Джед МакКенна - Во сне: теория заговора

• Название: Во сне: теория заговора
• Автор: Джед МакКенна
• Жанр: Прочая старинная литература
• Год: 0101

---

— Догадываюсь: сейчас ты чувствуешь себя Алисой, падающей в кроличью нору.

— Да, — сказала Алиса с наигранной скромностью, — можно и так сказать.

— Это как заноза в твоем уме, — произнес лысый черный здоровяк в зеркальных очках, сидящий в протертом кожаном кресле напротив. Алиса посмотрела вниз и увидела, к своему ужасу, что ее синее платье с буфами и белым передником и туфли на завязочках сделаны теперь из блестящей черной кожи.

— Что именно как заноза в моем уме? — спросила она. — И кто, позвольте спросить, я такая? И где, также позвольте спросить, я нахожусь? И как, позвольте спросить наконец, я сюда попала?

— Меня зовут Морфеус, — сказало огромное одетое в кожаную одежду существо. — А это, — добавило оно с драмой в голосе, — Матрица.

— А что такое, — спросила Алиса столь же драматично, — Матрица?

— Это, — ответил лысый верзила, — вопрос.

— Я знаю, что это вопрос, — почувствовала раздражение Алиса. — Я как раз задала его. Как я сюда попала?

— Ты никогда не бывала где-то еще.

Алиса вытянула шею, внимательно осмотрела комнату и обнаружила, что она ей не слишком знакома.

— Не комната, — сказало последнее прибавление к вечно расширяющемуся зоопарку воображения Алисы, — мир, реальность, все.

Алиса хмыкнула, скрестила маленькие ручки и уселась поглубже в кресло.

— Ты выглядишь, как маленькая девочка, которая ничему не удивляется, потому что ждешь, что вот-вот проснешься. Ирония в том, что ты недалека от истины.

Алиса, как и все начитанные девочки ее возраста, точно знала, что означает слово «ирония», и то, что как раз сейчас ей не удалось вызвать из памяти это знание, только усилило растущую в ней досаду.

— Позволь рассказать, почему ты здесь, — сказал Морфеус, имя которого, если Алису не подводила память, означало не то Бог Сновидений, не то Смерть От Скуки.

— Уж будьте любезны, — коротко сказала Алиса, чувствуя, что этот разговор можно было бы промотать на куда большей скорости.

— Ты здесь, потому что ты кое-что знаешь.

— А и правда-корявда, — попыталась внести в этот разговор хоть каплю веселья Алиса, поскольку ускорить его не было никакой возможности. — Да, правда-корявда, знаю! […]

— Да, но то, что ты знаешь, ты не можешь объяснить, — продолжил Морфеус. — Ты рабыня. Ты была рождена в неволе, в тюрьме, которую нельзя понюхать, ощутить на вкус или коснуться. В тюрьме для твоего разума.

«Шляпник, конечно, был сумасшедший, — подумала Алиса, ерзая на кресле, — но эта тварь дала бы ему фору».

— Но ты чувствуешь, — продолжал Морфеус в ответ на ее жест руками, — ты чувствуешь это всем своим…

— Послушайте, я прошу прощения, но не могли бы вы позволить мне быть столь непростительно грубой, чтобы прервать вас, — сказала Алиса, не в силах раздобыть в себе еще одну капельку терпения. — Я вижу, вы приготовили замечательную речь, но все же не будет ли для вас слишком мучительно перейти к чему-нибудь более содержательному?

Алиса, наклонив голову, наблюдала, как смуглый гигант перематывает документ у себя в уме, бормоча: «Эээ, да, конечно, давай посмотрим, эээ, что-то не так с миром… ты не знаешь, что… как заноза в уме…»

— Да! — воскликнула Алиса с веселым хлопком в ладоши. — Думаю, это как раз то место, когда я вошла. И почему же именно у меня в уме эта нехорошая заноза?

«…Сводит тебя с ума», — закончило бормотать забавное создание.

— Все еще заноза? — спросила Алиса. — Да, слегка сводит с ума. Так мы могли бы поднажать?

— Ты знаешь, о чем я говорю?

«О боже! — воскликнула про себя Алиса, — это существо хуже Гусеницы, когда дело доходит до сути!»

— Что ж, — сказала Алиса самым своим вежливым тоном, — возможно ли, что речь идет об этой штуке, Матрице, которую вы давным-давно упоминали?

— Хочешь ли ты знать, что это такое?

Внешне Алиса оставалась спокойной, но при этом едва сдерживала нарастающую волну раздражения.

— Да, м-р Морфеус, если для вас это не слишком затруднительно.

— Матрица везде, она вокруг нас, даже в этой комнате. Это мир, который натянут на твои глаза, чтобы не дать тебе узнать правду.

— Да, окей, хорошо, да.

— К сожалению, — сказал Морфеус, — никому нельзя объяснить, что такое Матрица.

Алиса воспользовалась возможностью, предоставленной драматической паузой Морфеуса, чтобы сделать глубокий вдох и медленно сосчитать до десяти.

— Вот с этого и можно было начать, не так ли? — сказала Алиса…

— Ты сама должна это увидеть.

«Длиннее всего те дороги, что ведут к началу», — подумала Алиса и отметила про себя, что это высказывание неплохо бы записать на тот случай, если оно мудрое.

Морфеус держал красную пилюлю в одной руке и синюю в другой.

— Позвольте догадаться, — сухо сказала Алиса. — Одна таблетка сделает меня больше, а другая меньше?

— Это твой последний шанс, — сказал Морфеус. — После этого пути назад не будет… Ты выбираешь синюю пилюлю, и истории конец. Ты проснешься в своей кроватке и будешь верить в то, во что веришь.

Алиса нетерпеливо заерзала крошечной ножкой.

— Ты принимаешь красную пилюлю и остаешься в Стране Чудес, а я покажу тебе глубока ли кроличья нора.

Алиса даже съежилась от того, что ее собственные приключения используются в качестве такой жалкой метафоры.

— Помни, — торжественно произнес Морфеус, — все, что я предлагаю, — это правда. Ничего больше.

Этого бедная Алиса уже не могла стерпеть.

— Мой дорогой м-р Морфеус, — сказала она, — пусть это останется между нами, но, боюсь, это именно вы, сэр, понятия не имеете, насколько глубока кроличья нора. Вы похожи на человека, который проехался из одного города в другой и решил, что достиг пределов мира. Я прошла целые миры и думаю, что мне еще только предстоит покинуть дом. Это вам, м-р Морфеус, следует проглотить вашу красную пилюлю, а потом еще одну, и еще, и еще. Путешествие в тысячу миль начинается с единственного шага, но не заканчивается им. Вы болтаетесь, вцепившись в корни, в самом начале норы, мой многословный друг, и я предлагаю вам разжать руки и самому узнать, насколько глубока кроличья нора.

Произнеся эту тираду, Алиса в первый раз заметила зеркало рядом со своим креслом. Он потянулась, чтобы дотронуться до него, и увидела, что пальцы исчезли за рябью зеркальной поверхности.

— Слава богу! — взвизгнула она и просочилась в зеркало, чтобы продолжить свое путешествие.

(15) Повышение в звании

Возможно, все драконы в нашей жизни — это принцессы, которые только и ждут, чтобы однажды увидеть нас прекрасными и храбрыми. (Райнер Мария Рильке)

Мы ожидаем бурю с юго-запада: наши кресла развернуты в ее сторону и мы устраиваемся поудобнее. В предыдущую нашу встречу мы вспоминали ее отца, и теперь продолжили с того же места, словно и не было перерыва в две недели.

— Моего отца беспокоило, что он не понимает тебя, — говорит Лиза, как только мы уселись и и речь зашла о нашем прошлом. — Думаю, он считал, что ты можешь оказать дурное влияние на меня и Мэгги. Он слегка потерялся после смерти моей матери. Ему всегда не хватало собранности, особенно в сравнении с ней, но я помню, что он казался взволнованным, когда речь заходила о тебе, о твоем участии в жизни его семьи, будто он мог призвать что-то, с чем не справился бы, как в «Ученике чародея». Интересно, сожалел ли он об этом?

— Нет, — говорю я.

— Нет что? Не сожалел?

— Я не принимал участия в жизни твоей семьи.

— Ну, я имею в виду через тексты или как-то так. Когда он работал над продолжением «Космического сознания» и наткнулся на твои книги.

Я замираю, как человек, который услышал щелчок и задумался, не наступил ли он на мину.

— Это не совсем то, что произошло, или этого не происходило до некоторых пор. — Я выжидаю момент, чтобы обдумать ситуацию. — Я думал, ты все знаешь. Сначала со мной связалась твоя мать. Твой отец узнал обо мне от нее.

— Моя мама? Нет, не думаю. Ты никогда даже не видел ее. Моя мама? Ни за что.

Я жду.

— Что, ты шутишь? Моя мать? Ты знал мою мать?

— Лично не знал. У нас был недолгая переписка, в которой речь шла, технически говоря, о ее отце.

— Лучше замолчи, — советует она.

Я-то молчу, это у нее рот не закрывается.

— Ни за что, — трясет она головой. — Нет, я очень в этом сомневаюсь.

Она долго смотрит на меня, потом встает и начинает шагать, то и дело останавливаясь. За ней темные тучи обещают бурю, но медлят с ее началом.

— Боже, Джед, о чем, черт возьми, ты говоришь? У тебя тайная история с моей семьей?

— Я думал, ты знала.

— Знала что? — спрашивает она настойчивым адвокатским тоном.

— После того, как вышла первая книга, твоя мать связалась со мной с кое-какими вопросами о своем отце.

Она смотрит на меня так пристально, как только она умеет.