в своей смерти заключенные концлагерей и жители Хиросимы. В них не было никаких генетических изъянов. И если мы можем вернуть их к жизни, наш долг сделать все, чтобы вернуть их. Если бы тебе, Зенонас, сказали, что ты можешь оживить хотя бы десять человек, погибших в Хиросиме, неужели ты отказался бы делать это, потому что их гибель была предопределена природой, роком или еще чем бы то ни было?

— Вы меня не совсем правильно поняли, — Зенонас покраснел, и оттого его прямые волосы казались еще светлее. — Я не хочу, чтобы меня принимали за человеконенавистника. Если бы я мог оживить жертву Хиросимы или еврея, задушенного в Освенциме, я бы это сделал не раздумывая. Но на Земле мы смогли не допустить гибели цивилизации. Значит, мы миновали пору детства. На планете корон также еще не известно, погибла бы цивилизация, не приди на помощь сфериды. Может быть, и нет. Может, она была бы сейчас еще выше. На Синей планете не нашлось сил, способных остановить войну. И если мы оживим их, возникнет дилемма, Или мы оставим их в покое, и тогда через полвека они с таким же успехом снова перебьют друг друга. Или мы будем контролировать их действия, как няньки, и тогда это уже будет не их цивилизация, а наша, галактическая. То есть мы ничего не возродим, а построим свое, новое.

— А галактическая цивилизация — это пока самое интересное, чего добилась эволюция во Вселенной, — сказал корона Аро.

— Есть третий путь, — заметил капитан. — Даже и без нашего контроля жители планеты, знающие, что с ними произошло, справятся со своими проблемами. Почему вы отказываете им в разуме?

— Вы знаете почему. Они однажды не проявили его.

На контрольном пункте замигали россыпью зеленые огоньки. Метеоприборы сообщили, что ветер стихает.

— Вот что, — сказал капитан. — Мы еще поговорим на эту тему. Пора готовиться к экспедиции. Затишье ненадолго.

8

Члены экспедиции собрались у «Великана» — основного вездехода «Сегежи». Корона Аро в своем скафандре казался злодеем из старинного фильма космических ужасов. Возможно, что он думал то же самое о людях, потому что подошел к Антипину и сказал:

— Как вы только обходитесь без хвоста?

И, чтобы показать, как удобно обладать такой частью тела, он поднял под скафандром хвост, лежащий концом на плече, и почесал роговым концом один из своих многочисленных глаз.

Снежина засмеялась, а Антипин сокрушенно покачал головой и поклялся сделать себе хвост, какой коронам и не снился.

Дождь почти перестал, и у горизонта, в просвете между облаками, поблескивало синее небо.

Последним из корабля вышел Загребин.

— Где Павлыш? — спросил он.

— Я здесь. — Павлыш высунулся по пояс из верхнего люка вездехода.

— Тогда прошу всех по местам, — приказал Загребин.

Антипин перевел вездеход на ручное управление и тронул с места. Павлыш с короной Аро спустились на нижний отсек, чтобы еще раз проверить рефрижератор. Снежина с Загребиным уселись за спиной Антипина.

Вездеход медленно проехал мимо дома с крысами, миновал следующие два дома и повернул на улицу, ведущую к центру.

— Мы с Баковым до сих пор дошли, — сказала Снежина. — Здесь нашли каску.

— Интересно, как они последний день прожили? — сказал Антипин.

— А что?

— Вот, например, магазин. Всякую одежду продавали. Видите? Наверно, еще в последний день кто-нибудь платье примерял.

Вездеход объехал кучу камней — остатки разбитого взрывом или ураганом дома. За камнями пришлось задержаться. «Великан» перекинул через глубокую воронку мост из собственных рук и перетащил себя, подобно Мюнхгаузену, на другую сторону, на небольшую площадь, с трех сторон окруженную домами. С четвертой стояло пирамидальное здание с изображением диска с волнистыми лучами. Сделанный из какого-то блестящего металла диск покосился, и некоторые лучи отломились.